Алексей Махров - Господин из завтра. Десант из будущего

– Из асбеста…

– Это для головки блока цилиндров. А для поддона картера, бензонасоса, фильтров?

– Из пробки. Натуральной. Из Южной Америки возите…

– А покрышки?

– Из натурального каучука!

Я вздохнул настолько тяжело, что будь поблизости три сотни зажженных свечей – они были бы задуты.

– Это нам сейчас, когда производство минимально, хватает пробки и каучука. А когда двигатели и автомобили сотнями штук пойдут… Мы ведь сейчас конвейер разворачиваем… Неужели так и будем сырье из Южной Америки возить? А если вдруг война с Англией и бритты море перекроют?

– Да, я знаю, Александр Михалыч… – кивнул Горегляд, – все это я знаю… И непременно дам вам резину, но чуть позднее. Но первым делом я в секторе «В» разворачиваю производство аммиака и азотной кислоты. А это минеральные удобрения и пироксилин. Ведь и пороха нам, в преддверии войны с Японией, понадобится много. Будь вам нужен черный порох – я бы его уже тоннами гнал. Но ведь вам нужен бездымный пироксилиновый… А чуть позднее начнем производство жирных кислот, помните, вы напалм просили, да и для моющих веществ… Затем производство синильной кислоты… Это для красителей и бризантной взрывчатки. Так что… все идет своим чередом! И от графика мы пока не отстаем!

– Вот хорошо бы, Афанасий Иваныч, и дальше по графику идти!

– Будем стараться, Александр Михалыч! – бодро сказал Горегляд, и я ему поверил – он в лепешку разобьется, сам будет на стройке ночевать и всех работников до полусмерти загоняет, но производство остро необходимых нам веществ будет налажено в срок. – Ну, раз мы главные вопросы обсудили, то позвольте обратиться с личной просьбой?

– Конечно, Афанасий Иваныч, чем могу – непременно помогу!

– Дело в том, что у меня есть небольшое хобби… – смущенно потупился Горегляд. – Впрочем, пойдемте, сами увидите, здесь недалеко.

Мы прошли к большому скоплению временных складов. Как и везде на стройке, здесь был строгий порядок – большие сараи стояли стройными рядами. Каждый ряд и каждый склад был пронумерован. Каково же было мое удивление, когда Горегляд привел нас к отдельно стоящему небольшому строеньицу без всяких номеров. Ну, небольшим этот сарайчик был только по здешним масштабам, на фоне своих гигантских соседей. А так в нем было почти пятнадцать метров в ширину, а в высоту добрых пять… Ворота Горегляд открыл своим ключом.

Внутри стоял самолет. Вообще-то нет – мое зрение подвел резкий переход от дневного света к темноте ангара. Это был не самолет, а… дельтаплан? В общем, что-то с крылом… Точнее определить было нельзя, так как у этой конструкции отсутствовала обшивка. Был только голый каркас из стальных труб, деревянных реек и проволочных растяжек.

– Вот! – с теплотой в голосе сказал Горегляд, гордо показывая на…

– Афанасий Иваныч, это вы?!. – опешил я. – В смысле – это ваша конструкция? А что это?

– Должен был получиться дельтаплан, – усмехнулся Горегляд. – Но подвели материалы! Стальные трубы, даже самого маленького диаметра, слишком тяжелы, а деревянные рейки нужной толщины – слишком хрупки.

– Погодите-ка, Афанасий Иваныч…. – я никак не мог прийти в себя. Вот что угодно ожидал от Горе-гляда, вплоть до портативного атомного реактора, но чтобы дельтаплан… – Вы хотите сказать – будь у вас подходящие материалы, вы бы сделали настоящий дельтаплан? Летающий?

– Ну не ползающий же! – рассмеялся Горегляд. – Непременно летающий, Александр Михалыч! Вот именно о материалах я и хотел вас попросить. Я знаю, что вы уже пару лет производите алюминий, причем в товарных количествах. Мало того – с прошлого года делаете легированный сплав, который в наше время звался дюралюминием, а у вас называется…

– Империум… – кивнул я. – Это из какой-то фантастической книжки…

– Я так и понял, что из фантастической… – кивнул Горегляд. – Но вот беда – чего вы только из алюминия не делаете, даже котелки и ложки, что по здешним временам, я считаю, просто разбазаривание ресурсов…

– Из империума мы кожухи пулеметов штампуем! – обиделся я. – И…

– Да бог с вами, Александр Михалыч, я вас ни в чем не упрекаю! – махнул рукой Горегляд. – Отрабатываете технологию получения алюминия и штамповку из него – ну и отлично! Но вот чего вы не делаете – это трубок!

– Так они сейчас просто не востребованы… – по инерции сказал я, но тут же прикусил язык. – Ага, Афанасий Иваныч, я вас понял! Немедленно по возвращении я распоряжусь, чтобы из империума сделали трубки. А какого размера?

– Диаметром в пятьдесят миллиметров и толщиной стенки в миллиметр. Длина – ну чем больше, тем лучше.

– Афанасий Иваныч, а как вы?.. – Я попытался удовлетворить свое любопытство.

– Вы хотите узнать, где я научился делать дельтапланы? – переспросил Горегляд. – О, это очень долгая история. Пойдемте в мою бытовку, я напою вас чаем и расскажу.

Горегляд тщательно закрыл ворота ангара и педантично запер большой навесной замок. Но воспользоваться гостеприимством Афанасия нам не удалось – жилой отсек, в котором размещался главный инженер колоссального химзавода, был настолько мал, что в нем с трудом помещалась узкая койка, шкафчик для одежды, столик, два табурета и небольшой кульман. Поняв, что даже вдвоем попить чайку в такой конуре будет весьма затруднительно, мы прошли в столовую для ИТР.

Обед закончился два часа назад, мы пропустили его, пока лазили по стройке, и теперь помещение было абсолютно пусто. Худая, стервозного вида стряпуха машинально рыкнула на нас, когда мы заходили. Мол, обед давно закончен, жрать нечего, а если мы не успели – то сами виноваты, терпите до ужина. Но, разглядев входящих, хозяйка пищеблока вдруг стала приторно-вежливой. Усадила нас на, как она сказала, самые лучшие места. А на столе, словно по мановению волшебной палочки, тут же появилась белоснежная скатерть. Я молча кивнул Ереме и Саше на соседний столик, и они понятливо пересели. Нечего им предстоящий рассказ Афанасия слушать, рановато им… Хватит с них оговорки Горегляда про «наше время»… Впрочем, их столик тоже украсился скатертью.

А потом настал черед угощения. Глядя на то, как постепенно, по мере появления на столе новых блюд, расширяются от удивления глаза Афанасия, я дал зарок инициировать тщательную проверку этой столовой вообще и конкретной стряпухи в частности. Ибо если самый главный начальник поражен присутствием наваристого борща, соленых грибов, розового сала, запотевшего графинчика водки, то чем его и инженеров кормят в обычные дни? К счастью стряпухи, тут же выяснилось, что в столовой Горегляд не питается, потому как просто не успевает. Обычно он перехватывает чуть ли не на бегу пару булочек и стакан чая. Эх, надо приставить к Афанасию специального человека, чтобы следил за питанием, одеждой и жильем. А то Горегляд, энтузиаст хренов, уморит себя быстрее, чем построит комбинат.