Виктор Зайцев - Проверка на прочность [litres]

Кроме еврейских полков, формировавшихся исключительно в пехотном варианте, из бывших военнопленных германцев, пожелавших служить Новороссии, сформировали дополнительно шесть полков. Но уже смешанного кавалерийско-механизированного состава. Петро, впервые за двадцать лет, получивший возможность формирования полноценных войск, развернул стандартные русские полки до штатов немецкого образца конца двадцатого века. В результате каждый полк нового образца состоял из двух с половиной тысяч солдат и офицеров. Полковая артиллерия доходила до тридцати стволов пушек и сорока миномётов, все на механической тяге. Благо за год номерные заводы полностью выполнили заказ наместника, а наиболее толковых германцев обучили на водителей и техников.

Хотя новые, не проверенные в деле полки вооружались классическими ружьями, на машинах пехоты пулемёты всё же ставили. После годовой муштры бывших германских солдат Петро, как главнокомандующий, провёл несколько манёвров с новичками и удовлетворённо высказался по их результатам:

– Да, каждый из этих полков любую европейскую армию на куски порвёт и не заметит!

Подполковник знал, о чём говорит. Суммарный залп одного батальона из нового германского полка только стрелковым оружием выкашивал всё живое на расстоянии до двухсот метров и по фронту до версты. Это не считая десятка крупнокалиберных пулемётов из бронемашин и двадцати ручных пулемётов обычных грузовиков. А после работы шести пушек и десяти миномётов две сотни конных пехотинцев атаковали в совершенную пустоту. Противника физически не оставалось в пределах видимости. Правда, снабжение каждого полка вылетало в огромную сумму, но богатейшая страна Европы могла себе позволить подобную роскошь. Тем более что все командиры новых полков были обучены к самостоятельным боевым действиям в составе рот и взводов, что облегчало подвоз припасов.

К осени же 1595 года русские инструкторы совместно с обученными в Петербурге ливанскими офицерами смогли организовать некоторое подобие армии для эмира Фахр-эд-Дина. Шесть тысяч ливанских бойцов научились сносно стрелять из ружей, укрываться от огня противника, беспрекословно выполнять команды офицеров. Неимоверными усилиями русы натаскали тридцать миномётных расчётов, научившихся не просто кидать мины, а использовать прицелы и даже попадать с третьего-пятого раза. Пушки выдавать таким бойцам Петро отказался, о пулемётах и других новинках представители ливанского эмира не знали. Иначе Фахр-эд-Дина мог хватить кондратий. Он за обучение и вооружение шести тысяч своих солдат и офицеров выплатил огромную сумму, обеспечившую вооружение русами еврейских полков. Что делать, амбиции всегда дорого обходились, а левантийская торговля приносила огромные доходы. Не зря до девятнадцатого века Франция и Англия яростно дрались за право торговли со странами Леванта, при всех своих колониальных империях.

На фоне еврейских формирований совсем невзрачными казались дела у армянских повстанцев, коих пока сформировали два батальона. Но лиха беда начало, как говорится. Тем более что армяне сами предложили Петру Головлёву сформировать и обучить из своих эмигрантов войско. Очередной захват турками Армении, как повелось, сопровождался резнёй и грабежами. От подобных войн, как обычно бежали все, кто сумел, то есть, самые богатые и молодые. В результате армяне тысячами оказались в соседних с Турцией странами – Персии, Руси, Священной римской империи и, конечно, в Новороссии. Западный Магадан уже давно перекрыл свои границы, пропуская исключительно православных беженцев и переселенцев.

При всех своих завихрениях, Елена Александровна прикладывала все силы для создания унитарного государства с одной религией и одним языком. Потому регулярно устраивала различные смотры, соревнования, чтобы вытаскивать из далёких вёсок талантливых подростков, которых обучали в столице, отрывая от родных общин.

В островной Новороссии происходили аналогичные действия, сопровождаемые мощнейшей пропагандой для формирования исключительно православного и русского народа. Большие ресурсы, добытые в Африке, Америке и в Европе, направлялись на Остров, искусственно повышая уровень жизни в метрополии. Развитая система железных дорог, недорогая одежда и обувь, обилие продуктов со всех стран мира и новейших магаданских товаров создавали год за годом чрезвычайно благоприятные условия жизни для островитян. Однако для проживания в «райских» условиях требовалось и вести себя соответственно. Не только усердно работать, говорить по-русски, исповедовать православие, но и повышать культуру производства, грамотность, бытовую культуру.

При этом власти наказывали пьяниц и хулиганов, топтавших клумбы, ломавших деревья в городах, не только штрафами, но и поркой, исправительными работами. Аналогично действовали губернаторы и уездные власти, добиваясь благоустройства городов и вёсок, должного содержания дорог и мостов, чистки рек и неудобий. Сельский староста, допустивший огромную лужу посреди дороги, рисковал не только быть поротым, но и получить штраф, вместе со всем сельским сходом. Петербургские власти жесточайшим образом насаждали не только грамоту, но и гигиену, врачебное обслуживание, добиваясь устройства лекарских пунктов и школ в самых глухих уголках островной Новороссии. Благо за десять лет правления магаданцев подобных местечек не осталось. Как ни странно, народ с пониманием воспринял жёсткие требования, считая их невеликой платой за обрушившееся изобилие.

К середине девяностых годов шестнадцатого века людей, не говорящих по-русски и не исповедующих православие, в островной части Новороссии не осталось. Их можно было встретить лишь на границе со Скотландией, дальше которой таких никто не пускал, либо в Петербурге, среди иностранных посольств. Но и в столице иностранцы не имели права публично молиться, строить свои храмы и выезжать за пределы города. Впрочем, для средневековья подобные меры были типичными и не вызывали недовольства, помогая работе службе безопасности, бдительно охранявшей технологические и военные секреты Новороссии.

В континентальной части страны положение оставалось иным, несмотря на активную миссионерскую работу, добрая половина жителей новых земель придерживалась католического вероисповедания. Протестанты различного толка, правда, перешли в православие за считанные годы, практически полностью. Переданные православным молельные дома и кирхи быстро переделывались под церкви, получали колокола, радуя народ малиновым звоном. До строительства мечетей в Европе пока не дошло, самих мусульман практически не было, временно пребывавшие торговцы не в счёт. С синагогами решили простым запретом, обойдясь без особых волнений среди местного населения, сами евреи не в счёт. Поэтому, кроме католических и православных храмов, к середине девяностых годов в континентальной части Новороссии других церквей не осталось.