Алиса Климова - Уроки ирокезского

Машинка получила название "Самурай" – ну, то есть я ее так называл, "по инерции". А когда народ поинтересовался, почему название "непатриотичное", я ответил в духе "это в Японии самурай – великий воин, а в России он годится только учителей в деревнях на горбу возить". Идея народу понравилась…

"Самурай" делалась сейчас аж на шести заводах. То есть не шесть заводов ее выпускали, а один делал моторы, один – колеса. Отдельный завод делал рулевое управление и коробки передач, совсем другой завод делал сидушки – тоже изделие не самое простое. Еще на одном заводе делалась вся электрическая система, ну а на сборочном еще и раму с кузовами сами изготовляли. Кузовов разных тоже три делалось, но это уже "вкусовщина".

А о том, что школьным учителям машина нужна – это мне Машка вовремя подсказала. Не всем, конечно, а только деревенским, да и обещал я их пока исключительно отставным офицерам, выбравшим эту непростую работенку – но это пока машин не хватает. Завод мог их выпустить лишь порядка двадцати пяти тысяч в год – временно, конечно, но учителям они нужны уже теперь, так что все прочие – подождут. Было у меня подозрение, что большинство офицеров-отставников только на машинку и клюнули…

Ну и хорошо, что хоть на что-то клюнули: две сотни тысяч свободных грамотных людей в стране пока вряд ли найти выйдет. Но пока на столько и школ не настроено, так что будем есть слона маленькими кусочками. Одна проблема: слонов-то развелось сразу многовато, на всех ртов может и не хватить. Но если откусывать по кусочку от каждого…

Было бы неплохо еще несколько автозаводов построить, но где деньги взять? Практически все, что приходило из-за рубежа, шло или на "стройки века", или на раздачу старых долгов. Успел же Сергей Юльевич этих долгов наделать! Кстати, а не пора ли ему за это ответить? При поддержке "силовиков" этот трюк проскочит на ура, а заодно прояснится уровень лояльности широких дворянских масс, что тоже немаловажно в свете намечающегося третьего "забавного" мероприятия…

Сейчас Витте занимал странную должность Председателя Комитета министров – царского еще Комитета. Странную потому, что Комитет этот – призванный вообще-то координировать работы разных министерств – и при Николае практически не функционировал, а теперь – после перевода Минфина, Министерства иностранных дел и МПС в новый Совет комитет этот вообще стал не нужен. Но – формально существовал, и Витте даже жалованье получал, довольно немаленькое – не хотел я его спугнуть раньше времени. Ну а когда время подошло, он, осыпаемый насмешками со стороны как бывших коллег, так и "либеральной прессы", впавший в депрессию от невозможности что-либо украсть, не выдержал и в начале июня подал в отставку…

Очень вовремя. Как раз появился повод его пригласить в Москву… Наверное, он подумал, что я собираюсь ему предложить более выгодное местечко – по крайней мере примчался он на следующий же день, хотя в приглашении я особо указал "в удобное для Вас время". Ну не заставлять же столь заслуженного господина ждать в нетерпении аудиенции! Тем более что Евгений Алексеевич своего человечка в Париж уже успел сгонять (или у него там постоянный резидент сидел: не знаю, да и знать не хочу – не мое это дело), сумму уточненную я узнал…

– Добрый день, дорогой Сергей Юльевич, приношу свою благодарность за то, что вы смогли столь оперативно откликнуться на мою просьбу. Я бы не стал беспокоить вас по пустякам, но без вашей помощи невозможно решить одно важное государственное дело…

Сергей Юльевич аж расцвел! Впрочем, ненадолго:

– … Тут у России внезапно нужда возникла острая, в деньгах, точнее, во французских франках. Потребовалось державе сто двадцать семь миллионов четыреста сорок две тысячи триста восемнадцать франков… а у вас, как я знаю, как раз такая сумма излишних денег и имеется.

– К-каких денег?

– Ворованных, Сергей Юльевич, ворованных. И ведь Карпинского того же, царствие ему небесное, суд за сумму в десять раз меньшую повесить приговорил, а он, бедняга, даже не из казны воровал. Ну а за суммы казенные, да в особо крупных размерах, и на кол посадить не грех… одна лишь проблема: если… когда я вас на кол посажу, Ротшильды сделают морду кирпичом и скажут, что никакого такого вкладчика Витте они знать не знают и денег никаких не брали. Я, конечно, все равно денежки заберу, но дело это не быстрое… Думаю, вам стоит проявить инициативу и денежки из Франции эти в Россию быстренько перевести. Причем Россию при этом не покидая. Кстати, супруга ваша, как соучастница и в некотором роде вдохновительница хищений, уже сидит – вместе с дочерью, конечно – в теплом уютном… каземате и ждет, наденут ей петлю на шею или нет. Но пока об этом знаю я, вы теперь знаете… ну и несколько моих телохранительниц.

Витте мгновенно погас, вроде даже как-то уменьшился в размерах. И, судя по бегающим глазкам, пытался сообразить, как выпутаться из сложившейся ситуации – но, похоже, до конца еще не поверив случившемуся.

– Даница, ты умеешь человеков на кол сажать?

– Скажете – посажу. Только попорчу сильно, недолго мучиться будет. Вы лучше отца моего разыщите, он, думаю, лучше справится…

Почему-то после этих слов девочки Сергей Юльевич упокоился – вероятно решил, что это все же глупый розыгрыш.

– Даница, тут товарищ не проникся. Сделай ему больно, только без членовредительства – ему еще бумаги всякие писать. И рот заткни, чтобы не орал…

Существует очень много способов сделать человеку действительно больно. Через пару минут, когда обмочившийся Витте валялся на полу, тихонько подвывая, я еще немного прояснил ситуацию:

– Послушай, мразь, своровав эти полста миллионов рублей ты тем самым убил – до смерти убил – минимум миллион детей. Сейчас у тебя есть шанс – небольшой, но вообще единственный – спасти от смерти хотя бы половину от этого числа. И если ты шансом этим не воспользуешься, то всю боль, которую испытали эти дети – весь миллион – испытаешь ты и твоя семья. У тебя времени – неделя, если через неделю сворованные деньги не вернутся в Россию, то то, что ты почувствовал минуту назад, будет сопровождать тебя до конца жизни. Довольно, кстати, долгой – у меня врачи, между прочим, лучшие в мире. А просить этих милых девушек о милосердии… Из-за тебя, из-за таких как ты, мне их продали – как вещь продали, за деньги, чтобы спасти от голодной смерти остальных детей в семье. И они прекрасно знают, кто в этом виноват. Так что… сейчас вторник, одиннадцать сорок утра. В следующий вторник, ровно в одиннадцать сорок я допущу этих славных девочек до ваших тушек. Сейчас тебя отведут в комнату раздумий. Думай, и помни о времени.

Сергей Юльевич перехитрил сам себя: чтобы случайно не выдать свои махинации, деньги он хранил на номерном счете (что я уже знал), а взять их оказывается можно было по паролю, привязанному к дате выписки чека. Так что Александр Иванович Нелидов, бывший послом во Франции, довольно просто перевел денежки Витте на свой новенький счет, открытый в том же банке Ротшильда, предварительно положив туда сумму даже большую, чем "доля Витте", а спустя месяц выплатил – чеком, а вовсе не золотом – очередную часть русского долга в двести шестьдесят миллионов франков. Ротшильда эта операция довела почти до банкротства, поскольку столько наличности в банке просто не было – но это было уже вовсе не мое дело, пусть французы сами разбираются.