Евгений Щепетнов - 1972. «Союз нерушимый...» [СИ]

Да, США сами виноваты в своей беде. Сейчас они гнобят черных, зверски ущемляя их в правах. (Только недавно вышел закон о запрете сегрегации, но…пока работает слабо) Пружина сжимается. Пройдет пятьдесят лет и она так жахнет, что всему миру станет тошно. И не только США. Европа тоже взвоет. И это справедливо. Эти люди, которые десятки лет мутят воду по всему миру должны были понести справедливое наказание.

Сделав себе зарубку в памяти насчет Беллы, я открыл одно из личных дел и собрался прочитать содержимое папки, когда в дверь кабинета постучали. Ольги не было, я отправил ее тетешкать сына (пусть отдохнет, кто знает, что там впереди), так что пришлось встать с кресла и тащиться к закрытой двери. Как и ожидалось, это был Аносов — ну а кто еще посмеет беспокоить меня в святая святых, моем кабинете, в неурочное так сказать время (уже вечер).

— Привет! — сказал он устало-озабоченно и направился к дивану, на который и плюхнулся, откинувшись на спинку — Читаешь дела?

— Читаю дела… — индифферентно подтвердил я — А ты чего домой не едешь?

— Домой? — хмыкнул Аносов — Куда — домой? В пустую квартиру? Я лучше здесь заночую, в казарме. Все веселее. Тут у меня дом. Вот — к тебе могу прийти в гости. Отвлечь от дел. Поболтать ниочем. Ольгу в город отправил?

— Отправил — кивнул я, оглядывая стопу папок — К сыну. Ты же в курсе, что ее мать с Костиком приехали? Ну вот, она теперь с ним занимается. Послезавтра приедет, вечером. Как раз мы закончим с этим грязным делом.

— Закончим… — с непонятной интонацией протянул Аносов — скажи, а тебя так же учили? Ну…с куклами?

— Так же — кивнул я, вспомнив лицо того мужика, огромного, рыжего. У него пальцы были как сосиски. Если бы он сумел меня поймать — раздавил бы, как грецкий орех. Но не сумел. Я разбил ему кадык, а потом сломал шею. И да — у него тоже был нож, и он успел меня порезать. Он был очень, очень быстр! Бывший спортсмен. Убийца.

— Кому дашь баб? — опять же с непонятной интонацией спросил Аносов — Опасное это дело, с бабами. Мужиков они смогут, а баб? Может давай мы сами их исполним?

— Нет! — ожесточился я — Кому достанутся, тому достанутся! А не смогут — их проблемы. Мы здесь не в игры играем. И времени у нас очень мало.

— Что, думаешь все-таки начнется? — внимательно посмотрев на меня спросил Аносов.

— Вполне вероятно — сухо ответил я — В общем, так: нумерую папки, выписываю фамилии, пишу на листках, будут тянуть жребий. Кому какая кукла достанется, так тому и быть. У нас сейчас двадцать восемь человек, кукол тридцать. Оставшихся отдам кому-нибудь из них, сам решу — кому. И вот еще что…оружие — нож и пистолет с ослабленными патронами. Это для куклы. Курсант — безоружен.

— Эдак мы половины недосчитаемся — пожал плечами Аносов — Что-то ты крутовато берешь! Ладно, ладно! Не надо так на меня таращиться! Вообще — ты знаешь, что у тебя взгляд жутковатый?

— То есть? — неприятно удивился я — С какой стати? Взгляд, как взгляд!

— Неет… — хмыкнул Аносов — Когда ты так смотришь, ощущение, что вот-вот башку свернешь! Аж мороз по коже! И если я, уже привыкший, так реагирую, то что тогда чужие? Те, кто тебя не знает, или мало знает? То-то же…зверюга зверюгой! Так волк смотрит — вроде и не выказывает агрессии, но понимаешь — сейчас клацнет зубами, и тебе кирдык.

