Алиса Климова - Уроки ирокезского

– А оставшиеся два миллиона могут создать рабочие места для полумиллиона новых рабочих в год, при том, что работой обеспечить нужно миллиона четыре.

– Если бы хоть так! Сейчас строители возводят за год чуть больше миллиона квартир и домов в деревнях… то есть в этом году будет столько. А в ближайшие пять лет нам нужно будет строить минимум по миллиону с четвертью – это чтобы только прирост населения компенсировать. А это, помимо всего прочего, ванны чугунные, батареи отопления, раковины с унитазами, краны водяные… что еще забыл? Сейчас вместо пиленого камня или кафеля для отделки влажных помещений в квартирах придумали глиняную плитку обливную делать, тут тоже рабочих рук немало требуется… я к чему: из оставшихся в твоих подсчетах двух миллионов человек полтора работают в производстве подобных строительных материалов. И стекла, в этом-то Мария Петровна производство большей частью в наши руки передала. Еще полмиллиона работают в энергетике. А оставшиеся тысяч полтораста работают по твоим закрытым программам, в которые мне вмешиваться явно не стоит. Вот теперь все понятно?

– А за счет чего же мы все-таки развивались-то? Ведь по-твоему, на развитие некому работать вовсе получается.

– Мы развивались на треть, можно сказать, "на старых запасах" – то есть на оборудовании, срок свой еще не выработавшем: новые-то заводы поначалу не ломаются… то есть не очень быстро ломаются. А на две трети, как я уже говорил, за счет повышения сменности работы станков. Но заодно мы и рост скорости амортизации получили, так что тем самым мы, фактически, только приближали день, когда все начнет разваливаться.

– Ладно, ты меня убедил. А теперь расскажи, как ты будешь из этой задницы выбираться.

– Ты выбираться будешь, а я так, сбоку постою, посмотрю.

– Планы ты составляешь, так что и выбираться тебе придется.

– Я – человек маленький. Просто работаю за небольшую зарплату, а управляет всем у нас канцлер. И мне просто интересно будет посмотреть, как ты управишься и подготовишься к двадцать седьмому-двадцать девятому году.

– А с чем связан выбор столь примечательной даты?

– А с тем, что тогда работу запросят миллионов десять человек сразу, из родившихся в двенадцатом. Я, конечно, арифметику в школе прогуливал, но почему-то мне кажется, что рабочие места им должны будут создавать уже миллионов так тридцать пять рабочих, причем в основном рабочих тяжелой промышленности. Ну что, слабо тебе такой социализм выстроить?

– Как говорил один мудрый я, критикуя – предлагай. В противном случае я впаду в депрессию и попрошу девочек из охраны тебя побить. Бить будут больно и долго, пока я из депрессии не выйду. А без твоих предложений сделать это будет очень сложно!

– Пиши расписку!

– Какую?

– Что не будешь меня бить после того, как я предложения изложу. Или впадай в свою депрессию, девочки – они все же слабый пол, бить будут не так сильно как ты, я лучше с ними время проведу.

– Даю честное слово!

– И ведь знаю, что обманешь, но так уж и быть, пользуйся моей простотой и доверчивостью! У нас через месяц школы выпустят уже четыре миллиона человек…

– А ты знаешь, мы все же зарплату рабочим повысим. Избыток товаров у нас имеется…

– Я приготовился мудрость изречь, а ты сразу ахинею понес.

– Старших, по крайней мере по должности, нужно выслушивать молча и с выражением глубокого восхищения высшей мудростью на лице. Мы просто ограничим рабочий день восемью часами, и рабочим платить будем сколько и раньше, просто за меньшее время. А выпускников возьмем работать в третью смену на этих же станках. Смена, конечно, короткой окажется, и зарплата поначалу у рабочих поменьше будет, зато таким нехитрым образом загрузку оборудования с двадцати часов в сутки доведем до двадцати двух, или даже до двадцати трех…

– До двадцати трех не получится, обеденный перерыв по двадцать минут будет издевательством. Но, если подумать, даже двадцать два часа – это плюс десять процентов махом, а если попробовать по двадцать два с половиной… Волков, у тебя иногда в голове проскальзывают и дельные мысли. По крайней мере школьный выпуск этого года мы работой обеспечим, что радует. Но моя мудрость все же помудрее будет, так что внимай!

– Весь внимание.

– Сейчас наш экспорт плавно катится в… приближается к нулю. В Европе в основном экономика после войны сбалансировалась, в США – тоже почти все свое теперь имеется. Китай и Корея – с этими торговля за продукты и сырье в основном идет, да и она тоже невелика, так что ее можно опустить для ясности. Остается только мелочь всякая, вроде маленьких часов наручных, бритвы твои механические и электрические пока продаются, зонты, очки, сумки с чемоданами – но это именно мелочь. Германия, правда, продуктов покупает немало – но даже если учесть всё, то все равно получается недостаточно. А в той же Европе есть явно избыточные производственные мощности…

– Немцы и так за прокорм платят станками!

– Нет, это мы получаем станки за еду. Но получаем явно мало, потому что немцы не смогут сожрать столько, сколько мы им можем и хотим скормить. И вообще, не перебивай! У Марии Петровны имеется сорок семь станкостроительных заводов…

– Да какие это заводы! Мастерские…

– Не перебивай. Сорок семь заводов с уже довольно опытными рабочими, которые занимаются всякой ерундой. Мы… ты их у дочери своей забираешь, каждый превращаешь в индустриальный гигант…

– И как я превращаю, если ты сам только что сказал, что мы едва успеваем чинить старые станки?

– Вот тут-то моя гениальность и сверкнет! Ты закупаешь все необходимое для этого оборудование… вот тут у меня уже расписано… в Англии, Бельгии, Швеции и Франции. Еще немного у датчан, итальянцев… Да, а США мы посылаем в… в ту самую депрессию, от которой я тебя только что спас! Просто потому, что европейские станки и дешевле, да и понадежнее будут. Но главное, что в нынешней не лучшей экономической ситуации они станки нам сделают быстро…

– А на какие, извините, шиши я сотворяю столь великое чудо?

– Чудо будет в другом заключаться: я освобождаю тебя от тяжкого заклятья и теперь ты перестанешь как Кащей над златом чахнуть! Всего-то тысяча двести тонн золота из твоих сырых подвалов…

– Слава, ты что несешь?

– А я тебе поверил… не бейте, дяденька. У нас нет другого выхода. Вообще нет: я просчитал за год пару дюжин вариантов. Полтора миллиарда рублей золотом сейчас смогут дотащить российскую экономику до точки необходимого баланса за полтора года, я при этом учитываю триста миллионов нынешнего экспорта. Без затрат золота экономика впадет в депрессию через эти же самые полтора года. Если золота тратить меньше – я имею в виду, значительно меньше, скажем на четверть, то есть девятьсот тонн даже, то на баланс мы выйдем года через четыре. А так, то мы технически сможем твое золото за счет роста экспорта обратно вернуть лет за пять. Чисто теоретически, конечно. Так что раскупоривай свои подвалы!