Алиса Климова - Уроки ирокезского

Но Машка-то этого не знала, да и завод она устроила совершенно неприличный. Именно устроила, а не построила. Разместив на стандартной трехсоттонной барже небольшую такую доменную печь на три тысячи футов. Или, в переводе в метрическую системы, в восемьдесят четыре кубометра. Очень небольшую домну – но "автоматизированную" по самое не балуйся. Еще бы: на эту домну работали Кузьмин (спроектировавший собственно печь), Луховицкий (этот разработал элеваторы для загрузки домны и все теплообменники), Африканыч – сделавший эти элеваторы, приводимые в движение электромоторами, Гаврилов – выстроивший вместе со Стасовым турбогенератор, котел которого работал на доменном газе, еще с дюжину инженеров, разработавших и изготовивших фигову тучу всякого разного, позволяющего домне работать с бригадой из пяти человек. После того как в апреле эту чудо по высокой воде загнали на Хопер и поставили на выдвижных дубовых "ногах" в специально выкопанном затоне, на баржу взгромоздили и конвертер – тоже маленький, двухтонный. Кислородный, для работы которого еще на одной барже был подогнан "завод по получению жидкого воздуха" с соответствующей ректификационной колонной…

В результате это чудо современной техники выдавало в сутки почти пятьдесят тонн стали: руда была очень богатой, железа в ней более сорока процентов оказалось. Понятно, что даже для такой "малютки" руды тут хватит хорошо если года на четыре – но "потом мы завод перевезем в другое место, где руда есть"…

Больше всего меня удивило, как Машка решила проблему с огнеупорами. То есть не Машка, а Камилла решила – но лично у меня на такое фантазии точно не хватило бы. Магнезитовый огнеупор – это всего лишь окись магния. Камень даже есть такой – магнезит. Но встречался он довольно редко – пока его никто особо не искал. И цена магнезитового огнеупора была очень немаленькой, и продавали его только за настоящее золото – поскольку почти весь он был иностранный, германский да австрийский.

Но у меня буквально под боком было целое озеро под названием "Горькое", в котором водилась очень горькая соль. Горькая потому что процентов десять в ней было не натрий-хлора, а, напротив, магний-хлора. А путем нагрева-охлаждения растворов жена довела концентрацию магния процентов уже до семидесяти (пуская соль поваренную для выделки соды). Проблема этим пока не решалась: все же хлор заместить кислородом было простой химии не по силам. Но если химия не простая…

Камилла придумала "непростую" установку: да, хлор как окислитель активнее кислорода, но магний-то стабильнее натрия – и при электролизе расплава получаемой соли сначала выделялся чистый металлический магний. Я не стал обсуждать с женой или дочерью, сколько на это уходило электричества, а просто сообщил, что если бы они этот металлический магний у тех же немцев просто поменяли на огнеупоры, то получили бы выгоду (по весу продукта) минимум десятикратную. Они – не меняли. Они сжигали магний, а затем из порошка окиси прессовали огнеупорные блоки и спекали их в отдельной электропечке!

Да, а доменная печь получилась уникальная: на крашеную молотковой эмалью наружную стенку домны можно было без опаски опереться, поскольку она была холодной. Потому что между стальной стенкой и магнезитовой огнеупорной стеной был встроен четырехоборотный керамический теплообменник. Керамический потому, что качали в домну почти чистый кислород, причем по пути через теплообменники он нагревался до шестисот градусов – и в результате на тонну чугуна уходило всего триста килограмм дефицитного кокса…

Когда дочь наша похвасталась "достижением", я задал ей всего лишь один вопрос:

– Зачем всё это?

Нет, я все понимаю: новые технологии, топливная экономичность… но на Урале подобная домна, даже если ее поднимать с германскими огнеупорами, обходилась тысяч в двадцать… в двадцать пять, если воровать сильно. А эта встала почти в полтора миллиона. Да, я в "предыдущей жизни" привык, что Машка управляет бизнесом даже лучше меня, но в этой, вероятно, слегка поспешил доверить ей отдельный собственный бизнес…

– Ну, во-первых, сталь все равно нужна…

– А за полтора миллиона у шведов можно купить…

– Можно. Но во-вторых, это новая технология получения чугуна и стали на кислороде, это – новый завод по производству промышленной керамики. В третьих, просто на одном коксе печь окупится… да, за двадцать лет, но окупится, а Кузьмин сказал что она лет сорок, а то и пятьдесят проработает. Если же подсчитать всю экономию: на сырье, на зарплате, на перевозке сырья – то уже лет через восемь окажется, что эта печь дешевле любой нынешней. А в четвертых – ты же сам сказал, что нужно учить специалистов – так на заводе этом плавучем можно учить и сталеваров, и кислородчиков, и еще кучу народу. Уже учим. И потом, денежки-то на печку я сама заработала…

– Сапфиров побольше понаделала?

– Нет, мы же с тобой считали, что больше их продавать нельзя чтобы не подешевели. Просто Елена Андреевна придумала новую лампу, очень мощную, а я ее сделала…

– Ты продала лампу Архангельской за полтора миллиона?!

– Нет. Шитиков придумал новый приемник для трансляции, вообще без ламп, на одних диодах и катушках. Но передатчик для них мощный нужен – его как раз Елена Андреевна со Степкой и выдумали… а я сделала. Рабочие в городках себе такие приемники сейчас все ставят, но они забесплатно ставят, а я подписала контракты с Москвой, Петербургом… еще с Саратовом, конечно, и там приемники эти сейчас продаются за десять рублей, а трансляция стоит рубль в месяц. Но чтобы ее проводить, нужна уже оплаченная подписка на год – и только в Москве народу уже подписалось почти двадцать тысяч. В Петербурге – даже больше, еще пять почти тысяч в Саратове и Царицыне…

– Уже почти миллион… но ведь приемники тоже денег стоят, и прокладка проводов…

– Чистыми выходит восемьсот тысяч, чуть меньше. Только это…

– Что – это?

– Отто Шеллинг в Берлине такую же студию сделал, и от него больше двух миллионов марок пришло. Ты не волнуйся, не будет протеч… утечки, вот. Лампа работает часов триста, а ремонтируют их только на моем заводе. И все равно никто ее больше сделать не сможет, даже если и скрадут – Машка рассмеялась.

– Это почему?

– Пойдем, покажу…

Лампа нашлась почему-то у Машки в комнате, причем никаких там электродов я не увидел. А увидел, напротив, золотых рыбок, плавающих в здоровенной банке. Довольно кривой, так что рыбок и не разглядеть толком было.

– Без рыбок она не работает? – попытался съязвить я.

– Ох, Саша, Саша… Ты в суть смотри: банка-то сапфировая! Стекло такой мощности не держит, плавится – поэтому даже такая лампа только часов триста держится. Крышку и вводы я герметизирую как раз стеклом, а оно потихоньку ползет и газить начинает. Только сапфир годится, а кроме меня никто такое сделать не сумеет.