Леонид Резников - Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

Наконец из пещеры показались люди. Все в черных одеяниях, лица красны, глаза мутные, как у снулой рыбы, и при этом они были необычайно веселы, громко разговаривали и делали попытки взобраться на коней, но это им никак не удавалось, что Али-бабе показалось очень странным. Откуда ему было знать, что эти люди пьяны, когда сам он ни разу в жизни не пробовал вина. Однако теперь стало ясно, что это действительно разбойники, именующие себя «Коршуны пустыни», а пещера – их логово.

– Иа! – раздалось за спиной Али-бабы.

Тот с перепугу едва не выпрыгнул из-за камня, но вовремя сообразил, кто к нему пожаловал.

– Эй, кто тебя сюда звал, глупое животное? – набросился он на счастливого осла, нашедшего своего хозяина.

– Иа! – возмутился лопоухий.

– Да тихо ты! – испугался Али-баба, кидаясь к ослу и зажимая ему пасть обеими руками. – Или ты хочешь, чтобы нам обоим отрубили головы?

Осел вырвался из рук хозяина и попятился задом, испуганно мотая головой.

– Тогда молчи! – зашипел на него Али-баба, приложив палец к губам.

– Иа! Иа! – понятливо закивал осел.

– О, наитупейший из самых тупых ослов, – не на шутку рассердился Али-баба. – Если ты сейчас же не замолчишь, то, клянусь небом, я тебя… тебе… в общем, ты понял!

– Иа! – ослик отступил еще дальше и спрятался за другим валуном, прикрыв глаза ушами.

Но Али-баба зря переживал, что кто-нибудь из разбойников обратит на них внимание. Разбойникам было не до того, а один осел не мог перекричать целое стадо без устали ржавших лошадей. Так что его пятикратное «иа» кануло в производимый разбойниками шум, словно песчинка затерялась среди подобных себе на морском дне.

Двое разбойников, находившихся ближе всех к пещере, о чем-то возбужденно разговаривали. Али-баба догадался, что один из них является главарем шайки, но кто конкретно, он никак не мог определить. Али-баба напряг слух, однако разобрать слов говоривших с такого расстояния было невозможно. И тут самый молодой вдруг гаркнул: «Сим-сим, закройся!»

Земля в тот же миг задрожала, заходила ходуном под ногами, под каменной площадкой пронесся утробный гул, и вход в пещеру начал закрываться. Черное воинство, собравшись в три нестройных шеренги, понеслось прочь от пещеры, крича песни и размахивая кривыми саблями, ослепительно блиставшими на солнце остро отточенными лезвиями. Али-баба со страху припал к земле, зажмурил глаза и обхватил голову руками, дрожа всем телом.

Вскоре все стихло.

Али-баба осторожно приподнял голову и выглянул из-за камня. Куда скрылись разбойники он понял далеко не сразу, но, хорошенько приглядевшись, Али-баба заметил в другом конце каменной площадки еле приметный глазу пролом в скале, скрытый растущими вдоль него деревьями с пышными зелеными кронами. Впрочем, Али-бабу сейчас мало волновало, куда направили своих быстрых коней «Коршуны пустыни». Гораздо больше его заинтересовала пещера, теперь отгороженная от мира скальной стеной. Казалось, она была монолитна, и никакой пещеры за ней вовсе не было. Теперь ему стало понятно, почему никто до сих пор не смог обнаружить логово разбойников.

– Иа! – опять подал голос осмелевший ослик, медленно приближаясь к своему хозяину.

– Ты прав! – согласился с ним Али-баба, поднимаясь с земли и отряхивая свою потрепанную пыльную одежду. – Нам с тобой выпала большая удача!

– Иа? – осел вопросительно поглядел на своего хозяина, видимо, пытаясь уточнить, не сошел ли тот с ума.

– Не спорь! – топнул ногой Али-баба, упирая руки в бока. – Нам нужен новый топор?

– Иа, – вздохнул ослик. По его унылой морде можно было заключить, что топор его интересует крайне мало. А вот от нормального стойла и вкусного овса он бы не отказался. Да и уздечку новую справить не помешало бы, а то в чиненной-перечиненной старой ему было крайне неловко перед знакомыми ослихами.

Но Али-баба то ли не понял его, то ли, занятый собственными мыслями, не расслышал сказанного.

– Пошли, – сказал он ослику, взялся за поводья и потянул его к пещере. Но ослик уперся в землю всеми четырьмя копытами, и сдвинуть его с места у Али-бабы никак не получалось. – Пошли, тебе говорят! Вот же упрямое животное! – напряг руки Али-баба. – Разбойники ушли, и, я думаю, вернутся не скоро. Но все равно нам с тобой лучше поторопиться.

– Иа! – воспротивился ослик, отступая обратно к камню. Идти в разбойничье логово ему не особо хотелось.

– Ну и… шайтан с тобой! – в сердцах выругался Али-баба, махнул на осла рукой и один заторопился к пещере.

Ослик, подумав, засеменил следом за ним, все время вертя головой. Одному оставаться на открытом месте было еще страшнее, чем идти в пещеру.

Али-баба приблизился к скальному навесу и, немного помявшись, еле слышно произнес: «Сим-сим, откройся» – ведь не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: если команда «закройся» закрывает дверь в пещеру, то «откройся» обязательно должна ее открыть. Али-баба, которого еще не до конца покинул страх, надеялся, что заклинание не сработает, и он со спокойной душой вернется к прерванной работе, но, как назло, его слова возымели действие. Вокруг опять загрохотало, поднялась пыль, и стены пещеры разомкнулись, открыв зияющий чернотой вход в пещеру. Клубы дыма и столбы огня вновь изрядно напугали Али-бабу, и тот бросился ниц, зажмурив глаза. Но проходили долгие минуты, а ничего не происходило.

Тогда Али-баба открыл сначала один глаз, потом другой и прислушался. Вокруг было все тихо, если не считать рева пламени, огненной бахромой обрамлявшего с обеих сторон вход в пещеру.

– Иа! – ослик, которому надоело стоять без дела, подтолкнул Али-бабу в бок, мол, давай, иди, делай свои дела и побыстрее возвращайся, а то, неровен час, вернутся разбойники, и нам обоим будет крышка.

– Да, ты прав, лопоухий, – Али-баба встал и медленно приблизился к пещере. Входить было боязно, и Али-баба, чтобы полностью успокоиться, крикнул, сложив ладони рупором: – Эй, есть кто-нибудь?

– Будь… уть… ть… – донеслось затухающее эхо из пещеры.

– Эй!

– Ей… ей… – отозвалось нутро пещеры, передразнивая Али-бабу.

– Никого, – подбодрил себя Али-баба и, сделав глубокий вдох, переступил порог. Замер.

Ничего не произошло. Лишь эхо его шагов заметалось по пещере. Теперь можно было идти спокойно. Зрение Али-бабы понемногу приспосабливалось к сумраку, царившему в пещере, в то время как сами глаза молодого дровосека все больше расширялись, принимая вид идеальных окружностей.

Пещера была огромна по своим размерам. Ее высокий свод подпирали множество толстых каменных колонн. Из стен в разных местах вырывалось пламя, видимо, служившее для освещения пещеры. Кое-где в чашеобразные выемки прямо из камня по трещинам струилась вода. Ровные каменные полы устилали дорогие ковры; на коврах горками возвышались мягкие подушки. Меж подушек стояла золотая и серебряная посуда, заваленная объедками; возвышались дорогие кальяны – разбойники, судя по всему, не причисляли себя к аскетам.