Алиса Климова - Уроки ирокезского

Получив ответ, что "опытным путем, а всю теорию как раз выпускникам института вместе с преподавателями придумать и предстоит", он предложение мое принял. И вместе с подобранными им же преподавателями, а затем и со студентами (начиная курса так с четвертого) эту теорию и стал придумывать. Весьма, как мне показалось, успешно, благо "авторитеты" на мозги не давили, поскольку в институте вообще Лев Станиславович был самым "старым", а большинство не то что студентов, но и преподавателей были моложе двадцати пяти. И наукой молодежь занималась, не побоюсь этого слова, яростно.

Впрочем, сейчас наука вообще оказалась "в тренде": иногда казалось, что в России учатся буквально все. Ну детишки-то – понятно, школа (по крайней мере четырехлетка) стала обязательной. Только вот как раз школ-четырехлеток в стране было теперь меньше десяти тысяч, остальные потихоньку превратились в семилетки, а около двадцати тысяч стали уже десятилетками. Но в старших классах обучалось народу куда как больше: после семилетки очень многие шли работать потому что "кушать хочется", однако больше половины этих ребятишек тут же записывались в вечерние школы. Да и много "старых рабочих" осознали, что "лишних знаний не бывает": на более высокооплачиваемую работу брали людей, и знаниями обладающих более обширными.

Особо образование внезапно стало цениться среди девочек: молодые инженеры, большей частью уже не дворянских статей, предпочитали и в жены брать девушек "из народа", но все же не дур деревенских. И десятилетка стала для этих самых "дур" как бы пропуском "в лучшую жизнь", а, скажем, студенческий билет медицинского института – вообще "оплаченным местом в партере". Впрочем, и студбилет педагогического тоже вполне себе котировался…

По-моему, вся эта роскошь образовалась в значительной степени благодаря усилиям Зинаиды Николаевны, ведь чтобы все эти школы могли существовать, их требовалось обеспечить учителями – и Госкомитет по образованию и культуре учителей подготовил. На первый взгляд – ну, неплохо выполнили свою работу, учителей выучили… полтора миллиона человек за пятнадцать лет! Только вот с высшим образованием их пока набралось хорошо если полсотни тысяч, а остальные… да, вполне могут в начальной школе преподавать. А если самообразованием занимаются с помощью всяких заочных курсов, то и в семилетке. Но физику – хотя бы для семилетки, или химию, биологию ту же – тут требуется именно профильное образование, и образование высшее. Да, тут еще работать и работать!

Хорошо, что не мне: я свою задачу выполнил. И со спокойной душой в первый день Съезда депутатов этим самым депутатам сообщил, чтобы на меня они больше не рассчитывали – а заодно рассказал, кто, по моему мнению, с работой вполне прилично справиться может. После чего, обсудив с женой "перспективы активного отдыха", мы стали собирать чемоданы: надо же хоть раз в жизни посетить новые русские земли! Один чемодан даже успели собрать – но поездку пришлось отложить. Ввалившаяся к нам Машка принесла сенсационную новость: на Съезде был избран новый канцлер…

Виталий Григорьевич заметно волновался – впрочем, все в зале управления чувствовали себя несколько, скажем, напряженно. Почти все: гость – единственный из присутствующих в зале, кто в проекте не участвовал – мало что сам был совершенно спокоен, но и других всячески успокаивал:

– Ну что вы, Виталий Григорьевич, так дрожите? Опасаетесь что не получится? Смотрите на вещи проще: сейчас не выйдет – получится в следующий раз. Или в следующий за следующим. Какая разница?

– Возможно вы и правы, но если посмотреть, сколько на этот проект уже потрачено средств…

– Ну давайте посмотрим. Во-первых, средств именно на этот проект потрачено немного: что вы тут дорогого-то увидели? Алюминиевую бочку? Стеклянную крышку?

Виталий Григорьевич хмыкнул. Каждое из семи стекол крышки стоило чуть больше десяти тысяч, к тому же крышка была трехслойная… впрочем, если считать все затраты на проект…

– Ну бочка-то и в самом деле недорогая…

– А все прочее никуда не денется, так что по этому поводу переживать смысла нет. А во-вторых, мне кажется что здесь вообще нечему "не получаться". Единственно, что может сломаться – это манипулятор, а чтобы его сломать, не хватит сил у всех присутствующих. Так что волноваться перестаем и приступаем к работе. Мы все знаем, что все получится, так давайте сократим время ожидания совершенно положительного результата…

Волноваться Виталий Григорьевич, конечно же, не перестал – но ждать и в самом деле было глупо, так что он отдал команду оператору, и Лева Мысовский начал потихоньку устанавливать заранее подготовленные сборки в кассету на дне "бочки". Процесс казался мучительно долгим, хотя на установку каждой сборки требовалось всего лишь около трех минут. И все девятнадцать сборок можно было установить меньше чем за час – но как же долго этот час тянулся! Хорошо еще, что восемнадцать "экспериментальных" сборок наружного периметра, в которых размещались образцы различных материалов, были установлены еще на прошлой неделе – но это можно вообще не считать, их руками ставили в еще пустой бочке. А если бы… хотя нет, если любознательный исследователь Виталий Григорьевич и мог из любопытства рабочие сборки тоже руками поставить, то начальник экспериментальной лаборатории доктор Хлопин нарушение правил ТБ позволить не мог. Ни себе, ни тем более сотрудникам лаборатории.

"Бочку", точнее ее проект, лаборатории передали из Института вооружений. Вообще-то они собрались ее в институте изготовить, но Волков, когда об этом узнал, строить ее категорически запретил. Правда, "не насовсем" запретил – но разрешил ее там ставить только после того, как ее изучат здесь, и поэтому последние девять месяцев чуть ли не половина преподавателей и почти все старшекурсники московского института – то есть все те, кто ее проектировал – большую часть времени под Красноярском и проводили. Помогали в ее строительстве, конечно, весьма заметно – но в целом работе лабораторий изрядно и мешали, щедро раздавая "полезные советы" тем, кто занимался другими, более важными, проектами. Впрочем, недолго мешали: приехавший на очередную инспекцию хода работ Лев Станиславович давать советы запретил. Поскольку они противоречили другим советам – советам человека, который "всю эту науку и придумал"…

На время загрузки гость вообще ушел пить чай и вернулся лишь к моменту пуска. То есть к тому моменту, когда следовало уже приступать к запуску, однако сработал неумолимый закон, который экс-канцлер Волков называл "визит-эффектом". Лева уже собрался запускать установку, но внезапно в кабине управления наступила тишина. То есть не совсем тишина, просто прекратились привычные уже всем негромкие щелчки датчика.