Константин Беличенко - Контрабандист Сталина 4

– Месье вы кроме моего угля перехватили ещё с моих кораблей лучшие пиломатериалы и часть соли. Почему и где деньги?

– Я так понимаю, что ваш угольщик будет постоянно на этой линии? А налоги вы будете платить во Франции – обращается ко мне чиновник. Киваю. – Тогда у меня к вам есть предложения по коммерции.

Предложение сводились к тому, что в случае постоянных поставок мне предоставят уменьшенные цены портовых услуг, включая и погрузку-разгрузку товара. А на обмен мне предлагают только сельскохозяйственную продукцию.

– Нет, месье Боссю. Если с цитрусовыми, изюмом, вялеными финиками и инжиром я вам могу ещё пойти на встречу, то остальная сельхозпродукция меня не интересует. Ну, может ещё картофель. А вот консервированную долгого хранения я возьму.

– Как вы это представляете? Где я вам бочки возьму? Весь ценный лес уходит во Францию и за этим строго следят – недовольно отвечает мне чиновник. Ещё бы. Весь знаменитый ливанский кедр идёт на отделку судов и изготовления французской мебели. Или та же пиния или можжевельник. Понятно, что несколько бочек роли не играют, и никто на такой мизер доносить не будет. Но тут у нас согласование идёт на сотни штук и возможно коммерция не на один год.

– Бочками я вас обеспечу. Солью тоже. Могу и сахар привести. Делайте конфитюр – развожу руками. Гад. Ткани и кожу мне не предлагает. Значит, есть сбыт в другое место. Договариваемся на поставку ещё и сахара. Боссю интересует и поставка пшеницы, но тут я ничего определённого сказать не могу. Вентилирую вопрос только на поставку небольших партий муки. Вообще если бы не вся эта эпопея с угольной базой, смысла заниматься торговлей с Ливаном, мне нет никакого. Хлопотно, а навар получается мизерный. Разнообразием занимаюсь только из-за никудышней логистики и состояния портов в СССР. А иначе у меня будут постоянно простаивать корабли, дожидаясь угля. Там то вагонов нет, то паровоз сломался, то ещё какая-нибудь фигня случилась.

Но всё-таки я дожал Боссю и он обещает к вечеру предоставить выделанной партию кожи за перехваченный товар. Тем более высшего качества я не прошу. Мне надо грубая, толстая и крепкая кожа для обуви.

Возвращаюсь на "Одиссей" и обсуждаю вопрос с Васильевым. Ему объясняю ситуацию с бочками с оливками, где в части бочек будет находиться абсолютно другой груз. Во-первых, их надо сразу поставить в малый трюм, хотя у меня все трюма закрываются. А во-вторых намекнуть местным таможенникам на договор с месье Боссю, чтобы сильно не рылись. Да и корабль военный. Пусть если что пугнут оружием. Ну и правильно поставить бочки в трюме. Пусть угостит французским вином или ещё чем и с собой даст по паре бутылок. Мне же разговаривать не по чину.

На следующий день отправляюсь к Акиль Аббасу, который на радостях угощает меня огромными креветками в чесночном соусе. Долго смакую, хвалю хозяина за необычное угощение. После обеда мы прячем пулемёты и дорогую ткань в бочки с оливками. Заворачиваем всё это сначала в пергамент, а потом в прорезиненный брезент. Партию солёных оливок Аббас уже успел купить у местных. Правда, пришлось изображать двойную перегрузку. Но это мелочи, да и так работники Аббаса чуть больше заработают.

После восьми дней разгрузки-погрузки и стоянию в порту два моих груженных корабля отправляются в СССР. Вообще надо поторапливаться. Мне уже надо в Германию, принять свои отремонтированные корабли. Навестить там некоторых плохих парней, а на обратном пути заехать в Швейцарию. В общем, серьёзных дел у меня много, а я тут какой-то мелочевкой занимаюсь.

Хорошо отдохнув, после стольких напряжённых дней я вышел на мостик корабля. Погода была на редкость хорошая, и пароходы бодро шли в направления турецких проливов.

– Здравствуйте Сергей Николаевич – приветствую капитана Васильева поднятой кружкой с кофе. Поначалу капитана такие мои жесты, как и обращение в целом шокировало дворянина Васильева. Но потом, видя, что и я к себе не требую официоза, успокоился, но грани никогда не переходил. Воспитание с детства как-никак в дворянской среде.

– Здравствуйте – приветствует меня не только Васильев, но и русский четвертый помощник капитана, и рулевой грек. На корабле уже складывается свой весьма специфический русско-греческий диалект из-за смешенного экипажа. Иногда такое услышишь, что хоть стой, хоть падай. Особенно это проявляется при разгрузочно-погрузочных работах. Смешно выходят реплики. Но офицеры бдят. И все принятые подписали контракт, что в случае грубости или драк тут же будут списаны на берег с большими денежными санкциями. Вот рядовому составу и приходится выкручиваться, выражая своё недовольство или шутку, в отношении друг друга. Ну и соответственно Земля не обделена народными талантами, что русских, что эмоциональных греков. Да и шутки на корабле приветствуются. Я даже подумываю утвердить премию лучшую за месяц. Буду записывать. А вдруг пригодиться.

– Как разобрались с таможней? Проблемы были? – вышли мы на крыло мостика с капитаном.

– Да нет. Всё чинно. Небольшая взятка и французское вино из представительских запасов решили все наши вопросы. Они даже корабль осматривать не стали – улыбается Васильев, явно вспоминая что-то своё.

– Как так? – удивляюсь я.

– Корабль, переделанный и усовершенствованный из военного, раз. На борту вооруженный экипаж, два. Право на операции с оружием, три. В общем, я очень осторожно намекнул старшему, что мы работаем на второе бюро французской разведки. И лучше у нас не искать ничего… а то ведь можно такого этакого… найти на свою голову – улыбается Васильев.

– М-да. А это распространённая практика? – а ведь и правда. Я действительно работаю на французскую разведку… пусть в несколько и необычной форме. Но результат-то, каков.

– Не волнуйтесь. Для разведчиков обычная практика. В общем, мы расстались хорошими друзьями. Попросили только по возможности следующий раз привезти сыра и коньяка из Франции.

– Привезём не жалко. Денег дополнительно выделю – я тоже рад, что так всё хорошо закончилось.

Не доходя Босфора, в Мраморном море удалось связаться с Никольским в оговоренное время и частоте. Его кораблик, как мы и договаривались, занимается в основном перевозкой продуктов. Мотается челноком по округе, так чтобы к пароходику все привыкли. Ночью подошёл и борту "Одиссея".

– Здравствуй Алексей Иванович. Загорел то как. Скоро и от турка вас не отличишь – улыбаюсь и намекаю на его наряд. Обнимаю соратника и близкого мне человека.

– Это точно. Вот подучу ещё немного турецкий язык – Никольский.

– Заведу гарем – подхватываю я.

– Не-не-не. Софья меня тогда точно убьёт. Как там она?