Джек Финней - Третий уровень [сборник litres]
- Название:Третий уровень [сборник litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-100862-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Джек Финней - Третий уровень [сборник litres] краткое содержание
Главное произведение писателя – «Меж двух миров» – выдержало огромное количество переизданий практически на всех языках мира. Автору удалось описать Нью-Йорк столетней давности с большой достоверностью и вниманием к деталям, точнейшей «привязкой к местности». Финней успешно работал и в других жанрах: детективы, триллеры. «Вторжение похитителей тел» – роман о зловещих инопланетянах – тоже стал легендарным и экранизировался несколько раз. А один из рассказов Финнея даже послужил основой нью-йоркской городской легенды. История о сбитом на Таймс-сквер человеке, в карманах которого нашли письмо из 1876 года, быстро распространилась и цитировалась в сотнях книг и статей как доказательство реальности перемещений во времени.
Третий уровень [сборник litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Фредерик Боуг, – говорил я, – Фредерик Н. Боуг из Буффало, штат Нью-Йорк. Последний раз я видел его три с половиной года назад в художественной школе. – Я поразмыслил секунду, потом продолжал: – На экранах шел фильм под названием «Выпускник». Играла Энн Бенкрофт. И еще актер по имени Дастин Хоффман. Режиссер Майк Николс. – Опять помедлил, прислушиваясь к тихому постукиванию электрической машинки. – Продается шоколад «Герши» в плитках. Коричневая бумажная обертка, надпись серебром. – Еще пауза. – Клиффорд Дабни из Нью-Йорка, лет двадцати пяти, работает составителем рекламных текстов. Элмор Боб – декан в женском колледже Монклер. Руперт Ганзман – депутат законодательного собрания штата. В Вайоминге живет чистокровный индеец племени сиу по имени Джералд Монтизамберт. В октябре прошлого года на Пятьдесят первой улице, неподалеку от Лексингтон-авеню, был пожар. А Пенсильванский вокзал недавно снесли…
В комнату тихо, почти неслышно вошел молодой человек – его я когда-то тоже встречал. Он осторожно сорвал с каретки верхнюю, уже заполненную половинку листа и унес ее; девушка продолжала печатать на нижней половинке. А я продолжал наговаривать на магнитофон имена своих знакомых и имена людей, о которых когда-нибудь что-нибудь слышал, вперемешку знаменитостей и личностей, никому не известных; факты и фактики, крупные и мелкие, всякие, лишь бы они относились к миру, каким я помнил его до вчерашнего вечера.
– Куин Элизабет – королева английская, а «Куин Мэри» – пароход, его продали какому-то городу в Южной Калифорнии… В парикмахерской на Сорок второй улице, близ отеля «Коммодор», работает мастер по имени Эмманюэл…
Дверь отворилась, и вошел, улыбаясь, лысоватый мужчина лет сорока; его я тоже встречал несколько раз в кафетерии.
– Пока все в порядке, – сообщил он. – Во всяком случае, все, что мы сумели проверить.
По комнате прокатился возбужденный шепоток. Мужчина ушел, а я продолжал:
– Выходит комикс под заглавием «Орешки», и в последнем выпуске девочка Люси сказала собачке Снупи…
В одиннадцать часов Данцигер остановил меня, заявив, что довольно. А к полудню мы уже знали, что все наудачу названные мною факты – факты из мира, каким я помнил его до вчерашнего вечера, – остались фактами и сегодня. Несколько шагов, проделанных мною по снегу в мир 1882 года и обратно, не изменили ничего в том мире и – как следствие – в нашем. Не было, например, ни одного человека, которого или о котором я знал бы вчера и который не существовал бы и сегодня. Никто, никак и ни в чем не изменился. Ни один факт, большой или крошечный, ничем не отличался от моего воспоминания о нем. Все осталось точно таким же, как было раньше, никаких заметных изменений не произошло, а это значило, что, соблюдая необходимую осторожность, эксперимент можно продолжать.
Но первым делом я навестил Кейт. После обеда я отправился к ней пешком через город; она закрыла свой магазинчик, мы поднялись с ней наверх, и на протяжении сорока минут я трижды пересказал ей свое вчерашнее приключение.
