Александр Харников - Русские своих не бросают: Балтийская рапсодия. Севастопольский вальс. Дунайские волны [сборник litres]

– Толковое предложение, – кивнул Березин. – Только Гавайи для нас пока не актуальны. А вот – настроения и обстановку в Санкт-Петербурге в августе 1854 года нам знать бы не мешало.

Вы попросили меня найти человека для отправки в Питер вместе с ротмистром Шеншиным, чтобы установить контакт с императором Николаем I. Я предлагаю послать моего заместителя – майора Копылова Ивана Викторовича. Он имеет военный опыт – на срочной воевал во Вторую чеченскую. Был ранен, награжден орденом Мужества.

А уже во время службы в нашей конторе, он неплохо погонял по горам Южной Осетии грузин во время «войны трех восьмерок». К тому же майор умен и инициативен. И еще – в свободное время он изучал историю Кавказской войны. То есть именно тот самый XIX век, в который нас угораздило попасть.

– Что ж, достойная кандидатура, – сказал я. – Думаю, что с императором Николаем Павловичем майор найдет общий язык. А вы, Игорь Николаевич, – обратился я к майору Смирнову, – кого отправите вместе с ротмистром Шеншиным? Кстати, я тут порылся в литературе и узнал, что Николай Васильевич Шеншин, вместе с которым наши люди отправятся в путь-дорогу, тоже не лыком шит. Он, можно сказать, ваш коллега. И даже не знаю, чей именно. Или ваш, Игорь Николаевич, – в бытность адъютантом военного министра Чернышева он не раз направлялся в командировки, дабы выяснить уровень коррупции и казнокрадства некоторых высоких интендантских чинов. А перед самым началом войны Чернышев послал ротмистра в Валахию, чтобы тот своими глазами увидел и оценил степень готовности к боевым действиям расквартированных там русских войск. Или ваш, Андрей Борисович, – ротмистр несколько лет назад побывал на Балканах с одной деликатной миссией, о которой дипломаты предпочитают помалкивать.

Так что не забывайте о том, что ваши люди будут иметь дело с опытным разведчиком. Да и император вряд ли послал бы другого офицера в осажденный Бомарзунд.

– Все ясно, Дмитрий Николаевич, – сказал майор Смирнов. – Я предлагаю вместе с майором Копыловым отправить в Петербург капитана Васильева Евгения Максимовича. Боевой опыт у него, конечно, чуть поменьше – он неплохо поработал в Поти во время вой-ны 2008 года в Абхазии, но у него на счету несколько серьезных командировок на Ближний Восток. Капитан Васильев знает несколько европейских и восточных языков, неплохо разбирается в людях. В общем, если что, он не подведет.

– Хорошо, – сказал я, – с кандидатурами наших представителей мы определились. Теперь следует подумать, о чем нам нужно будет говорить с Николаем. Впрочем, перед тем как обсудить этот вопрос, следует побеседовать с ротмистром Шеншиным. А уже с учетом того, что мы узнаем от него, мы и будем строить наши дальнейшие планы…

14 августа 1854 года. Борт БДК «Королев»

Командир отряда кораблей Балтийского флота

капитан 1-го ранга Кольцов Дмитрий Николаевич

В ожидании ротмистра Шеншина я еще раз перечитал справку, в которой в основных чертах излагалась биография человека, который станет своего рода мостом между нами и императором Николаем I.

Итак, что мы имеем? Шеншин Николай Васильевич. Родился в Петербурге в 1827 году. Значит, на сей момент ему двадцать семь лет. Отец – Василий Никанорович Шеншин, генерал-адъютант, герой сражения под Лейпцигом в 1813 году. В 1814 году, при входе русских войск в Париж, он был назначен императором Александром I комендантом французской столицы. Портрет генерала Шеншина среди прочих находится в «Галерее 1812 года» в Зимнем дворце.

Его сын, Николай Васильевич, был крещен в дворцовой церкви, а воспреемниками Шеншина-младшего стали сам император Николай Павлович и его супруга Мария Федоровна. Так, значит, наш ротмистр – крестник самого царя! Любопытно…

Закончил Пажеский корпус и оттуда был выпущен корнетом в лейб-гвардии гусарский полк. Что же Николай Васильевич поскромничал, когда назвался просто ротмистром? Ведь гвардейский ротмистр равен обычному армейскому подполковнику, или флотскому капитану 2-го ранга.

Похоже, что Николай Васильевич не просто отменный служака, но и человек, которому не чуждо прекрасное. Он дружен с Самариным и Хомяковым – известными славянофилами. Ну, про то, что Шеншин выполнял секретные поручения военного министра Чернышева и самого императора, мне уже известно.

Ротмистр в 1850 году женился на внучке бывшего Курляндского генерал-губернатора, действительного статского советника Николая Ивановича Арсентьева – девице Евгении Сергеевне. Сейчас ей двадцать один год. Детей пока нет.

После двукратного вояжа в Бомарзунд в нашей истории Николай Васильевич был пожалован во флигель-адъютанты и стал порученцем императора Николая I. Он трижды ездил в осажденный Севастополь для того, чтобы своими глазами увидеть происходящее и без прикрас доложить царю. Николай Васильевич дослужился до чина полковника гвардии, продолжал выполнять не менее деликатные поручения уже нового императора Александра II, но не намного пережил своего крестного отца – летом 1858 года он сильно простудился и умер в возрасте тридцати двух лет.

Кстати, Николай Васильевич был родственником известному русскому поэту Афанасию Фету (Шеншину).

Я закончил изучение биографии ротмистра и положил листок на стол. В этом момент в дверь постучали, и в кают-компанию вошел сам Николай Васильевич.

– Добрый вечер, господин капитан 1-го ранга, – приветствовал он меня. – Мне передали, что вы желаете со мной побеседовать. Это так?

– Именно так, господин ротмистр, – ответил я. – Присаживайтесь. – Я указал рукой на кресло, стоявшее в углу кают-компании. – И для начала я прошу вас не обращать внимания на чины и звания и общаться со мной по имени и отчеству. Меня зовут Дмитрием Николаевичем, фамилия же моя – Кольцов.

– Хорошо, Дмитрий Николаевич, – согласился Шеншин. – Я весь во внимании.

– Вы – умный человек, Николай Васильевич, – сказал я. – И вы уже, наверное, заметили, что мы и наши корабли сильно отличаемся от тех кораблей и морских служителей, которые вам хорошо знакомы.

– Да, Дмитрий Николаевич, я это заметил. И просто теряюсь в догадках, куда я попал и с кем имею дело, – ответил Шеншин. – Может быть, вы раскроете эту тайну?

– Хорошо, Николай Васильевич. – Я встал и прошелся по кают-компании. – Тайна нашего появления в вашем мире нам и самим до конца не понятна…

– В нашем мире? – удивленно поднял брови Шеншин. – Значит, вы…

– Именно так, Николай Васильевич, – сказал я, внимательно наблюдая за реакцией ротмистра на мои слова. – Мы действительно не от мира сего. Отряд кораблей, над которым я принял командование, находился в море 14 августа 2015 года неподалеку от полуострова Ханко – в вашем времени его называют Гангутом.