Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– Что-то есть?

– Да, колет.

– Здесь?

Путем ощупывания, вроде игры «холодно-горячо», доктор нашла и извлекла еще один осколок, после чего стала чистить рану и промывать ее. После перевязки и уколов от столбняка она сняла халат надела берет и, подхватив несколько листков, вышла, сказав перед этим:

– Лежите тут. Я через полчаса вернусь и устрою вас в стационаре, нужно полное обследование, – после чего выпорхнула наружу.

Лежать мне быстро надоело. Выглянув и убедившись, что рядом никого нет, я хотел было выбраться наружу и сходить к стоянке самолетов, посмотреть на свой и пообщаться с механиком, как кто-то заслонил собой дверной проем.

В дверях стоял невысокий крепыш в звании капитана и с интересом смотрел на меня.

– Так это ты наш новый летчик?

– Я… наверное.

– Капитан Борюсик. Командир БАО. Ну, давай на довольствие вставать будем. Документы твои у особиста, если что.

Положив на стол несколько бланков и с удобством устроившись за столом, капитан достал из кармана карандаш и вопросительно посмотрел на меня.

Вздохнув, я ответил таким же взглядом. Хрена я что понимаю в этих бумажках, пусть спрашивает.

– Так, размер обуви? – начал он и, заметив, что я себя обнюхиваю, добавил: – Банька вечером будет.

– Сорок второй.

Я быстро выкладывал в ответ на вопросы капитана свои данные, а сам изучающе разглядывал его. Сомнений не было, он мне знаком.

В параллельном классе учился Лешка Борюсик. Мы скорешились с ним на летной теме. И если я был знаменитой фигурой у нас в школе – все-таки летчик, да и фильмах снимался, то Леха пользовался другой славой. Он был перворазрядником по боксу, в основном из-за фамилии, чтобы не смеялись. Так вот, прадед у Лехи пропал без вести в первые дни войны, будучи командиром БАО в одном из бомбардировочных полков в районе Старого Быхова, и такое совпадение мне казалось странным.

Леха перенял эстафету от отца, который тоже искал деда, так что мы пересеклись с ним в одном из архивов, где я пытался раскопать что-нибудь о заинтересовавших меня летчиках, а он – о прадеде.

– Извините, а вас не Кириллом Васильевичем зовут? – спросил я у заполнявшего бланки капитана. Вопрос можно было и не задавать, он был копия с выцветшей фотографии, что я видел у Лехи дома.

Оторвавшись от явно нелюбимой для него писанины, он удивленно посмотрел на меня.

– Все правильно, это я и есть.

А вот мне было не так весело от узнавания, потому как я точно знал, что капитан Борюсик служил совершенно в другом полку.

– Ты что, меня знаешь?

– А? Что? А, да… Нет, не знаю, просто фотографию видел. Вы там стоите с женой, родителями и двумя летчиками. Капитаном и лейтенантом.

– Точно, это нас в Москве сняли, в тридцать девятом году, – обрадовался капитан.

– Да, ваша жена еще младенца держала, – припомнил я.

«Деда Лехи!» – подумал я.

– Точно! У меня же Костик в Москве родился, когда жена у моих родителей гостила, едва в роддом увезти успели.

– Это да. Но мне сказали, что вы в другом месте служите, в Старом Быхове?

– А, это я в другом полку служил. Наш семнадцатый всего месяц как сформирован, вот и понадергали народу с разных частей. Самолетов дали, и служим, – пояснил капитан.

Вот это новость! Нет, я, конечно, номера действующих бомбардировочных полков не знаю, но то, что перед самой войной было сформировано несколько, в курсе. И то, что капитана Борюсика перевели в один из них, ни в каких документах не значилось. Да и про семнадцатый полк не помнил: скорее всего, сгорел в первые дни войны, а формировать новый не стали, и такое бывало.

– А откуда ты про меня знаешь?

– Летчик один семьей хвастался, вот в фотоальбоме я вашу фотографию и увидел, он рассказывал про вас, мельком, но я запомнил, память хорошая. Хотя, честно говоря, вспомнил вас не сразу.

– Это, наверное, Львов или лейтенант Камов.

Я пожал плечами, сказав, что с летчиком знаком лишь мельком, просто поболтали и разбежались.

– А как он выглядел?

Припомнив, как выглядел капитан Львов, погибший двадцать третьего июня во время бомбардировки аэродрома, я достаточно точно описал его.

– Ну точно Сашка Львов! Вы когда виделись-то?

– Да в сороковом и виделись, он, кстати, хороший специалист по техники пилотирования.

– Это точно. Он на своем ястребке в небе Испании шестерых свалил.

– Вот и я о том же.

Поболтав о том о сем, капитан пообещал все сделать быстро и вышел, оставив меня в тяжелых раздумьях.

«Параллельный? Да нет, не может быть. Тут все как у нас, никакой разницы нет! Или все-таки?»

Вот за такими мыслями и застала меня военврач Лютикова.

– Больной, я же не велела вам двигаться.

– Устал лежать, – ответил я уклончиво и сел на скамейку.

– Через час будет баня, после вы получите свежее белье, а сейчас я вам покажу вашу кровать в стационаре. До конца лечения вы будете находиться там.

– Хорошо.

Меня без всяких проволочек устроили на койке в соседнем помещении, гордо называемом «стационаром», где стояли всего четыре койки, и велели ждать бани, за мной пришлют вестового.

После баньки, сделанной бойцами БАО из старой палатки и печурки, я надел свежее белье и, накинув больничный халат, направился обратно в санчасть, когда мое внимание привлекли красная ракета и звуки запускаемых авиационных моторов. Мимо пробегали летчики и члены экипажей, устремляясь к самолетам, некоторые на бегу бросали на меня заинтересованные взгляды.

– Вить, что случилось? – поймал я за рукав «вечного дежурного».

– Срочный вылет. Немцы почти у города, нужно разбомбить переправу, – успел ответить он и побежал куда-то в сторону нескольких спецмашин, стоящих группой под масксетью.

– А я как же? А меня?

Развернувшись и придерживая полы халата, побежал в штаб.

– Товарищ майор! Почему без меня? – сразу же спросил я.

– Так, боец! Как нужно обращаться к старшему по званию?! – нахмурив брови, рявкнул седовласый капитан, склонившийся над картой.

– Извините. Товарищ майор, разрешите обратиться? – спросил я у Никитина.

– Обращайтесь, – хмуро ответил он.

– Почему бомбардировщики вылетают без прикрытия? Я готов к вылету!

– Готов? А вот Лютикова сообщила, что ты еще неделю не сможешь летать, раны будут беспокоить.

– Пятерых сбил – не беспокоили, а тут будут, да?

– Ты самолет осмотрел? Пробный вылет для ознакомления сделал? Карты местности изучил? Я тоже понимаю, что могут не все вернуться, но и ты пойми: просто так я тебя выпустить не могу. Вот, изучи пока карты нашей зоны ответственности, – всучил мне карты Никитин и выпроводил из штаба.

Прижав к груди тоненький сложенный лист, я несколько секунд постоял, после чего, развернувшись, направился к взлетной площадке.