Александр Харников - Русские своих не бросают: Балтийская рапсодия. Севастопольский вальс. Дунайские волны [сборник litres]

А вчера нас с Ником и с Пашей Филипповым вызвал Хулиович и сказал:

– Ребята, у меня такое впечатление, что вам здесь изрядно поднадоело. У Паши работа есть, а Ник с Костей баклуши бьют. Не хотите ли сходить завтра на небольшую морскую прогулку?

– Куда это? – поинтересовался Ник.

– Не «Куда это?», а «Так точно!», господин поручик! – грозно рявкнул Саша Сан-Хуан, а в глазах у него плясали смешинки. – Завтра в восемь утра «Давыдов» уходит в Херсон. Вернемся послезавтра вечером. Почему – узнаете позже. И еще, Паша, приготовь небольшой доклад по делам контрразведки. Костя, а ты – по разведывательным делам.

– А кто завтра прибудет в Херсон? – спросил вдруг Ник. – Неужто кто-то из великих князей?

– Увидишь. Но у этой персоны высшая степень допуска, имейте это в виду, когда будете составлять доклады. Паша, надеюсь, что ты доверишь Косте представить твой доклад? А сам ты остаешься «за себя и за того парня».

– Так точно, – ответил Паша.

Он, по своей линии, занимался реформой местной (практически не существовавшей ранее) контрразведки, а также выявлением шпионов, коих сумел поймать с полдюжины – работали они весьма топорно. А я не столько вербовал шпионов (хотя этим тоже занимался, и довольно-таки успешно), сколько анализировал полученную от военнопленных информацию, сличал ее с донесениями агентов в Османской империи, с данными разведки и с нашей историей.

Работы было много, но все же мне приходилось пока легче, чем Паше. Помогал тот факт, что, решением Военного совета Эскадры был воссоздан своего рода КГБ эскадренного масштаба – Особая служба, которая занималась и разведкой, и контрразведкой, о чем нас оповестили две недели назад. В результате с конкуренцией между нами было покончено. По крайней мере, пока.

– А ты, Коля, подготовь ролик о наших действиях в Крыму. Пока только для ограниченного круга лиц.

– Есть, – по-флотски ответил Ник.

И вот сегодня утром начался наш «круиз». Ушел один «Давыдов», но вокруг него постоянно кружил «Орлан», и кроме рыбацких судов, которые после бегства неприятельского флота опять стали выходить в море, а также дельфинов на горизонте, ничего замечено не было. Помимо нас на корабле находились два отделения морпехов, Хулиович и флигель-адъютант Шеншин. – Последние заперлись в одной из кают и стали о чем-то шушукаться, Ник в очередной раз редактировал свои ролики и писал статьи, а я снова и снова обдумывал полученную мною информацию.

Без приключений мы прошли между Кинбурном и Очаковым, и вскоре перед нами показался Херсон. «Давыдов» пришвартовался к одному из пирсов, и мы под руководством Хулиовича ступили на твердую землю – я обратил внимание, что отделение морпехов осталось на часах у трапа – и направились к дому коменданта, охраняемого на этот раз десятком солдат. Сержант, увидев нас, спросил у Шеншина:

– Как прикажете доложить, ваше благородие?

– Доложите о прибытии флигель-адъютанта Шеншина в сопровождении группы офицеров.

Услышав его фамилию, тот вытянулся в струнку и гаркнул:

– Так точно! – после чего шмыгнул в здание.

Через минуту к нам вышел… сам Николай I.

– Здравия желаем, ваше императорское величество! – приветствовали мы императора. Все-таки выучка – великая вещь…

– Господа офицеры, рад вас видеть. Прошу пройти в здание.

24 сентября (6 октября) 1854 года. Херсон

Поручик Гвардейского флотского экипажа

Домбровский Николай Максимович

– Здравствуй, Николя! – сказал император, обняв Шеншина. – Рад тебя видеть! И вас, Александр Хулиович, и вас, Николя, – улыбнулся он мне. – И вас, Константин Александрович. Позвольте вам представить моего нового флигель-адъютанта – штабс-капитана Николая Павловича Игнатьева. Прошу садиться. Губернатор любезно предоставил мне свой кабинет. Господин штабс-капитан, не изволите ли распорядиться насчет чаю.

Пока Игнатьев отсутствовал, император обратился ко мне:

– А вот это меня попросила передать вам лично в руки капитан Синицына, – и он передал мне толстый конверт. – А это вам, от адмирала Кольцова, – протянул он конверт Хулиовичу. – А вам от полковника Березина, – еще один конверт последовал Косте Самохвалову.

– Господа, эти послания сугубо конфиденциальные, и потому я согласился стать курьером, не доверяя их больше никому. Только ознакомитесь вы с ними попозже, а сейчас давайте обсудим ситуацию в Крыму. Да, я читал ваши донесения, но все равно прошу вас доложить мне обо всем произошедшем за последние несколько дней.

– Ваше императорское величество, – отрапортовал капитан Сан-Хуан, – примерно треть вражеского флота уничтожена, треть захвачена, а треть – в основном корабли, принадлежащие Англии – ушла в Турцию. Что касается сухопутных сил, то практически весь французский экспедиционный корпус и турецкие вспомогательные силы у нас в плену. Англичан же у нас около полутысячи, своих британцы сумели эвакуировать. Наши потери при Альме можно назвать значительными, кроме того, героически погибла большая часть защитников Балаклавы. В других сражениях мы потеряли менее полусотни человек. Господин поручик приготовил для вас фильм с основными этапами обороны Крыма.

– Николай Максимович, давайте займемся просмотром вашего фильма вечером. Если возникнут вопросы, то их можно будет обсудить завтра, во время перехода в Севастополь.

– Ваше императорское величество, вы отправитесь с нами? – выпалил я с удивлением и смутился от того, что нарушил субординацию.

– Да, господин поручик. – Император сделал вид, что не заметил моего faux pas. – Я весьма доволен действиями генерала Хрулёва, полковника Хрущёва, адмиралов Корнилова и Нахимова, капитана 2-го ранга Бутакова, подполковника Тотлебена, да и вашими, господа. Я намерен провести военный совет, чтобы спланировать наши дальнейшие действия. Ведь, как сказал контр-адмирал Кольцов, мы должны ковать железо, пока горячо, и не давать неприятелю опомниться. Господин капитан, вы придерживаетесь такого же мнения?

– Так точно, ваше императорское величество. Конечно, программа перевооружения и переобучения войск лишь в самом начале, но есть у меня кое-какие задумки. Хотелось бы обратить ваше внимание на несколько пунктов.

– Слушаю вас, господин капитан.

– Ваше величество. Основная причина панического бегства неприятеля в Турцию, увы, прозаична и лучше всего описывается пословицей: «У страха глаза велики». Нам же важно не впасть в состояние, описанное одним лидером России XX века словами «Головокружение от успехов». И вот почему. Будь во главе армии неприятеля при Альме не маршал Сент-Арно, а кто-нибудь из маршалов дядюшки нынешнего французского императора, или тем более сам Наполеон Бонапарт, то враг с ходу захватил бы Севастополь. Это теперь усилиями подполковника Тотлебена у нас появились укрепления; а тогда они могли без всякого труда дойти до Инкермана, а оттуда по трупам немногочисленных защитников – до центра города.