Алиса Климова - Уроки ирокезского

На следующий день, зайдя к Славе что-то уточнить, мимоходом пожаловался на тесноту канцлерской квартиры. Но он-то специалист по "расшиванию узких мест"!

– Рад что ты зашел ко мне своими ногами. Но, боюсь, тебе это может понравиться… поэтому дам совершенно бесплатный совет. Тут греки срочно в деньгах нуждаются… как всегда. И если тебе в квартире иногда становится тесновато…

В общем, купил я эти острова и устроил там что-то вроде "летней резиденции", откуда "заходить к Славе своими ногами" было непросто. Можно, конечно, и по телефону его было доставать, но… не нужно. Ведь по большому счету инженерных новшеств от меня ждать было уже бесполезно, а с экономикой теперь другие люди справлялись очень неплохо. Часто совершенно не так, как распорядился бы я, но ведь наверняка лучше. Просто потому, что они решали вполне конкретные задачи и были в решении таких задач профессионалами – в отличие от меня. У меня просто получилось – хотя и не с первого раза – сформировать систему, в рамках которой они теперь свои задачи решали. Социалистическую систему – с точки зрения той же экономики более прозрачную, более предсказуемую – а, следовательно, и более простую для их решения.

И более эффективную. "Капиталистические" греки на острове мой домик строили три года, но когда Слава слетал туда и посмотрел на результат, то меньше чем за полгода уже отечественные строители снесли все нафиг и выстроили по-настоящему уютное жилище. Заодно разместив на острове небольшой аэродром, поставив электростанцию и – чтобы остров стал настоящим курортом – посадили пару тысяч деревьев. Большей частью кедров, привезенных с гор вокруг Смирны, и пока еще небольших – но, по словам ботаников, иглы кедров "сконденсируют воду из туманов" и остров перестанет напоминать пустыню…

Еще на островке поставили небольшую фабрику по переработке рыбы – не для "пропитания", а чтобы "отходы сделать удобрениями", там же водоросли перерабатывались "на почву" – и всего через девять лет остров стал по-настоящему "райским уголком". Вот только уголок был небольшим…

Россия же пока до "райского места" не дотягивала – ну, это я так считал. А народ в массе своей считал совершенно иначе. Ну, наверное и народ в чем-то был прав. В своей "первой жизни" я неоднократно слышал, что лучшим годом в СССР был тысяча девятьсот сороковой – а сейчас-то Россия его превзошла по всем параметрам! И мне тоже удалось к этому руку приложить, ведь вышло же "пропустить" годы безвременья, годы, когда страна не то что топталась на месте, а успешно разваливала даже то немногое, что в ней еще было. В этом мире – не развалила, и, по моему убеждению, только благодаря этому было "сэкономлено" лет десять. И еще столько же "сэкономилось" за счет того, что те, кто работать умел и любил, не разбежались – и научная, инженерная, да и любая другая "школы" усиленно толкали страну "вперед".

А еще никто не толкал ее "назад". Будучи канцлером я создал (и не стесняюсь этого) довольно мощный "репрессивный аппарат". Который весьма эффективно "воспитывал" тех, кто стране развиваться мешал. Не только "иностранных наймитов" или просто "либеральных интеллигентов": обычный уголовник – он тоже мешает. И если за первое преступление он мог, отработав положенное "на стройках социализма", вновь вернуться к обычной жизни, то рецидив – причем любой – карался очень жестко. Нет, не расстрелом (потому что и смертная казнь совершалась через повешенье – для экономии патронов), просто чаще всего человек отправлялся работать туда, откуда не возвращаются. Не обязательно на урановый рудник, но обязательно "пожизненно"…

Ну а если человек жил и трудился честно, то…

Дочь наша – перед тем, как стать "дважды канцелярин", выпустила забавный указ, причем в чем-то даже "конституционный" – но внеочередной Съезд народных депутатов его утвердил. Указом – "для простоты подсчета" устанавливалась дата очередных перевыборов самого канцлера двадцатого декабря "года с номером, оканчивающимся на девять", ну и срок службы в должности начинался с первого января каждого "нулевого" года. В первый раз Машке это не помогло, ее снова переизбрали. А в конце тридцать девятого канцлером был избран Слава…

Ко мне он ругаться пришел второго января уже сорокового года. Потому что оказалось, что ту часть "общих доходов моих предприятий", которая отдавалась в мое распоряжение, Мария Иннокентьевна "для простоты" проводила как "заработную плату". Мне лично. И это пока еще особо ничего не значило, а вот то, что "дополнительные доходы" местпрома она проводила как зарплату Марии Петровне, в конце тридцать девятого сильно задело минсоцзащиты. Потому что Мария Петровна, оказывается, "получала зарплату" вчетверо больше моей. Никто много лет по этому поводу не парился, но тут Марии Петровне пришло время получать пенсию…

В свое время Мышка такой кунштюк объяснила просто: зарплата в стране не облагалась никакими налогами – в отличие, скажем, от прибыли любой частной компании. Ну а так как всю "прибыль" со "своих" предприятий и я, и Машка просто переправляли в бюджет, то оказалось гораздо проще переправлять ее целиком, не высчитывая по каждому заводу или фабрике отдельно доходы, отдельно расходы, отдельно "внутренние инвестиции" и еще с полсотни показателей. Незачем государству перекладывать деньги из одного кармана в много других а затем снова перекладывать обратно. Действительно незачем, но в результате Машке начислили пенсию в размере чуть больше двадцати миллиардов рублей в год…

Слава ругаться пришел вовсе не из-за размера Машкиной пенсии. Он на самом деле просто не смог придумать, как эту пенсию, собственно, ей платить: все прочие пенсионеры страны свою-то пенсию получали полностью из "Машкиной зарплаты"…

Я, конечно, посмеялся, да и Машка – зашедшая ко мне в кабинет с чаем и пирогами (к сожалению, уже не Дарьиными) тоже повеселилась. Затем предложила "решение":

– Слава, вы мне просто записывайте как долг государства, а когда помру как раз заберете девяносто процентов как налог…

– Ну вы и хапуги, только и думаете как родную страну в долги загнать… Надеюсь, что в ближайшие тридцать лет ты не помрешь – засмеялся Слава, – зато потом налог станет меньше долга и мы разойдемся миром…

– Не разойдемся, там же стоимость самого Местпрома такой уже будет…

– Ладно, посмеялись и будет. Я к тебе с чем пришел: Антипова на полный цикл испытаний новой машины просит почти сто миллионов. А твой сын – вдвое больше, кого финансируем?

Да, избежали двадцати годиков безвременья… Лиза, сделав десять лет назад жидкостную ракету, поднявшуюся на сто километров – тогда еще одноступенчатую, теперь подготовила машину поинтереснее. Сразу трехступенчатую: я же ей тогда нарисовал "семерку", а она – девочка сообразительная… А Вовка – он, поначалу увлекшись всякой электроникой, благо было у кого учиться, теперь "увлекся" электроникой вполне конкретной и – в свете грядущих разработок Лизы Антиповой – разработал (причем уже разработал, только сделать осталось) систему космической связи. Денег ему потребовалось больше чем Лизе по одной простой причине: у Лизы ракета обходилась примерно в три миллиона, а у Вовки каждая наземная станция (вообще-то предназначенная, кроме всего прочего, и для ретрансляции телевидения) должна была обойтись примерно в четверть миллиона. Но станций-то он собрался строить сразу много!