– А как оно все-таки было? Что ты чувствовал? – допытывалась Кейт снова и снова.
Я пытался, как мог, ответить ей, подыскать нужные слова, а она сидела, наклонившись ко мне, прищурившись, приоткрыв рот, стараясь уловить все оттенки смысла, заложенные или подразумеваемые в каждом слове. Временами она удивленно, а то и восторженно качала головой, но в общем была, разумеется, разочарована: передать ей свои ощущения я так и не сумел, и когда пришла пора уходить, я понимал, что Кейт по-прежнему хочет знать: «А как оно все-таки было? Что ты чувствовал?»
Вернувшись «на склад», я переоделся в кабинете Россофа, а он воспользовался случаем, чтобы задать мне свои вопросы, в основном такого типа: в состоянии ли я эмоционально пережить и разумом принять реальность того, что со мной произошло? И, проявляя усердие, я продумывал ответ, пока натягивал на себя одежду. Мысленно я снова видел сани, удаляющиеся в круговороте снежинок, слышал затихающий звон колокольчика. И ясный музыкальный смех женщины в чудесную зимнюю ночь. По спине у меня от восторга пробежали мурашки. Я кивнул Россофу и ответил: «Да».
После этого он отвез меня к «Дакоте». Теперь мы спешили. Я ведь прожил в своей квартире довольно долго, прежде чем смог наконец достичь вчерашнего успеха; теперь в моем распоряжении оставались только сегодняшний вечер, завтрашнее утро и часть дня, чтобы добиться того же, – если я в самом деле хотел присутствовать при отправке длинного голубого конверта со штемпелем: «Нью-Йорк, штат Н.-Й., Гл. почтамт, 23 янв. 1882, 6.00 веч.». Кроме того, теперь, в развитие эксперимента, переход в прошлое мне следовало осуществить самому, без помощи доктора Россофа.
К четырем часам я уже поднимался по лестнице. В коридоре у двери лежал пакет с рынка. Я поднял его, а когда, отомкнув дверь, вошел в гостиную, то это было поразительно похоже на чувство, с каким приходят к себе домой. В шесть я торчал на кухне у плиты с длинной вилкой в руке, ожидая, пока закипит картошка, и просматривая «Ивнинг сан» за 22 января 1882 года; все обстояло так, словно я и не нарушал установившегося образа жизни. Перед тем как подняться к себе, я заметил, что вчерашний снег с улицы счистили, светофоры заработали снова и по мостовой несутся потоки машин. Однако такие мелочи уже не имели для меня никакого значения. Потому что я знал – знал! – что там, за окнами, есть и параллельный январь 1882 года. И еще я знал – именно знал, – что, когда настанет момент, я смогу опять выйти в этот январь.
Я ткнул вилкой в картошку – еще жестковата – и, не покидая своего поста у плиты, вновь взялся за сложенную вдоль столбцов газету. Суд над Гито, убийцей президента Гарфилда, продолжается; следствие по скандальному делу «Стар Рут» все затягивается; на одинокой ферме в штате Вайоминг индейцы скальпировали целую семью… У входной двери зазвенел звонок.
Держа газету в руке, я прошаркал в тапочках по длинному широкому коридору, открыл дверь и… У порога стояла Кейт. На ней было долгополое пальто, голова была повязана шарфиком, а на лице застыла нервная улыбка – она ждала, что я скажу. Я ничего не сказал – я замер, уставившись на нее; тогда она проскользнула мимо меня в гостиную. Я повернулся, машинально затворив дверь, со словами:
– Кейт! Какого черта?..
Но она уже пересекала комнату, стаскивая пальто. Кинула его на кресло и обернулась ко мне – в шелковом платье бутылочно-зеленого цвета, отороченном белым кружевом, застегнутом на пуговицы у шеи и на запястьях; подол, качнувшийся от резкого движения, приоткрыл высокие, наглухо застегнутые ботинки. Одним рывком, словно опасаясь, что я ее остановлю, она сдернула темную косынку. Волосы у нее были расчесаны на прямой пробор, туго стянуты назад и собраны в узел на шее.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: