Олег Борисов - Навь [AT]

Действительность кардинально отличалась от моих представлений, впрочем, как всегда. Когда я тупо сидел в гостиной, ожидая стука старческого бадика по полу, в комнату влетела молодая рыжеволосая особа лет тридцати в легкомысленном платье. Я сразу же вспомнил анекдот про секретаршу американского президента, что если платье будет еще короче, то будут видны яйца и кобура.

– Хай!

– Хай, – подумав про себя «сама ты хай».

– Я Мадлен.

– Александр.

Ну и понеслось. Сначала она дала мне листок с тестом, где надо было закончить ту или иную фразу – ну это стандартная практика для впервые пришедших на языковые курсы. Гнусно ухмыляясь, я начал быстро заполнять листок – мы курсов не заканчивали, все-таки диплом вузовский. Видели бы мои профессора, кто пришел им на смену.

Девушка посмотрела на листок, удовлетворенно хмыкнула.

– И что ты знаешь?

– Ландан из зе кэпитал оф грейт бритн, – загнусавил я как можно противнее.

– Плохой у тебя акцент, – осклабилась девушка, переходя на английский.

Ах так? Ну держись. Я выдал ей на память длинную фразу, которой меня научил окружной прокурор из округа Гринли Аризоны – приходилось при работе и с такими сталкиваться, под легендой, конечно. По моим расчетам девушка должна была густо покраснеть, но она лишь расхохоталась, показав шикарные зубы.

– Ну а серьезно?

Пришлось вести с ней непринужденную беседу.

– Кто акцент ставил?

– Да так, были люди. А что?

– У тебя больше акцент янки, Новой Англии. Хорошо, будешь говорить, как уроженец Бостона. Начали?

И мы начали. С моим музыкальным слухом мне акцент заходил легко. Параллельно всевозможные американизмы и наречия, характерные для данного региона. Мадлен была железная, четыре часа занятий пролетели незаметно. Разогнал нас папА, появившийся ближе к концу занятия. Ну точно, девочка при появлении графа встала по стойке «смирно», как я и подозревал, она была из папиных зольдатикофф.

– Хороший подгон, – мотнул я головой, когда мы с девушкой распрощались, и она упорхнула за дверь. – Кто она, капитан?

– Много будешь знать…

– Ну неужели я своих не чувствую? Явно капитан или майор из внешней разведки, скорее всего спалилась, обменяли или вытащили, теперь ей осталось только учить молодое поколение, как правильно покупать хот-доги в САСШ. Жалко.

– Жалко, – согласился со вздохом Старший. – Ну примерно все так и было. Только не напоминай ей об этом, девушка очень много потеряла, в том числе и любимого человека.

– Ясно. А что там по делу по покушению на нас?

– Работаем. Опять же…

– Много буду знать…

– Вот именно. Но я надеюсь, что скоро твой режим заточения закончится.

В столицу Британской Империи можно попасть разными способами, правда большинство этих способов жестко контролируется ребятами с Темз-хаус и четырнадцатым спецотделом полиции, особенно аэропорт Хитроу и тоннель под Ла-Маншем. Хотя, когда у тебя есть абсолютно легальные документы, и ты не находишься в стоп-листе МИ-5…

Франсуа Бетанкур, прилетевший в Хитроу из Орли рейсом БА-335 «Бритиш эйруэйз» не вызывал ни малейшего подозрения. Невзрачная серая внешность, белый, средних лет мужчина с водянистыми прозрачными глазами и редкими волосами, по профессии – адвокат. А встретишь на улице – и не заметишь.

Дальше метро с пересадками и наконец станция Вуд Грин. Далековато от центра Лондона, но по крайней мере есть приличный хостел Грин Румз. А еще хорошо, что неподалеку жил Бенджамин Смит, его цель.

Свою цель Бетанкур изучил очень хорошо. Нет, не по результатам собственного наблюдения – для этого существует резидентура. И главное, никакой привязки к нему – все результаты наблюдения заботливо собраны агентурой и отправлены в Санкт-Петербург по сети. Прошли уже те времена, когда шпионы клеили микрофиши вместо точек и пробирались на коровьих копытах с чемоданами украденных документов через контрольно-следовую полосу. При обилии трафика даже «Эшелон» или «Темпора» не могли отследить все, тем более черновики писем, хранящиеся на общедоступных серверах. А там дело техники – подставить нужный адрес, войти в черновики и скачать несколько невинных фотографий. Ничего никуда не пересылается и не передается, но обмен информацией состоялся.

Так что ликвидатор СБ полностью владел информацией о Смите. Дела у того шли неважно – по возвращении из России он был отстранен от ведения дел и отправлен в пока бессрочный отпуск. А там как руководство решит – уволить его с позором, уволить его по-тихому или уволить его на кладбище – секретоносители такого ранга не могли оставаться вне поля зрения спецслужб. Так что Смит сидел у себя дома и тихо пил вчерную от безделья.

…Смит пил не только от безделья, но и от страха. Факап в Санкт-Петербурге получился не просто шикарным, он был феерический. Поэтому, когда он вернулся сюда, получилась постановка драмы «Мечта о вазелине», в которой он играл главную роль – уж коллеги по Объединенному разведывательному комитету об этом позаботились, каждый выстроился в очередь к поставленному в коленно-локтевую позицию неудачнику. Даже собственный шеф, которому в свою очередь вдул премьер-министр. Операция была признана несанкционированной, незаконной, а также подрывающей основы международного права и нарушающей все возможные дипломатические соглашения. Вздумать только – похищение и угроза убийства гражданских лиц на территории другого, враждебного государства, да еще каких лиц!

Ну а вы чем лучше, подумал Смит, разом выхлебнув полстакана односолодового, забыли, чьих рук дело взрыв на химическом заводе в Иране или американский удар по иранскому же генералитету в Ираке, то же самое, жертвы не одна и не две, причем даже убили человека номер два в Тегеране. Вонь пошла из-за другого – дряхлеющий британский лев с шипением и дурным мявом пятился назад от надвигающегося на него русского медведя.

Градус страха достигал своего накала еще и тем, что русские пока никак и ничем не ответили – ключевое слово здесь именно «пока». СБ Российской Империи и сам ее глава граф Драбицын имели хорошую память и никогда не оставляли счета неоплаченными, причем по-джентельменски не используя ответку против простого, непричастного к играм разведки люда. Это вам не персоны с Ближнего Востока, русские никогда не занимались терактами, не взрывали самолетов и заминированных машин в центре Лондона. Чем они и были особенно опасны. И две недели уже трясутся господа из комитета, усиливают личную охрану и охрану своих семей, параноидально вздрагивая от чихнувшей в углу кошки. Самое страшное в казни – это ее ожидание, ожидание того, что однажды повернется ключ в грубом замке железной двери камеры и тебе накинут на голову мешок и потащат, завернув руки к твоей последней стенке, ну или возможны варианты в виде эшафота или веревки.