Вадим С.Г. - Первый курс

Дед был не то, чтобы удивлён, он был поражён до глубины души. Оказывается, я смог поймать местного очень хитрого и почти неуловимого зверька, которого далеко не каждый охотник может взять. По мне заяц, как заяц. Ну, может, чуть необычный, в условиях местных реалий это нормально. Но дальше так и повелось.

К концу дня у деда в мешке было ещё три таких же тушки местного кроля, которого, оказывается, зовут зойт. Помимо них были ещё и пара перепелов и что-то сильно смахивающее на лисицу. Чего-то более крупного я так и не увидел, даже следов, что для такого леса была несколько странно. Я достаточно прожил в лесу, чтобы быть уверенным, что тут должен быть крупный зверь, но его следов мы пока не видели.

Вечером мы вышли к мелкой лесной речушке с глинистыми берегами. Здесь мне снова удалось удивить деда. Он хотел просто по старинке пожарить мясо одного из зойтов над живым огнём. Но я его остановил. Во-первых, его нежное и деликатное мясо для этого не годилось. Во-вторых, у нас была птица и глина.

Перед тем как развести основной огонь, я распотрошил одного из местных перепелов, достаточно сноровисто. Благо, я часто бывал на нашей кухне, в отличие от других домочадцев, так что это не вызвало лишних вопросов. Ещё пока бродили по лесу, я собрал целый ворох разных полезных цветов и растений, не зря ходил к той странной парочке. Именно этими растениями, не всеми, ясное дело, а только теми, что посчитал нужными, я и начинил внутренности перепелов.

Когда я это делал, дед только кривился. Он считал, что когда я посолил, то и хватит, а трава это всё блаж. Но, когда я начал прям поверх перьев мазать перепела глиной, он вообще смотрел на меня как на дебила. Это просто он ещё не пробовал моей кухни. Как раз к тому моменту, как я закончил с приготовлениями, в яме, которую я предварительно выкопал, прогорели дрова. На эти угли я и выложил перепела и сноровисто засыпал его тонким слоем земли. После чего так же быстро соорудил костер сверху.

Пока дожидались приготовления основного блюда, споро перекусили в сухомятку, но совсем немного. Да и то в основном только фруктами, что собрали тут же по лесу. Тут местами попадались нормальные фруктовые растения. И если дед косточки собирался выкидывать, то я их собирал, так же, как и запоминал те места, где приметил лозы дикого винограда. На обратном пути хочу нарезать пару чубуков на разведение.

Всего полчаса ожидания, а по поляне, даже через землю и глину начал разноситься приятный аромат мяса. Дед, когда только появились первые ручейки запаха, сначала насторожился. Он было подумал, что рядом с нами кто-то остановился и до нас донёсся запах чужого костра. Когда же осознал, что это мой перепел, то он чуть слюной не захлебнулся.

Надо было видеть его глаза, когда я доставал из ямы уже готового запечённого в глине перепела. По поляне разнёсся просто божественный запах готовой еды. Думаю, если бы я замедлился, то дед вырвал бы у меня её прям из рук. Возможно, вместе с руками.

Положив глиняный кокон на постеленную холстину, я просто ударил по глине ножом. Она тут же раскололась и начала рассыпаться. Мясо настолько хорошо пропеклось, что перья под тяжестью глины отходили от шкуры, оставляя чистые участки, которые можно было сразу вырезать и есть.

Отрезав от краюхи хлеба приличный такой шмат, я водрузил на нее предварительно «ощипанную», отожранную от тела ногу перепела. Рядом с мясом положил щепотку зелени и всё это передал деду, что голодным взглядом смотрел на меня. Только получив в руки это сокровище, он тут же начал поглощать его. Обжигаясь, шипя и плюясь, но что-то одобрительно бурча себе при этом под нос.

Я ж ел медленно и не спеша, с легкой улыбкой превосходства смотря на деда. Но моя рука, с зажатым в ней куском хлеба и мяса, замерла на половине пути. Как и мой дед, мы недоуменно и одновременно посмотрели себе за спину, откуда донесся очень странный рык. Ну как рык, это было похоже на попытку рыка, знаете, как аленький ещё щенок пытается подрожать взрослым.

Представшее мне зрелище меня просто ужаснуло. На краю поляны, где мы с дедом остановились, стоял щенок, совсем маленький, ему от силы недели две-три было. Он, наверное, только глаза открыл. При этом он был худ, просто до изнеможения худ. Просто кожа да кости, совсем как я чуть менее года назад.

Дед на него даже внимания не обратил, просто отвернулся обратно и продолжил с прерванным ажиотажем поедать перепела. Я же не мог оторвать от него взгляда. Его голодный до неимоверности взгляд, просто не мог оставить меня равнодушным. Он из последних сил пришел на запах с единственной возможностью хоть немного поесть, он просто хотел жить.

Более не думая, я поднял, отложив в сторону свой «бутерброд» и направился к малышу. Он пробовал рычать, предупреждая о своей опасности, но он даже стоять больше не мог, не то, чтобы огрызаться или тем более защищаться. Я мягко подобрал его и прижав к груди аккуратно понёс к костру, ласково нашёптывая на большое ухо, что всё будет хорошо.

Когда я вернулся с малышом на руках, дед попытался что-то сказать, из разряда, чтобы я оставил его, но я так на него посмотрел, что он аж подавился. Положив мелкого на свои вещи, сам достал один из походных котелков и сбегал к речке, набрал немного воды. В воду покидал костей от перепела и в пасту растёр пару маленьких кусочков мяса.

В быстро вскипевшей воде настаивался бульон, пока я чистил и отпаивал простой водой мелкого щенка. Когда бульон остыл, я быстро соорудил рожок из куска кожи и осторожно делая остановки, накормил щенка. Съев приличную порцию и впервые за долгое время наевшись, он тут же отрубился. Устроив его на своих вещах, я повернулся к деду, что уже стоял рядом со мной и внимательно рассматривал щенка.

— Кто это, дед? — спросил я его.

— Странный он какой-то, — почесав подбородок и подергав за свою короткую бородку, произнёс он. — Вроде и обычный степной волт, — произнёс он, и начал водить пальцем, — судя по гребню и кисточкам на ушах. Но вот такие массивные лапы бывают только у лесных зеров. Считай, это те же волты, только лесные. И если первые не особо крупные, но с длинными ногами и крупными ушами и мелкими лапами. То вторые более массивные и приземистые, с мелкими прижатыми ушами. Это, видать, смесок, вот его выкинули из помёта, и тебе следует.

— Ясно, — протянул я, поглаживая мелкого, от чего тот сквозь сон начал порыкивать, — буду называть тебя Рык.

На мои слова дед только глаза закатил, понимая, что я от щенка отказываться не собираюсь. И правильно думает. Он просто не понимает, насколько это большая удача. Дикие животные могут стать очень преданными друзьями, не такими, как домашние, конечно, но это просто первый шаг. А я уже говорил, что у меня появился некий план по выведению баронства из кризиса.