Алексей Махров - Господин из завтра. Десант из будущего

Александр раскатисто хохочет, маменька тоже улыбается. Ну, вроде бы тут все в порядке. Значит, скоро и свадьбу сыграем. Желательно, правда, выждать до июля, чтобы «братец Вилли» принял участие в торжествах уже на правах законного «хозяина земли германской». А может, и не стоит ждать, чтобы мы с Мореттой могли на законных основаниях принять участие в торжествах по случаю его коронации. А, ладно, там разберемся…

В полдень Моретта заканчивает знакомство со своим новым двором, и, наконец, я могу заняться делами. Первое: вызвать в Питер Димку. Пора узнать, что там батюшка с ним решил? Но это не к спеху. А вот другое – гораздо интереснее…

…Еще на подступах к кабинету мне радостно сообщают, что моей аудиенции добивается финляндский генерал-губернатор, генерал от инфантерии Гейден. Надо принять и не затягивать…

– Здравия желаю, ваше императорское высочество! – В кабинет, в сопровождении двух атаманцев, входит высокий старик.

– Проходите, Федор Логгинович, присаживайтесь. Как я полагаю, вы просили принять вас по поводу новой финской программы?

Он тяжело садится в кресло, затем внимательно разглядывает меня, откашливается и начинает:

– Ваше императорское высочество. Вот уже семь лет, по воле вашего венценосного отца занимая пост генерал-губернатора Княжества Финляндского, я, по долгу службы, был ознакомлен с предложениями вашего императорского высочества по…

От обилия лишних слов мне неудержимо хочется зевнуть. Так, ну, пора этот поток останавливать. «Дай отдохнуть фонтану»…

– Федор Логгинович, простите, но я вас перебью. Вы хотите знать, знаком ли я с разработанной вами программой, а также высказать свои замечания по поводу моей, верно?

Генерал-губернатор удивлен, но все же утвердительно кивает.

– Первое: с вашей программой я знаком. По основным пунктам, а именно: назначить на государственные посты только чиновников, знающих русский, усилить и углубить преподавание русского языка, подчинить имперскому контролю органы массовой информации – возражений нет. Полностью разделяю и приветствую. Как дополнение, могу предложить декрет о запрещении использовать шведский язык в качестве официального. По второму вопросу – слушаю вас внимательно. Только умоляю вас, Федор Логгинович, оставьте эти славословия и титулования. А то в потоке слов смысл теряется.

Сказать, что Гейден удивлен – ничего не сказать. Он несколько раз открывает рот, собираясь начать речь, но снова закрывает его и молчит. Наконец, он собирается с мыслями:

– Ваше императорское высочество. Я… – Он снова на секунду умолкает, но потом решительно продолжает. – Я полагаю некоторые пункты из вашей программы преждевременными. Введение на территории княжества общеимперских налогов нанесет непоправимый удар местным промышленникам и купечеству…

– Интересно, а как же русские промышленники и купечество справляются? За что ж вы соотечественников так не любите, Федор Логгинович?

– Но вы должны понять, что введение таких налогов, – он делает упор на слове «таких», – приведет к возмущению в финском обществе. Возможно, даже к открытому бунту.

– И что же? Для чего, в таком случае, на посту генерал-губернатора находится боевой генерал, да еще и начальник Генерального штаба в прошлом? Мне кажется, что в случае бунта вы будете знать, что делать!

Ого! Проняло! Гейден расправляет плечи и выпячивает украшенную орденами грудь:

– Разумеется, ваше императорское высочество может быть уверен, что любая попытка мятежа будет немедленно пресечена в корне!

– Замечательно, Федор Логгинович! Другого ответа я и не ждал. Тогда что же вас смущает?

– Однако, ваше императорское высочество…

– Вот что, Федор Логгинович, давайте-ка вы будете обращаться ко мне «Николай Александрович». Так короче и проще.

– Слушаюсь, Николай Александрович. Меня только весьма смущают финские части… – Он вытаскивает платок и промокает им вспотевший лоб. – Ведь ваше предложение об их расформировании с включением личного состава в строевые батальоны, расквартированные на остальной территории империи, может тоже вызвать… м-м… беспорядки.

– И в этом случае?.. – Я умышленно предоставляю ему право самому закончить свою мысль.

– В этом случае мне может не хватить имеющихся под ружьем войск.

– Не волнуйтесь, Федор Логгинович. Вы получите под свое начало столько войск, сколько необходимо.

– В таком случае, ва… Николай Александрович, я могу только отметить, что я восхищен столь детально проработанной программой, которую вы сумели составить в столь юном возрасте. Я полностью поддерживаю ваши предложения и, если мне будет позволено, готов немедля приступать к их осуществлению…

Он еще долго расхваливает меня и воспевает мои таланты. Несмотря на эту бесконечную осанну, мы все же умудряемся обсудить детали совместной работы, мероприятия, необходимые к первоочередному исполнению, и шаги, которые последуют за этим. Тут он толков, деловит, не стесняется перебивать меня и спорить, когда считает неправым. В конце концов мы расстаемся вполне удовлетворенные друг другом. Это хорошо, что мы нашли с ним общий язык. Человек он умный, дельный и программу мою будет претворять в жизнь со всем усердием. Хороший человек Жаль только, что в ближний круг ему уже поздновато. Не поймет. А, ей-богу жаль!..

…Вечером в Зимнем малый, «неофициальный», прием. Дабы еще сильнее позлить доченьку виндзорской вдовы, я рекомендую Моретте отправить ее родителям телеграмму с просьбой о прощении и выражением совершеннейшего счастья от ее нынешнего положения без пяти минут жены русского наследника. Пусть «порадуется», змеюка британская. И супружника своего полудохлого пусть порадует. Глядишь, он от такой радости на неделю раньше загнется. Какая ж я все-таки сволочь, аж самому приятно!

На приеме ко мне подходит генерал-адмирал.

– Здравствуй, mon neveu [57] Племянник (фр.). , представь меня своей очаровательной избраннице!

Моретта смотрит на Алексея несколько удивленно, но послушно подает ручку для поцелуя и говорит:

– Я очень рада знакомству.

Я делаю шаг в сторону и увлекаю генерал-адмирала с собой:

– Бляха, дядюшка, ну ты даешь! Какой «представь»?! Вы ж знакомы, она в Питер приезжала!

– Серьезно? – Платов смотрит на меня с подозрением. – Ты уверен? То-то я думаю, где я ее видел… Ах да! Вспомнил! Это же еще до моего вселения было. Генерал-адмирал приехал на тот прием уже изрядно «нагрузившись» в гвардейском экипаже. «Мама-папа» сказать мог, стоял прямо, но вместо Моретты в воспоминаниях одна белая шляпка с цветочками. Ладно, проехали… Ну так что решил мой венценосный брат по поводу назначения Рукавишникова?