Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– Лови конец! – крикнули с катера.

Я попытался схватиться заледеневшими руками за канат, плюхнувшийся рядом, но пальцы уже не гнулись, и канат ушел в сторону.

Вдруг в воду упало что-то большое, подняв тучу брызг. Меня ухватили крепкие руки, и ругающийся под нос моряк завязал под мышками веревку. Рывок, и я оказался на палубе. Секунда – и рядом мой спаситель.

Очень быстро меня освободили из комбинезона и на миг остановились, увидев весь иконостас на груди. Честно говоря, там были только две Золотые Звезды Героя, остальные награды я оставил в вещмешке, но и этого хватило.

– Мать моя женщина, так это же Суворов! – ахнул один из моряков в звании главстаршины.

– От этого он человеком не перестал быть, боцман! Раздевайте до исподнего и в каюту его, растирать будем! – рявкнул кто-то рядом.

– Товарищ капитан-лейтенант, Аникина тоже? – поинтересовался боцман.

– Да, и его тоже, – буркнул явно командир катера.

– Есть! А ну быстро, черти морские! Давайте обоих в каюту! – рявкнул главстаршина, и нас понесли в каюту. По крайней мере, меня точно, моряк, который прыгнул в воду, шел сам. Понимать что-либо я стал минут через двадцать после того, как меня растерли водкой и одели в сухую морскую робу.

– Вот, товарищ капитан, горячего чаю попейте, – протянул мне парящую кружку молоденький, моих лет конопатый морячок.

– А что, в такую погоду и камбуз работает?!

– Это из термоса, – пояснил он.

– Хорошо-о-о, – протянул я, отхлебнув крепкий чай.

– Еще налить?

– Да, было бы неплохо. Кстати, когда мы в порт придем?

– Через час, наверное, будем, – пожал плечами конопатый. В это время дверь отворилась, и в каюту ввалился командир катера.

– Ну что, летчик, как самочувствие?

– После водки на голодный желудок? Хороший вопрос. Сидеть сижу, но думаю, встать уже не смогу. Шатает, – хмыкнул я.

Хохотнув, командир сел напротив, на другую койку, потеснив моего спасителя. Я-то думал, он спал, но нет, оказалось, просто подремывал.

– Это нормально. Молодцы, видел, как вы крестоносцев штабелями валили…

– Восемь сбили. Четыре я, четыре напарник. Как эту пару просмотрел, вот что не понимаю, постоянно же головой крутил…

– Зато мы видели. Они не сверху падали, снизу за-шли, снизу.

– Да это я позже понял. Обидно просто, что проглядел. Нужно было двумя парами вылетать, начштаба предлагал, а я отказался… идиот. Когда в порт-то придем?

– Уже показался, скоро. Я сообщу, когда мы к пирсу подойдем. Форма твоя и комбинезон в моторном отсеке, сушатся.

– Отлично, я подремлю, а то после водки и чая глаза сами слипаются.

– Хорошо.

Капитан вышел, а я, развалившись на койке, прикрыл глаза, даже не заметив, как конопатый накрыл меня синим одеялом.

– Товарищ капитан, проснитесь. Прибыли! – затряс кто-то меня за плечи.

– Да уже проснулся, – пробормотав, попытался приподняться. Спиртное еще не успело выветриться из организма, меня изрядно штормило.

– Мы у причала стоим, сейчас вашу форму принесу.

Проводив взглядом выбежавшего морячка, я попытался встать, и как ни странно, это у меня получилось. Хотя качало изрядно.

– Вот, товарищ капитан, все высохло, только сапоги еще влажные. Портянки сухие можете спокойно одевать.

– Хорошо… М-да, два стакана водки, что влил в меня ваш боцман… да еще на голодный желудок… Даже не знаю, как теперь доберусь до своих.

– А так ничего, стоите вроде ровно. Может, вы заболели? Вода все-таки холодная?

– Непонятно. Вроде нет.

– Давайте я вас провожу, – предложил конопатый, как только я закончил переодеваться.

Застегнув под подбородком застежку шлемофона и поправив на поясе складки комбинезона, я энергичной, но слегка пошатывающейся походкой направился за ним.

– А, товарищ Суворов? Как себя чувствуете? – поинтересовался незнакомый мичман, куривший на причале.

Посмотрев на переброшенный на каменную мостовую пирса трап, я ответил:

– Да вроде ничего. Шатает только.

– Шатает? Может, простудились? Мы, конечно, вашу форму высушили, но сапоги-то не высохли…

Судя по всему, мичман был механиком или старшим помощником, не знаю, как они тут называются.

– Я так думаю, что это больше от лекарства, чем от простуды.

– Понятно. Командира вызвали в штаб эскадры, так что давайте я вас провожу, – бросив окурок в воду, предложил мичман.

Придерживая кобуру с маузером, я поднялся на пристань, и мы вместе с мичманом направились к большому заданию вдали.

Пока шли, познакомились. Он действительно оказался механиком, Эдик Сергеев, так он представился.

– …а на ней снаряды артиллерийские. Ну, думали, все, кончилась «Клара», а тут вы. Я сам не видел, все больше на рабочем месте находился, один из сигнальщиков рассказал…

– Да что там рассказывать? Чтобы остановить «Хейнкели», пришлось разделиться, я прикрытием занялся, а мой ведомый, лейтенант Микоян, бомбардировщиками. Восемь сбили. Я четыре, и он столько же. Даже как-то неожиданно. Степка больше двух за один бой не сбивал, а тут сразу четыре.

– Бывает. Все равно вы молодцы, правильно про вас в газете пишут. Капитан-лейтенант Ворошилов, наш командир, хотел сфотографироваться с вами, жаль, его срочно вызвали.

– Да я не против…

Прервал меня визг тормозов остановившейся рядом легковушки, из которой выпрыгнули двое парней в форме старшего и младшего политруков. Корреспонденты, ежу понятно.

– Здравствуйте, товарищ Суворов! – протянул мне руку старший.

– Здравствуйте, – только ответил я, как пару раз щелкнул фотоаппарат в руках младшего политрука.

– Мы корреспонденты армейской газеты «Звезда». Старший политрук Игорев Игорь Валентинович и младший политрук Варламов Константин Григорьевич, – представился Игорев.

– И что? Это что-то мне должно дать понять?

– Да нет, мы тут случайно узнали, что вы помогли отразить налет на морской конвой, вот и хотели пообщаться.

– Понятно. Ну я не против, давайте пройдемся до штаба, по пути все и расскажу.

– Товарищ старший политрук, – вдруг вмешался мичман, – а вы можете нас сфотографировать? Вместе с экипажем? А?

– Да не проблема, – пожал плечами Игорев.

Сергеев тут же вызвал своих, корреспонденты сделали несколько снимков и взяли адреса у всех, включая и меня. Потом, отослав машину, мы вчетвером отправились вслед за ней, разговаривая на ходу. Вернее, я рассказывал, а политруки с уточняющими вопросами записывали.

– Может, коньячку за знакомство? – поинтересовался Игорев, когда уже подошли к штабу.

– Хм, а почему нет? – Во мне еще бурлил алкоголь.

Войдя в здание, я был остановлен дежурным:

– Товарищ капитан, с вами хочет поговорить товарищ Мерецков, прошу следовать за мной.

В кабинете, до которого меня довёл невысокий флотский лейтенант, находились двое. Один, капитан второго ранга, был точно хозяином, а вот другой явно относился к политотделу фронта. Видел я его в штабе мельком.