Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– Ты можешь связаться с кем-нибудь выше Козлова?

– С товарищем Мехлисом только, я его хорошо знаю. Не раз встречались.

– Вот и я об этом. Если ты передашь ему все эти документы и карты, то, может, что-нибудь и получится.

Выбивая дробь пальцами, я ненадолго задумался, а потом решительно тряхнул головой:

– Да о чем разговор? Тут жизни сотен тысяч на кону, глупо о себе думать.

– Вот и хорошо! – обрадованно воскликнул Денисов.

– Что мне нужно делать?

– Да ничего особенного. Просто все карты с метками покажи, чтобы поняли, в каком мы сейчас положении, и документы тоже. А главное, на меня упирай, что, мол, на все вопросы ответит полковник Денисов. Дальше уже я работать буду.

– Хорошо. Давай все еще раз повторим. Начнем с карт…

Как только утром меня невыспавшегося забрал Кириллов, мы отправились обратно на аэродром. Все время полета я думал и еще раз думал. В принципе план выполним. Договориться о встрече с Мехлисом не так трудно, как кажется. Уверен, он меня примет.

По прилету я первым делом побежал к Никифорову – помочь мне с налетом на то село мог только он. То, что он не простой полковой особист, убедился уже давно.

– Это село? – склонился Никифоров над картой.

– Ага, – ответил я, уплетая завтрак. Мне его принесли из столовой, особист распорядился.

– Знаешь, пока ничего не могу сказать, пробью по своим каналам. Если все подтвердится, то решим этот вопрос. Доказательства какие-нибудь были представ-лены?

– Да. Моряк, что они отбили. Он у них три недели провел. Страшно смотреть на него было. Татары ему всю кожу с рук срезали. Издевались, гады, обещали, что он еще полгода проживет, пока совсем без кожи останется. А ведь их трое в плен попало, остался один. Такие ужасы рассказывал! Что они за люди, а? Разве можно так?

– Звери… Я попробую решить этот вопрос как можно быстрее. Ты мне все рассказал?

Я задумался, поразившись нюху особиста, после чего выложил все.

– Доставай документы. Посмотрим.

Никифоров с интересом изучил карты, чему-то хмыкая.

– На всех них должны быть пометки «совершенно секретно», – буркнул он, скатывая все в рулон.

– Значит, они не врут?

– Кое-что на карте я знаю. Все совпадает, да и документы серьезные.

– Что делать будем? Я обещал Денисову встретиться с Мехлисом.

– Подожди пока. Мне нужно встретиться с нужными людьми.

– Хорошо.

– Знаешь… Пусть бумаги Денисова побудут у тебя.

В течение двух суток ничего особого не происходило. Прибыл мой полк, так что все свободное время я раскидывал подразделения по местам базирования и помогал комполка готовить часть к бою. Никифоров куда-то исчез, но карт-бланш для майора Рощина дать успел. Так что, связавшись с полковником, я передал ему время налета. Пять «илов» не оставили от села камня на камне, так рассказали пилоты, вернувшиеся с вылета. После них пошли люди Денисова и небольшой отряд НКВД, который, оказалось, прислал кто-то из особого отдела фронта. Уверен, Никифоров постарался. Но все равно, операция была незаконной, так что ни по каким документам она не проходила.

Проблема была в другом. Мехлис отсутствовал, находясь в Севастополе по какому-то делу, Никифоров тоже не появлялся, поэтому, когда связисты сообщили мне, что самолет Льва Захаровича приземлился на небольшом аэродроме у Керчи, я прихватил документы и прыгнул в связной У-2. И через час уже сидел в приемной Мехлиса, ожидая вызова.

Притоптывая от нетерпения, я вопросительно посмотрел на секретаря.

– Жди, занят! – коротко ответил он в очередной раз.

Хотя я сообщил секретарю, что имею особо важные сведения, ждать пришлось больше часа. А когда лейтенант-секретарь унес в кабинет комиссара поднос с двумя стаканами в мельхиоровых подстаканниках и чайником, стал закипать. Встав, принялся расхаживать по приемной. Кроме меня и секретаря, в ней никого не было. Боялись товарища Мехлиса, что уж говорить, – боялись.

После того как из кабинета комиссара вышел майор госбезопасности, лейтенант наконец-то кивнул мне, разрешая войти. Почти сразу вслед за мной проследовал плотный генерал, прикрыв дверь.

– Товарищ комиссар, имею очень важные сведения!

Я быстро выкладывал документы и карты, все объясняя в подробностях, и очень удивился, когда постоянно морщившийся во время моего доклада Мехлис вдруг заявил:

– Какая чушь!

Лев Захарович несколькими словами разнес в пыль все, что я говорил, напоследок приказав:

– Подождите в приемной!

Через десять минут ко мне подошел лейтенант ГБ в сопровождении двух бойцов.

– Встать! Сдать оружие, вы задержаны!

Еще через три часа, после недолгого разговора у следователя, где я предпочел молчать, оказался в этой камере.

И вот второй день жду, что будет дальше, мысленно составляя план побега.

Это же время. Кабинет представителя Ставки армейского комиссара 1-го ранга Л. З. Мехлиса.

Раздавшийся звонок спецаппарата отвлек Льва Захаровича от важного разговора по другому телефону.

– Я перезвоню, – сказал он в трубку и, положив ее, снял другую. – У телефона, товарищ Сталин!

Через потрескивания и шум донесся голос Верховного:

– Что у вас там происходит, товарищ Мехлис?

– Все идет по плану, товарищ Сталин!

– Почему арестован товарищ Суворов?

– Вынужденная мера, товарищ Сталин. Он чуть не провалил операцию «Свежая голубика».

– Объясните.

– Четыре дня назад со мной связался личный представитель товарища Берии капитан Никифоров. То, что он сообщил, шокировало меня, и я потребовал доказательств. Им был доставлен ко мне некий полковник Денисов…

Мехлис спокойно докладывал, что происходило несколько дней назад.

– …как только вы дали добро на начало операции, неожиданно ко мне явился товарищ Суворов с тем же планом и документами от Денисова. Причем так получилось, что одновременно с ним в кабинет прошел по важному делу один из фигурантов и все слышал. Чтобы все не провалить, пришлось раскритиковать Суворова и арестовать в приемной в присутствии свидетеля. Думаю, дня через три выпустим его. После окончания операции.

– Понятно. Товарищ Суворов в курсе?

– Нет, товарищ Сталин, не посчитали нужным этого делать. Пусть будет уроком.

– Хм. Хорошо. Держите меня в курсе.

– Есть, товарищ Сталин!

Опустившись в кресло, Лев Захарович, взяв трубку другого телефона, стал вызывать особый отдел фронта – операция «Свежая голубика» только набирала свои обороты – как зазвонил местный аппарат.

– Слушаю.

– Товарищ комиссар… – промямлил чей-то неуверенный голос. Через секунду Мехлис узнал говорившего, это был начальник тюрьмы.

– Что! – не выдержав, рявкнул Лев Захарович.

– Заключенный… Суворов исчез… то есть совершил побег.