Татьяна Лисицына - Наследница тела

– Ваше благородие, не угодно ли чаю? – поинтересовался рыжеватый парень.

– Послушай, – решился Стас. – У меня после ранения с памятью проблема. Кого-то помню, кого то нет. Тебя вот совсем не помню. Ты кто такой и зачем здесь?

Рыжий моргнул от удивления и уставился на Стаса своими синими глазами, потеряв дар речи. Даже веснушки на его лице казалось вытянулись.

– Ну что застыл?! Бывает такое. Доктор говорит: память восстановится. Так что, рассказывай.

– Григорий я, денщик ваш. Слежу за формой, чищу сапоги, выполняю разные поручения. Да всё делаю, что ваше благородие прикажет, можете мной распоряжаться. Записочки передаю вашим дамам например.

Вот ведь лавелас был Николаша, беззлобно подумал Стас. Досталось же тело.

– Понятно. Записочку, может, и понадобиться передать, – Стас подумал об Алисе. Здесь, конечно, не особняк Лавалей, но вполне прилично по меркам их века, чтобы пригласить девушку.

– Ещё слежу, чтобы в комнате был порядок, – продолжил денщик. – Если вы придёте уставшими, так могу сапоги снять и раздеть. Помните, вот недавно вы вернулись очень уж нетрезвыми, так я вас разул, раздел и в постель уложил. А с утра рюмочку поднёс, уж больно у вашего благородия голова болела.

Ловелас, дуэлянт и к тому же пьяница, который с утра опохмеляется. Прекрасный набор джентльменских качеств. Стас еле удержался от улыбки.

– С сегодняшнего дня, Григорий, новая жизнь. Пьянству бой, а женщина только одна.

– Это невеста ваша, графиня Кадемская?

– Нет, – вздохнул Стас. – Другая женщина. С графиней мы помолвку отложили.

Гришка недоверчиво покачал головой.

– Ваше благородие, видать, вас крепко прижало, раз вы так переменились.

– Ну можно и так считать. Ты приготовь, что там надо для службы и не забудь разбудить. А спишь ты где?

– Рядом с вами, за стенкой у меня комнатка. Вы и этого не помните?

– Ничего не помню. Так что уж, помогай мне, как сможешь.

– Конечно, ваше благородие. Беда, однако. Ох, беда. Ну я пойду, чаю вам сделаю горячего.

– Будь любезен, – Стас был рад остаться один. Опустился на диван, вновь обвёл глазами комнату в сгущающихся сумерках. Представил, как сюда приходит Алиса. Вздохнул. Конечно, место для Алисы-Мари совсем и совсем нероскошное. Хотел бы он принять её в каком-нибудь особняке с видом на Неву. Эх, ну ладно. Судя по всему, женщин Николаши это вовсе не смущало. К тому же комната была чистенькой. Да и тёмно-зелёные шторы до пола, перехваченные золотыми шнурами с двух сторон, придавали изысканности.

Вошёл Григорий, зажёг подсвечник на столе. Только тут Стас заметил, что подсвечник представляет собой фигурку обнажённой женщины, которая держала две свечи.

– Ваше благородие, я приказал печь затопить и самовар поставил. Чай скоро будет готов.

– Спасибо, Григорий. Скажи, а ты мог бы передать записку одной даме в личные пальчики?

– Замужняя, что ли? – на лице Гриши появилось хитренькое выражение.

– Ну вот так получилось, – Стас развёл руками, чувствуя неловкость. На самом деле в прежней жизни он с замужними женщинами никогда не связывался. Но вот с Алисой всё пошло наперекосяк.

- А вам всегда чужие дамы нравились, – хохотнул Гриша. – Помните, как мы с вами разрабатывали план, как княгиню Воленскую соблазнить.

Судя по всему, у Николаши были близкие отношения с денщиком, подумал Стас.

– Покончено с этим, Гриша. Не помню и помнить не желаю. Ты вот лучше скажи, сможешь ли отнести записку графине Репниной.

– Ничего себе, вы замахнулись на этот раз, ваше благородие, – вытаращил глаза Гриша.

– Ты её знаешь?

– Конечно, знаю. У неё безупречная репутация, несмотря на красоту. Выбор я ваш, конечно, одобряю. Редкая женщина.

– Весьма, польщён, – Стас шутливо склонил голову, но денщик вовсе не заметил иронии. – И всё же, я бы хотел попробовать. Только вот адреса её я не помню.

– Адресок не проблема. И в личные, как вы сказали, пальчики, смогу передать. У княгини есть служанка, с которой мы в хороших отношениях. Она мне не откажет, – Гришка ухмыльнулся. – У неё тоже пальчики прелестные. Такие быстрые и ловкие.

– Мне бы тогда бумагу и… – Стас чуть не сказал ручку, но вовремя опомнился. – Чернила.

– Будет исполнено, ваше благородие. Только если вы сюда будете её приглашать, вы мне скажите заранее.

Стас уставился на Григория, размышляя, не было ли принято при Николаше, чтобы тот держал свечку.

– Я пирожных куплю в соседней лавке, и чай заварю инбирный с мёдом, – пояснил Гриша. – А то вы всё время забываете, что женщины любят сладенькое. Да и замёрзнет она пока доберётся, а инбирь согреет. И дело пойдёт, – покивал Григорий. – Ещё не помню, чтобы вашему благородию какая дама отказала. Будь то знатная или горничная.

Вот ведь Казанова, подумал Стас. Не уронить бы лицом в грязь при такой репутации. Интересно, а спал ли Николаша с Анной? Но спросить об этом он не решился. Некоторых подробностей лучше и вовсе не знать.

Когда Гриша принёс письменные принадлежности, Стас осторожно взял перо, обмакнул в чернила и… тут же поставил кляксу. Пришлось сначала потренироваться, благо Гриша куда-то вышел. Хорошо ещё, что почерк у него был мелкий и аккуратный, даже удалось придать некоторым буквам завитки. Сложнее обстояло с текстом. Он даже не знал, как лучше обратиться Мари или Алиса. Вдруг письмо попадёт в чужие руки? Сидел над чистым листом, словно Пушкин над поэмой. В итоге поставил ещё одну кляксу и написал, что будет ждать её завтра или в любое удобное ей время. Позвал Григория, чтобы уточнить адрес и запечатал письмо.

– Только будь осторожен.

– Не впервой, ваше благородие. Не волнуйтесь, завтра же и доставим. Ответ ожидать?

– Ожидать, – Стас потёр руки, чтобы согреться и принялся шагать по комнате.

Теперь остаётся только молиться, чтобы Алисе ничего не помешало прийти.

Алиса ещё лежала в постели, думая о Стасе-Николаше и мечтая как бы устроить, чтобы остаться с ним наедине. Вот ведь с тех самых пор, как надела шёлковые чулки для Антона, романтических отношений так и не случилось. Визит мужа Мари можно не считать, о нём даже думать не хочется. А вот если вспомнить поцелуи на набережной на ветру, внутри так всё и замирает. Какой же Николаша красавчик и как хотелось бы…

В дверь тихо постучали. Появилась Дуняша. Какая-то особенно светлая и праздничная. Коса игриво перекинута наперёд, заплетена с голубой лентой. Бежевое платье в голубой горошек, затянутое в талии.

– Доброе утро, Мария Алексеевна. Как спали?

– Спасибо, Дуняша, чудесно.

– Они уже отбыли на службу, вас к завтраку не дождались. А у меня для вас есть письмо, – глаза у Дуняши стали лукавыми. – Просили передать в личные руки.

Сердце Алисы затрепетало: неужели от Николаши?