Виктор Стогнев - Персонаж с демоном (СИ)

Бурлаки, не задаваясь философскими вопросами, бодро прошли через КПП. Мы вышли на довольно удобную грунтовую дорожку, ведущую к воротам в частоколе, что начинался у самого берега. Вскоре нас обогнал какой-то мальчишка на лошади. У ворот остановился, заливисто свистнул и звонко прокричал, чтоб открывали.

Ворота окрыли, пацан поскакал дальше, а мы пошли по дорожке в посёлок. Прошли ворота, а пацан на лошади снова тут как тут.

Крикнул нам, - тащите баржу за мной, я шагом поеду.

Я с интересом оглядывался по сторонам. Шли мы явно по промышленной зоне вдоль приземистых ангаров или складов. Зато в отдалении угадывались двух- и трёх-этажные строения. Явственно чувствовалась цивилизация!

Мальчишка указал место на пристани, куда подтащить ладью. Там нас уже встречали два бородатых кряжистых представителя администрации. Вблизи я убедился, что это были гномы, человек просто не может быть таким широким и нежирным.

Они, елейно мне улыбаясь, поздравили с прибытием, пожелали приятного отдыха – мы можем идти почивать с дороги! Я тоже сказал, куда они могут идти, только пусть сначала укажут, куда выгружать груз.

Гномы резко елейность утратили, переполнились презрением, впрочем, указали место и честно сказали, что мальчишка – общественный счётчик. На нём заговор искренности, усиленный мерзким характером и, по всему судя, острой нелюбовью к гномам.

Я всё равно не смог так просто на него положиться и наблюдал за разгрузкой сам. Бурлакам, само собой, положил за работу по две монеты сверх контракта, хотя и входили погрузка и разгрузка в список обязанностей. Хотелось как-то поддержать ощущение праздника.

Мужики ловко выкатывали бочки и отправляли их пологими жёлобами в глубину склада. Мешки с крупой сначала укладывали на тележки, что увозили груз под уклон на рельсах. Вскоре гномы подготовили итоговый документ, а пацан его прочитал и заверил приложением правой ладони. На бумаге появился оттиск в виде букв «А» и «З», что, наверное, означало его инициалы.

Гномы высокомерно пояснили, что эту бумагу следует предъявлять в управе вместе с моим гарантийным письмом от гильдии. В управе мне выдадут чек на всю сумму или другую бумагу, где укажут, сколько я могу взять брёвен для сплава по реке. Второй вариант мне рекомендовали как наиболее выгодный.Во-первых, не нужна уже своя лохань, можно продать. Во-вторых, лес купят в Ремузе без малого вдвое дороже! Я скупо поблагодарил и обещал подумать.

Настал волнительный для рабочих момент расчета. Гронг громко оповестил, сколько им полагается платы по дням, дополнительных монет по результатам соревнования с Андрейкой и за разгрузку. Рабочие в начале пути брали в долг у Тыхи на покупку крепкой одежды и обуви, так я скромно сообщил, что долги прощаю.

Мужики приняли новости со сдержанной радостью. По разговорам судя, получали они за буксировку в среднем как всегда, только экономили целую неделю времени. Считать ли эту неделю подарком и нужно ли радоваться, на этом вопросе общественность подклинило. С одной стороны они за лишнюю неделю могут заработать на лесоповале по сорок монет, но с другой-то – самим ведь придётся работать, не дяде, на этой каторге на целую неделю дольше!

Забавно было их послушать, мужики в сложных построениях к окончанию предложения забывали начало, и всё начиналось снова, но уже в другой вариации. К счастью фатальных последствий для наших мозгов случиться не успело, переключились на другую тему. Я тишком поглядывал на Андрейку, рискнёт ли он подойти за расчётом.

Всё-таки подошёл, гаденько улыбаясь. Не было бы у меня Насти, отдал бы ему монеты и забыл, но в тот момент я чувствовал её холодный интерес. Сделав морду кирпичом, я принялся водить пальцем по записям Тыхи. В Резмузе Андрею на покупку порток чистых, новых, обмоток и двух пар лаптей выдано было семь монет, обязался Андрей в посёлке из жалования отдать десять.

До нашей встречи прошёл он одну неделю, семь дней, за что полагается ему четырнадцать монет. Следующие две недели он неизвестно где ошивался, как ни посмотрю – не было его на работе. Только жрать регулярно прибегал, вот за еду с него по монете в день. Итого с него ещё десять монет. Я воззрился в его перекошенную харю и ласково сказал, что прощаю ему долг, пусть и он мне простит невольные обиды. Столько чистой, неразбавленной, самое главное, бессильной ненависти потекло из его глаз! Я мановением руки закончил аудиенцию – свободен, Андрюша, живи теперь с этим.

- Ты прелесть, Лёшенька! – простонала в сознании Настя.

- Так, ты и чужие эмоции потребляешь?! – обратил я внимание.

- Только очень сильные, в непосредственной близости и непременно связанные с тобой, - призналась демон.

Я подумал, что это нужно непременно использовать, самому кормить Настеньку никаких нервов не хватит.

Принялись собирать меня для выхода в посёлок. Первым делом Гронг не советовал таскать лук, но тут я не мог согласиться. Привык, и духу будет плохо. Тогда орк подсказал замотать луку ушки, а потом сшить ему чехольчик, а то ж от таких дел эльфы, если встретятся, впадут в прострацию, преходящую в ярость.

Потом для костюмов и одежды саквояж, для обуви саквояж, для деловых бумах саквояж, и под серебро сундучок с ручкой. И отдельно для элементов амуниции и скальпов убитых мной лучников корзинка. Орк рыкнул на Жору и Ника, что они нанялись охранниками, вот и нечего тут открывать рты.

Сразу пошли устраиваться в гостиницу, нам посоветовали двухэтажный отель, по заверениям портье без клопов. Мне взяли приличную комнату с кроватью, столом и шкафом. Орк и парни ограничились комнатой с двумя кроватями, всё равно Гронг на кроватях не помещался. Туалет в отеле располагался во дворе, а умываться таз и кувшин гостям приносила в номер обслуга. Не пять звёзд, даже не две с половиной, но мы ж ещё избаловаться не успели.

Наконец, мы отправились по делам. Серебро в номере оставлять я не рискнул, переложил в саквояж с бумагами, он прилично оттягивал мне руки. Лук тоже оставлять глупо, оружие всё-таки. Взял вместо кольта и оказалось, что не зря. Я с опаской и любопытством озирался на улицах, волшебный посёлок лесорубов напоминал больше поселение времён освоения Дикого Запада.

Нам встречались и вполне приличного вида домохозяйки, лесорубы, стражники, клерки. Один стражник прямо на улице поставил какую-то приличную прохожую на коленки, и не сказать, что он прибегал к излишнему насилию. Видимо, дело происходило по обоюдному согласию на возмездной основе.

Мы проходили мимо двухэтажного дома с яркой вывеской, из окон раздавались звуки пианино, скрипки, похабной ругани и мордобоя. С балкона второго этажа прохожим томно улыбались довольно милые барышни.