— Да ну тебя…ерунда какая! — досадливо поморщился я — займись лучше делом. Вон ножницы, вон бумага — режь на квадратики и ставь номера. Все польза будет…а то болтаешь всякую чушь. Кстати, может чаю попьем, раз уж пришел? Заодно расскажешь, почему и как обходишься без бабы. Чего это ты себя раньше времени похоронил? Молодой еще мужик, крепкий, сильный, при деньгах, при квартире, машине — какого черта из себя строишь инвалида? Найди себе бабу, заведите ребенка, и не одного — еще не поздно, черт подери!

— Да ну тебя к черту… — досадливо отмахнулся Аносов — С этой службой, какие бабы?! Где их искать?! Вот так и обхожусь…снами. Ладно, хватит об этом. Неинтересная тема. Где там твои чертовы ножницы. И да, давай чаю. И к чаю чего-нибудь, пирожков каких-нибудь. Один голый чай пьют только проклятые англичашки, а мы, русские, должны чай чем-нибудь заедать!

— Видите эту коробку? — я ткнул пальцем в обычную коробку из-под обуви — Сейчас подходите, суете в нее руку, и достаете листок бумаги с номером. Вначале идет тащить первый стол, потом — те, что слева. Без суеты, но быстро. Пошли!

Курсанты вставали, доставали листок, усаживались на места. Все заняло пять минут, не больше. Я заглянул в коробку, там остались два листка.

— Здесь остались два листка. Я отдам их двоим…потом, когда все будет закончено. Гадаете, что это за номера вытаскивали? Это номера тех людей, которых вы должны будете убить.

Я сделал паузу, осмотрел класс — курсанты сидели молча. У кого-то на лице ошеломление, у кого-то интерес, кто-то просто равнодушен, или кажется, что равнодушен.

— Итак, рассказываю: против вас выйдет человек, вооруженный пистолетом с восемью патронами и ножом. Вы должны будете его убить. Обязательно — убить. Никаких других вариантов. Он тоже постарается вас убить. Кстати, это может быть и женщина. Патроны в пистолете — ослабленные, но убить ими плевое дело. Или покалечить. Никакой защиты у вас не будет — кроме вашей ловкости и умения. Если мы вас зря тренировали, если вы не сможете победить обычного человека — значит, вы нам не подходите. Вопросы есть?

— Курсант Орел! Разрешите вопрос?

— Давай, Орел.

— А если он убьет? Ну…мой противник.

— Значит, ты плохо учился. Плохой боец. Напишем, что у тебя случился инфаркт, и актируем. Кстати — на помощь не рассчитывайте. Будут вас убивать — никто и пальцем не шевельнет, чтобы вам помочь.

— А женщины? Они что, тоже бойцы?

— Нет. Женщины — не бойцы. Но вы обязаны их убить. Не убьете, пожалеете — отчисление.

— А кто эти люди? — не унимался курсант.

— А вот этого я вам не скажу. И никто не скажет. Вам дан приказ — убить своего противника. Вы должны его выполнить, и не рассуждать — стоило убивать, или нет. Через час начинаем. Самурай, установи очередь. Начнем по возрастающей — у кого первый номер, тот первым и пойдет. Происходить все будет в тире. Все, вопрос закрыт.

Я повернулся и вышел из класса, взглянув напоследок в глаза Аносову. Тот коротко кивнул, мол, понял. Все организую.

Ночь заключенные провели в камере, спали вповалку, но ничего. Обошлось без эксцессов. Было две драки за место, но быстро затихли — не без участия охранников, отдубасивших толпу направо и налево. На охранников никто не напал — вид двух автоматных стволов, направленных на тебя из-за решетки (страховали), не очень-то разжигает желание побунтовать.

Заключенным никто ничего не объяснил. Привезли, «разместили», и…все. Они пытались задавать вопросы, но на них никто не отвечал.