Алексей Вязовский - Я спас СССР! Том IV

Как и рассчитывал, я успел к самому началу большого перерыва, и теперь меня чуть не снесло шквалом вырвавшихся из аудиторий студентов, мгновенно заполнивших коридоры шумом и громкими разговорами. Добираться приходится, как в трамвае в час пик – протискиваясь и напирая, при этом еще и отвечая на приветствия, несущиеся со всех сторон. А "болиды” норовят прочесть мне свои новые стихи прямо на ходу… Да, у моей известности есть и весьма обременительная сторона.

Ребят ловлю на выходе из аудитории, и вместе с ними иду в столовую. Есть пока не очень хочется, но лишать своих друзей обеда совесть мне не позволяет. Димон весело подмигивает мне:

– Ну, ты вчера и дал, Рус! Я тебя таким еще никогда не видел.

– Понравилось представление?

– Ага!

– А мне нет. Теперь хочу узнать, какая тварь меня так подставила.

Димон замедляет шаг и озадаченно чешет свою репу:

– Хочешь сказать…

– Кузнец, ты на самом деле считаешь, что меня с шампанского так развезло? – зло возмущаюсь я – Что вот прямо с одного бокала я на итальянском запел и в пляс пустился?

– Мне тоже вчера показалось это странным – соглашается со мной Левка. Ну, хоть у кого-то с логикой в порядке – Что собираешься делать?

– Найти виновного. Спускать такое нельзя.

Парни кивают и тут же оттаскивают меня в сторону, к окну.

– Подозреваешь кого-нибудь?

– Пока нет. Хочу для начала услышать ваши соображения.

Лева задумчиво трет переносицу, прикрывает глаза, пытаясь восстановить в памяти ход событий:

– Так, шампанское мы открыли, когда показ мод в холле начался. Кузнец еще схохмил, что за такую красоту срочно выпить нужно.

– Точно! – кивает Димон – А Юлька, зараза, сразу отобрала у меня бокал и велела идти манекенщиц снимать.

– Фотографировать! – поправляю я друга под дружный смех парней.

– И когда ты, Рус, пошел к музыкантам – продолжает Кузнецов – свой недопитый фужер, наверное, на столе оставил.

– Парни, до этого момента я тоже все хорошо помню. Меня перемкнуло, когда я вернулся и допил это шампанское. Давайте вспоминайте, кто рядом с вами крутился, когда я ушел.

Димон только разводит руками – его, как и меня в этот момент там не было. Лева смотрел на красивых манекенщиц, демонстрирующих одежду, девчонки естественно тоже. Т. е. мой бокал в тот момент фактически оставался без присмотра.

– Хорошо. Но кто-нибудь к вам подходил, пока меня не было?

– Не помню. Девчонок нужно спросить – вносит разумное предложение Коган.

Юльку с Леной мы находим в столовой. Они заняли на всех очередь и призывно машут нам. Пока мы набираем тарелки с едой, Лева успевает ввести их в курс дела.

– А чего здесь думать? – уверенно заявляет Юлька – Пилецкий с Ольгой подходили. И до конца показа стояли рядом с нами. Еще Марк Наумович, но его же можно исключить из списка подозреваемых.

– Пилецкий…? – задумчиво переспрашиваю я.

– Антон не мог! – протестует Лева.

– Еще как мог! Я бы на твоем месте не была бы в нем так уверена! Пока мы все отвлеклись, он вполне мог сделать какую-нибудь гадость.

– Юль, ты к нему предвзято относишься!

– Да ничего подобного. Это ты, Лёв, слишком доверчивый!

Оба насупились, уступать никто не хочет.

– Не спорьте – пресекаю я зарождающуюся ссору друзей – сейчас пообедаем, найдем его и спросим.

Обед проходит в тягостном молчании. Каждый из моих друзей остался при своем мнении. Димон поддерживает Леву, Лена – Юлю. Арбитром могла бы стать Вика – но у нее сегодня занятия на Ленинских горах.

Я же ни в чем не уверен, но проверить Юлькину версию нужно.

Пилецкого с Ольгой мы находим в аудитории, где скоро начнется лекция для нашего потока. Пылесос с карандашом в руке читает какой-то текст, напечатанный на машинке. Антон напряженно следит за ее реакцией. Увидев нас, он вскакивает, подходит к нам и радостно сообщает:

– Ребят, я дописал свою статью про реформу! Сейчас Ольга дочитает и сдам Алексею.

Я решаю использовать фактор внезапности и спокойно интересуюсь у него:

– Статья это хорошо. А ты зачем меня вчера подставил, Пилецкий?

– Я?!!

В голосе парня столько искреннего негодования, что я, пожалуй, и сам поверил бы ему. Если бы не мой многолетний педагогический опыт. А нынешним “пилецким” ой как далеко до циничных старшеклассников из двухтысячных… Фальшь в его возмущении я чувствую за версту. Не научился он еще достоверно лгать, да и бегающие глаза его выдают. Ольга удивленно отрывается от статьи, Лева что-то хочет сказать. Но я жестом останавливаю наивного защитника:

– Антон, отпираться бесполезно. Несколько человек видели тебя с моим бокалом. Просто объясни – нахрена ты это сделал? Опозорить меня хотел на всю Москву?

– Да, ладно тебе, Рус! Ты что, шуток не понимаешь?! – тут же меняет он тактику.

– Шуток?!! – шипит Юлька – Совсем идиот? Ты же чуть не сорвал нам мероприятие!

– Ну, ты и сволочь, Пилецкий… – растерянно шепчет Ольга.

Но самая правильная реакция была конечно у Димона. Он отодвигает меня в сторону и резко, со словами «Ах, ты гад!», бьет парня без размаха правой в живот.

На встречу с начальством я приезжаю в мрачном расположении духа. Совершенно не ясно, чем для Димона, да и для нас всех обернется этот инцидент в Универе. Будет ли раздувать Пилецкий скандал или утрется и спустит все на тормозах? С одной стороны никаких следов на нем нет, да и свидетелей, кроме ребят не было. С другой стороны – Оля… Староста курса просто не может спустить драку в аудитории. Как она поступит?

Николай Демидович встречает меня как родного. А вот дежурный на входе в контору документы все равно проверяет – хотя давно в курсе моей личности. Ну, а Ася Федоровна продолжает у нас хорошеть. О чем я ей и сообщаю.

– Ой, Лешка, совсем меня смутил…! – смеется она – проходи быстро, а то Иван Георгиевич уже спрашивал о тебе.

– Так я вроде вовремя, не опоздал? – удивляюсь я нетерпеливости начальства. Что за спешка такая?

– Хорош любезничать! Заходи уже – раздается в селекторе недовольный голос шефа.

Я с притворным испугом округляю глаза и прикрываю ладонью рот, Ася Федоровна тихо прыскает в ладошку.

– Разрешите войти, Иван Георгиевич…? – вежливо стучусь я в кабинет шефа.

Иванов молча кивает мне на стул и без предисловий, сразу переходит к делу.

– Хочу тебя, Русин, в срочную командировку отправить.

Я аж подпрыгиваю на стуле!

– Иван Георгиевич… У меня же свадьба через три недели, ну побойтесь бога, какая командировка? Меня невеста из дома выгонит!

– Не пуржи. Это ненадолго, всего на два-три дня. И говорю сразу – больше мне сейчас послать туда некого, у нас каждый человек на счету и каждый при деле. Я и так вошел в твое положение: дал тебе выздороветь и прийти в себя после болезни. А до сегодняшнего дня не трогал, зная, что у вас была запарка с журналом.