Евгений Щепетнов - 1972. Миссия [СИ litres]

– Что, именно так? – Никсон удивленно заморгал глазами – Железная Жопа? Мда… хорошо, что не деревянная…

– Ага. И похуже были клички, только я их называть не хочу.

– Майкл… а зачем ты это делаешь? – Никсон остановился и посмотрел мне в глаза – Зачем тебе лично это нужно?

– Что именно? – внутри у меня похолодело. О чем это он?

– Зачем ты спасаешь именно меня? И что от этого ждешь? Денег? У тебя денег больше, чем у меня. В разы! И ты богатеешь день ото дня, будто Мидас. Все, чего ты касаешься, превращается в золото. Впрочем, это и понятно – ты же можешь предвидеть будущее, а значит… Но тогда – что? Власть? К власти ты не тянешься, иначе я бы это знал. Что ты хочешь? КТО ТЫ?!

– Ричард… ты веришь в бога?

– Конечно, верю! Я квакер! Как я могу не верить в бога?!

– Раз ты веришь в бога, значит, веришь и в бесов, и в ангелов, приспешников Бога. Веришь?

– Верю… – голос Никсона внезапно охрип – ты хочешь сказать, что ты… ангел?! Или ты – бес?!

– Бес не стал бы предупреждать вас о катастрофах. Бес не стал бы предупреждать тебя о неприятностях – ему чем больше плохого в мире, тем лучше. Но и ангелом себя назвать не могу. Ты ведь знаешь, что я ничего о себе не знаю. Одной летней ночью я очнулся на дороге возле провинциального русского города. Я не знал, кто я такой, где нахожусь и что мне делать. Меня нашли милиционеры, по-вашему – полицейские. Отправили в клинику для душевнобольных, из которой я и вышел на свободу Михаилом Карповым. Это имя и фамилию мне дали в клинике, и с тех пор я так и живу Михаилом Карповым. А еще – мне в голову приходят мысли, картинки будущего и настоящего. И будто кто-то мне нашептывает – сделай то, сделай это… Я сильнее многих людей этого мира, быстрее их, у меня очень быстро заживают раны, моя память абсолютна – я помню все, что видел, что читал, что слышал и могу воспроизвести это без единой ошибки. Ко мне в голову приходят сюжеты романов – фантастических романов. И я переношу их на бумагу. И думаю, что эти романы мне были даны именно для того, чтобы я…

– Что именно? Что ты должен сделать? – Никсон забыл про свою трубку и смотрел на меня широко раскрытыми глазами – Зачем ты в этом мире?

– Может, я должен спасти человечество? – просто и без эмоций ответил я – Может, я… Мессия?

Никсон выдохнул, и застыл с потухшей трубкой в руках. Потом недоверчиво помотал головой:

– Вот так просто? Приходит ко мне Мессия и предлагает спасти мир? От чего, Мессия? От чего ты предлагаешь спасти мир? Что должно произойти?

– Ты будешь смеяться, Ричард… но я не знаю. Не знаю, и все тут! Не является ко мне бог в сверкающих одеждах, и не рассказывает о том, что именно я должен сделать. Просто я ЗНАЮ, что должен сделать то-то, и то-то. И когда делаю, оно… сбывается. Понимаешь? Сбывается! Озарение! Ты знаком с понятием «озарение»?

Еще бы он не был знаком с понятием «озарение»! Он же сектант, квакер! Я это знаю совершенно точно, как дважды два! А что у квакеров главное? Главное – это «озарение». Квакеры считают, что для того, чтобы общаться с богом, человеку не нужны священники, не нужны устаревшие обряды, таинства. Если бог хочет что-то сообщить человеку – происходит «озарение», и каждый, кто «озарился», может стать проповедником. И становится! Если убедит своих прихожан…

Анекдот есть… старый такой. Как дерьмо мамонта старый – окаменевший. «Петька подходит к Василию Ивановичу, и говорит: «Представляешь, Василий Иванович – вчера с англичанами в очко играл. Так один и говорит: «У меня двадцать одно!» А я ему: «Покажи!» Он так обиделся, говорит: «Как можно мне не верить?! Джентльменам верят на слово!» Вот тогда, Василий Иванович, карта мне и поперла!»»

Анекдот, конечно, глуповатый, хотя и смешной – уж кому-кому, а англичанам я лично никогда бы верить на слово не стал – удивительно брехливая и ненадежная нация, но этот анекдот показывает то, как квакеры относятся к «озаренным». Сказал, что тебя озарило – и все! Ты проповедуешь! Ты – глас божий! И все тебе внимают, ловя каждое слово… опять же – если ты убедил их в том, что это в самом деле озарение.

Никсон – квакер. И кому, как ни ему – верить в то, что некий Мессия постоянно «озарен» божьим провидением? А если еще эти озарения постоянно поддерживаются событиями, которые сбываются с точностью до малейших деталей…

В общем – сейчас я поставил на кон все! Я продумал, рассчитал, и если мой спектакль не сработает… то ничего больше не сработает. У искренне верующих людей есть одно слабое место, которое одновременно – их сильное место. Вера. С верой они могут преодолеть страшные лишения и даже страх смерти. И она же, вера, делает их слабыми, и тот, кто знает, как использовать веру в своих целях может заставить их делать все, что ему нужно.

Я знаю, что это цинично. Знаю, что наверное это неправильно – играть на вере искренне и глубоко верующего человека. Но другого пути у меня нет. Я нашел слабое место Никсона и буду в него бить. Вернее – уже ударил.

– Я верю тебе… Мессия! – Никсон посмотрел мне в глаза, и снова опустил взгляд – Что я должен сделать, чтобы сберечь страну, и… себя?

– В первую очередь – уничтожь все нелегальные записи, которые сделали по твоему приказу. Далее – сейчас я дам тебе имена, и ты сам решишь, что с ними делать. По Уотергейтскому делу… ах да, ты не знаешь – вот то самое проникновение в отель «Уотергейт» будет названо «Уотергейтским делом», и с него начнется твое падение. Итак, раздули Уотергейтское дело два журналиста из «Вашингтон Пост» – это Карл Бернстайн, и Боб Вудворт. Но самое главное вот что: они получали информацию от источника, близкого к тебе. Он проходит у них под псевдонимом Глубокая Глотка. Фильм такой есть порнографический об оральном сексе. Почему они так назвали своего информатора – не знаю. Может гомосексуалист? Но это неважно. Важно то, что он сливает всю информацию о тебе, а информацией Глубокая Глотка владеет по высшему уровню.

– Кто?! Кто эта тварь?! – губы Никсона скривились, он даже оскалился, и превратился в свою копию: Никсона-зверя. Все-таки не врали те, кто называл его диктатором, способным на… многое. Очень многое! Впрочем – как и положено главе гигантского государства. Империи.

– Это заместитель директора ФБР Марк Фелт. Он собирает на тебя компромат и передает его репортерам. Мотив – он считает, что ты не должен использовать ФБР в своих политических целях. Но мой внутренний голос говорит, что он врет – просто за что-то тебя ненавидит. За что – тебе виднее. Может ты чем-то его обидел, может где-то перешел дорогу. Но факт есть факт – Фелт твой самый страшный враг. Именно он явился причиной твоей отставки. Пригрел ты змею на своей груди.

– Фелт! – Никсон выплюнул эти слова, как ругательство. Лицо его покраснело, губы кривились, и я даже слегка испугался – как бы удар не шарахнул президента! И тогда все прахом! Не знаю, как я сумею работать с его преемником… и кто им будет – неизвестно. В известной мне истории – это был Форд. Но Форда поставил на место Никсона Конгресс…