Алиса Климова - Уроки ирокезского

– Пастушья собака. А ты – моя овца. Или баран?

– Дай пройти! – Иосиф попытался оттолкнуть девочку с дороги, но каким-то образом оказался лежащим на этой самой дороге носом к земле, а девочка, сидя на его спине и выкручивая ему руку, насмешливым голосом продолжила:

– Верно говорили: смелый, но глупый. Но ты не горюй, ты глупый потому что молодой еще. Вырастешь – поумнеешь.

– А ты старая и умная?

– Нет, я тоже молодая, но да, умная. Потому что я училась. Вставай – Иосиф почувствовал, что она руку отпустила, – а то замерзнешь и заболеешь, а нам этого не надо.

– Ты еще и красивая – Иосиф не понимал, почему девочка его не пропускает, но попытался как-то договориться.

– Я знаю, – к его удивлению ответила она, – а еще я умная, смелая и стреляю лучше всех. Пошли домой.

– Из чего стреляешь, из пальца? – не удержался Иосиф. И – замер, увидев нацеленный ему между глаз пистолет, появившийся в руке девочки неизвестно откуда.

– Из вот этого. И я действительно стреляю лучше всех в уезде, если не в губернии, так что не будь дураком и не спорь. Я знаю: у тебя сердце орла… но мозги куриные.

– Действительно собака! – в сердцах проговорил Иосиф.

– Ты на самом деле еще глупый. Сунь Цзы говорил, что прежде чем вступать в битву, следует узнать врага, найти его сильные и слабые стороны, подумать, чем ты сможешь его превзойти. Но прежде всего нужно точно узнать, кто тебе враг. Ты сейчас думаешь, что я враг, но ты ошибаешься. Я не враг тебе, но ангел-хранитель. В такую погоду даже местные далеко не ходят: замерзнуть насмерть недолго. Одевай! – каким-то образом, не отводя дула пистолета от Иосифа, девочка скинула котомку и достала из нее большую лисью шапку, меховые рукавицы и какую-то, похожую на балахон, овчинную накидку. Без рукавов. – Мы теперь никуда не спешим, идем домой, волков я отгоню, так что руки тебе не нужны будут. Зато не замерзнешь.

– А кто это – Сунь Дзы?

– Китаец. Полководец.

– Интересно он говорил…

– Может быть. А может и не говорил: он уже тыщщу лет как помер, спросить не у кого. Но ты запомни: я тебе не враг, и другие девочки не враги. Однако из деревни ты не уйдешь, можешь даже не пытаться. Когда будет надо, за тобой придут… давай сначала к нам: пусть думают, что ты к нам в гости заходил.

Когда Иосиф зашел в избу, он понял что и в самом деле даже пытаться не стоит…

Все же русский люд, несмотря на кучу тараканов в головах, отличается от многих прочих своим очень странным патриотизмом. Странным потому, что каждый в отдельности готов ругать – и постоянно ругает – в стране всё: правителей, погоду, дороги конечно же, соседей-дураков. Но если что-то происходит именно со страной – например, война начинается – то все вдруг душевно объединяются и готовы врага сожрать. Сжирают – и снова начинают ругать, только теперь идиотов-генералов, воров-интендантов, снова правительство… дороги и соседей, которые вообще уже дебилами стали.

Утром двадцать седьмого, когда мы собрались в столовой на завтрак, Камилла – вопреки "заведенному порядку" – своих химических проблем поднимать не стала:

– Саша, я вот думаю, а как нам переправить в Порт-Артур медикаменты? Морем уже не получится, а железные дороги небось под войска займут все?

– Вот за что я тебя особенно люблю, так это за заботу о ближних. И о дальних тоже, но мы никакие медикаменты туда отправлять не будем.

– Но ведь…

– Солнце мое, за прошлый год на склады Дальнего было отправлено пять тонн сульфаниламида, тридцать тонн аспирина, двести тысяч ампул с анестезином. Пенициллин, стрептомицин – это почти все, что в карантин не ушло, тоже там уже. Твой старший братец сложил там же миллион перевязочных пакетов стерильных, а твой младший с Сахалина прислал пятьдесят тысяч пузырьков йода по десять кубиков. Сколько Суворова отправила туда новокаина, я тебе сразу так не скажу, но думаю на пару лет войны хватит: сама понимаешь, что лучше выкинуть сто тысяч ампул просроченного, чем плакать от нехватки сотни ампул годного.

– Так ты знал!

– Все знали, просто делали вид, что это их не касается.

– Так ты для этого все оружие делал…

– Ну и для этого тоже.

– А его как отправлять? Или ты все уже тоже перевез? И мальчишек…

– И мужикам ружья на всякий случай раздал, да. А мальчики и девочки все – они на заводах работают, на войне детям не место.

– И то верно… а что ты собираешься делать?

– Я собираюсь завтракать, а ты?

– Я про вообще…

– Прежде чем что-то делать, нужно подумать. Хорошо подумать, а затем обсудить подуманное с умной женщиной. Ты обедаешь дома?

– Мы договорились с Бенсоном…

– Так, сегодня ты обедаешь дома, Павел Афанасьевич будет очень занят. Со мной, так что он будет в курсе, что ты не придешь. Кстати, сколько мы сейчас делаем полиэтилентерефталата?

– Столько же, сколько и вчера: восемь тонн в сутки.

– И нам нужно будет придумать как тонну ежедневно доставлять в Хинганск… там всего тонн десять запас имеется, а нужно побольше… но это, понятно, вопрос не к тебе. А ты подумай лучше как на Кивде из тамошнего угля быстро-быстро начать качать фенол и аммиак. В подвалах у Суворовой должно быть заныкано два десятка бочек с тамошним угольком, и, надеюсь, они его еще не спалили в печках… Спасибо, Дарья, было, как и всегда, очень вкусно! А я пока пойду поговорю с народом: уж если даже жена ночами думает, как стране помочь, то что с ребятками творится я даже и представить боюсь…

– Всем доброе утро, сегодня полдень со мной начинается в восемь – сообщил я слушателям, включив микрофон в домашней студии. – Но вовсе не потому, что японцы подло напали на Россию, а потому что вы, похоже, из-за этого собираетесь не работать, а языками трепать. Но я вам открою великую тайну: от ваших разговоров русским солдатам на Дальнем Востоке лучше не станет. А вот хуже – может стать, потому что вы не изготовите лишнюю винтовку, лишний патрон, лишнее колесо, которое, возможно, будет очень нужно для вагона, везущего нашим солдатам припасы. Или лишнюю бритву, продав которую мы сможем этим солдатам купить несколько банок консервов. На войне вообще ничего лишнего нет, так что лучшее, что мы можем сделать – делать свою работу. И делать ее лучше, чем в мирное время.

Я замолчал на несколько секунд, собираясь с мыслями. Нет, я знал, что сказать – но мне вдруг в голову пришла мысль новая, неожиданная…

– Всем вам просто нужно работать не хуже чем раньше, и этим вы поможете одержать победу еще быстрее. Но все же война – это война, и у нас тоже кое-что изменится. Мне придется на некоторое время уехать, а старшей по городкам останется Мария Петровна. Причем на этот раз – в должности военного коменданта. Надеюсь, ей не придется воспользоваться особыми привилегиями этой должности. На этом я временно прощаюсь с вами, подробности вам сообщит уже Анна Петровна в выпуске новостей в полдень, а с завтрашнего дня вместо меня с вами будет делиться мыслями уже госпожа военный комендант. Всем приятной работы и хорошего отдыха после нее!