Джек Финней - Третий уровень [сборник litres]

Я посмотрел на Белый дом. Он ничуть не изменился, между большими белыми колоннами по-прежнему лился свет, но я промолчал.

Майор дернул поводья и обернулся.

– Что ж, парень, нас ждет работа. Едем.

И он затрусил по Пенсильвания-авеню, а я – рядом с ним.

Очень скоро мы свернули на юг, и майор, повернувшись в седле, сказал:

– Вопрос в том, что у них есть в будущем? – Он воздел палец, словно школьный учитель, и я отчасти поверил в его историю о профессоре. Он продолжил: – Мы этого не знаем, но знаем, где это выяснить. В музее. Мы направляемся в Смитсоновский институт, если он никуда не делся. Для нас это подлинное хранилище будущего.

Я знал, что на той неделе он еще был на месте, и через некоторое время мы увидели его к востоку от лужайки: каменное здание с башенками, как у замка, ничуть не изменившееся, с пустыми окнами, отражавшими лунный свет.

– Никуда не делся, сэр, – сказал я.

– Хорошо, – ответил майор. – Проведем рекогносцировку.

И мы свернули на поперечную улицу. Впереди стояло несколько домов, которых я прежде не замечал, мы подъехали к ним и спешились.

– Пройдем между этими строениями, – сказал майор, ведя лошадь в поводу. – Теперь тихо. Мы на разведке.

Мы начали красться вперед как можно тише, в тенях между двумя зданиями. Правое было очень похоже на смитсоновское, и я решил, что это часть института. Другое здание я никогда раньше не видел. Майор был возбужден и непрерывно шептал:

– Некое новое оружие, которое уничтожит всю армию повстанцев, – вот что нам нужно. Скажи, если увидишь что-то подобное, парень.

– Да, сэр, – ответил я и чуть не врезался в нечто, стоявшее перед левым зданием. Оно было крупным, изготовленным из тяжелого металла, а вместо колес у него были две подвижные металлические ленты, сделанные из больших плоских пластин, соединенных вместе.

– Похоже на цистерну или танк, – сказал майор, – хотя я понятия не имею, что они в нем хранят. Шевелись, парень, от этой штуки на поле боя явно никакого проку.

Мы сделали буквально один шаг – и увидели на мостовой перед нами огромную пушку, в три раза больше тех, что мне попадались когда-либо в жизни. У нее был неохватный длинный ствол, колеса высотой по грудь, и она была покрыта забавными волнистыми полосами и пятнами, благодаря которым ее трудно было разглядеть при свете луны, сочившемся между зданиями.

– Только взгляни на это! – тихо сказал майор. – Она в одночасье сотрет Ли [18] Ли, Роберт Эдвард (1807–1870) – генерал армии Конфедеративных Штатов Америки, главнокомандующий армией Конфедерации. в порошок, но как ее доставить? Нет, – продолжил он, покачав головой, – это не то. Но интересно, что они хранят внутри.

Он подошел к дверям и посмотрел сквозь стекло, прикрыв глаза ладонью. Ахнул и повернулся ко мне.

Я встал рядом с ним и заглянул внутрь. Это было длинное, большое здание, косые лунные лучи проникали в окна с одной его стороны, а на полу стояли – и свисали с потолка – крайне странные штуковины. Каждая размером с телегу, если не больше, с колесами, но всего двумя, спереди, и пока я пытался понять, что это, к майору вернулся дар речи.

– Воздушные суда, клянусь господом! – сказал он. – У них есть воздушные суда! Мы победим!

– Воздушные что, сэр?

– Воздушные суда . Летательные аппараты. Они летают. Ты разве не видишь крыльев, парень?

Из боков каждой машины действительно торчали штуковины, напоминавшие гигантские гладильные доски, однако мне они показались жесткими, и я не мог представить, чтобы ими можно было махать, как крыльями. Но, очевидно, майор имел в виду именно их.

– Да, сэр, – ответил я.

Однако майор снова качал головой.

– Слишком сложные, – сказал он. – Нам их не освоить. Нужны более ранние модели, но я их здесь не вижу. Идем, парень, не отставай.

Ведя лошадей, мы двинулись дальше, к парадным дверям другого здания. Заглянули внутрь – и там, на полу, в окружении инструментов и пустых ящиков, словно только что распакованных, стояла еще одна из этих штуковин. Летательный аппарат. Только этот был намного меньше и представлял собой деревянную раму, точно у воздушного змея, с маленькими парусиновыми крыльями, как назвал их майор. У штуковины не было колес, лишь пара полозьев, как у саней. Рядом была прислонена к стене табличка. Лунные лучи ее не достигали, но я смог различить некоторые слова. «Первый в мире, – гласила часть надписи, и ниже: – Китти-Хок».

Около минуты майор стоял, как загипнотизированный. Потом пробормотал себе под нос:

– Очень похоже на рисунки да Винчи, только, очевидно, это сработало. – Внезапно он просиял от восторга. – Это оно, парень, – сказал он. – За этим мы и пришли.

Я знал, что он задумал, и мне это не нравилось.

– Вы не сможете проникнуть туда, сэр, – сказал я. – Эти двери выглядят весьма мощными, и готов спорить, такое место охраняют не хуже монетного двора.

Майор лишь загадочно улыбнулся.

– Конечно, охраняют, сынок, ведь это сокровищница нации. Никто не сможет проникнуть внутрь и забрать что бы то ни было, не говоря уже об этом воздушном судне, – при обычных обстоятельствах. Но не тревожься, сынок. Предоставь это мне. А сейчас нам нужно топливо.

Развернувшись на каблуках, он зашагал к своей лошади, взял поводья и повел ее прочь, а я последовал за ним.

Мы зашли под деревья рядом с большим открытым пространством вроде парка, майор передвинул рычажок в своем черном ящике и нажал кнопку.

– Назад в тысяча восемьсот шестьдесят четвертый, – сказал он и принюхался. – Воздух здесь свежее. Итак, я хочу, чтобы ты сел на лошадь, отправился в штаб гарнизона и привез столько бензина, сколько сможешь погрузить. Его используют, чтобы чистить форму. Скажи, что это мой приказ. Понял?

– Да, сэр.

– Тогда поторапливайся. Встретимся на этом же месте.

Майор повернулся и повел свою лошадь прочь.

В штабе часовой разбудил рядового, который разбудил капрала, который разбудил сержанта, который разбудил лейтенанта, который разбудил капитана, который для приличия выругался, снова разбудил рядового и велел ему выполнить мою просьбу. Рядовой ушел, тихо бормоча себе под нос, и очень скоро вернулся с шестью пятигаллонными бутылями. Я закрепил их на седле, подписал шесть расписок в трех экземплярах и повел лошадь обратно на залитые лунным светом улицы Вашингтона, время от времени прикладываясь к яблочной водке.

Я специально снова проехал мимо Белого дома – и на этот раз кто-то стоял в освещенном восточном окне, крупный человек, высокий и худой; он ссутулил плечи и опустил голову на грудь – и я ощутил в нем усталую силу, и целеустремленность, и колоссальное достоинство. Я был уверен, что это он, но не могу утверждать, будто видел президента, ведь я всегда придерживался фактов и не позволял себе ни малейших отступлений от истины.