Олег Борисов - Навь [AT]

Ну и так далее, и тому подобное бла-бла-бла и расшаркивания.

– И вручить вам маленький знак уважения, – я осторожно подал ей в руки корзинку.

– Как мило, граф! Премного вас благодарю.

– Откройте корзинку, прошу вас.

– Ой!

Александра достала оттуда маленькое пушистое чудо, белоснежное, с пока еще голубыми как у всех котят глазами, с бантиком на шее.

– Какая прелесть! – девочка прижала котенка к себе. Котенок выполнил задание партии и правительства, лизнув Сашеньку в щеку, чем вызвал у нее волну нежности. Было видно, что мохнатая и двуногая девочки понравились друг другу.

– Это као-мани, тайская королевская порода. Приносит удачу, долголетие и богатство. К тому же одни из самых умных и коммуникабельных кошек, легко обучаемы и дружелюбны. Она станет вашей лучшей подругой, – я протянул конверт. – Вот сертификат, ну и кисе на корм.

В конверте кроме сертификата был традиционный чек на тысячу рублей. Если учесть, что киса сама по себе обошлась аж в восемь тысяч полновесных, обеспеченных золотом имперских рублей – родословная у нее была длиннее тех сиамских королей, которые когда-то были заводчиками этой породы – то подарок выходил очень даже неплохим и недешевым. По крайней мере, за котенка беспокоиться не приходилось – чувствуется, что девочка теперь ее не выпустит из рук.

– Као-мани? А вот и назову ее Маней, – Сашенька погладила пальцем пузико зверька, вызвав отчетливо слышимую волну мурчания. – Спасибо, граф!

Меня чмокнули в щечку, и я почувствовал невольную гримасу неудовольствия на лице Елизаветы. Ага, сработало!

Пока шли к столикам, Потоцкий умудрился подцепить еще какого-то отпрыска знатной фамилии.

– Позвольте представиться, граф Ян Вильчицкий. Золото, горнодобыча, металлургия, – наклонил голову молодой человек.

Тьфу, млять. Аж зубы свело. Понты, понты… Да мне в общем-то наложить большую кучу на твои понты.

– Граф Драбицын, – в свою очередь кивнул я. – Пытки, прослушка, угнетение инакомыслящих.

– Ну вот и познакомились, – рассмеялся граф. А в общем-то может толк и получится, надо немного поскрести ногтем, чтобы обнажить натуру, скрытую под позолоченной шелухой. – Пойдемте, господа!

Да, уж обаяния и общительности графу было не занимать, и уже минут через пять наша компания общалась, как заправские друзья. Даже Паленый, который чувствовал нашу взаимную неприязнь, тоже на равных участвовал в разговоре. Посадили за стол, накрытый на поляне перед поместьем, нас тоже рядом. Но тут уже было не до разговоров – голодные молодые организмы дружно защелкали челюстями, набирая строительный материал для своего дальнейшего развития.

Ну а дальше – чего только не было, народ гудел до приличных десяти часов. Игры, веселье, музыка, танцы… Все невинно и пасторально, как и положено в лучших домах Лондону и Парижу, шучу я. Культурной столицей этого мира был и останется теперь родной для меня Санкт-Петербург, творение Петра.

Гости уже расходились, к ограде подкатывали машины, забиравшие загулявших отпрысков обратно по домам. Вот и за Елизаветой подкатил здоровенный черный «Руссо-Балт», в массивном облике которого явно угадывалось бронирование шестого класса – Воронцов-старший явно сделал выводы из произошедшего.

– Спасибо, Саша, – Лизонька невинно поцеловала меня в щечку, и тихонько сжала мою ладонь.

– До свидания. Созвонимся?

– До завтра, – и легкая девичья фигурка скрылась в бронированном чреве черного монстра, на прощание помахав ладонью.

Посмотрев ей вслед и проводив машину взглядом, я повернулся, и увидел метрах в десяти криво и мерзко ухмыляющегося Потоцкого, наблюдавшего эту сцену. Ах ты сука паленая…

Я подошел к нему четким угрожающим шагом.

– Не рекомендую!

– Не претендую, – криво ухмыльнулся Потоцкий. И словно на мгновение сверкнула правь, и я увидел перед собой здоровенную черную крысу с оскаленными зубами.

Как я удержался, чтобы не врезать ему – не знаю. Лишь развернулся на каблуках и пошел прочь, чтобы не придавить эту гадину голыми руками. Все-таки я был прав, и папА лишь подтверждал эту правоту – в шлюхтиче было что-то не то. Причем у меня он не вызывал чувство угрозы, не больше чем таракан, которого я могу прибить тапком – чувство брезгливости какой-то. Мерзкий человечишко, хотя и паранорм.

Я достал смарт и позвонил своим, пусть забирают, пока не натворил глупостей.

– Уже уезжаете, граф? – спросил подошедший Вильчицкий.

– Да, пора. Хотя время еще детское.

– Обменяемся телефонами? Хотелось бы продолжить знакомство.

А собственно, почему бы и нет? Несмотря на первое отрицательное впечатление, вызванное этим его «золотом и драгметаллами», парень оказался интересный, приятный в общении и тоже, как и я, любитель-самодельщик, видимо тоже недоставало ему семейного теплого отношения и внимания. Хотя это и не удивительно – если его предки такие магнаты, которые делают хорошие деньги на своих аффинажных заводах, на сына у них явно не хватает времени. Ну а гувернантки и дядьки их не заменят.

– С удовольствием, – я коснулся своим смартфоном смартфона графа, и с легким пиликаньем мы обменялись визитками. – Звони, буду рад.

– Увидимся, – он с улыбкой приложил по-польски два пальца к козырьку воображаемой фуражки.

Это точно. Тут уж знакомство хотелось бы продолжить не в силу клановых интересов, потенциальной выгоды и подковерных интриг, просто мне нужны были пусть не друзья, это громко, но хотя бы приятели. А неприятелей и так хватает.

– Как там Александр? – дед Козьма позвонил графу, когда тот просматривал отчеты наружного наблюдения.

– Вроде все нормально, как раз отчеты наружки просматриваю, – граф, прижимая трубку одной рукой, другой перебирал листы с фонариком «Секретно. Отпечатано с экрана ЭВМ. Экземпляров – 1, Экз. № 1». Нечего посторонним знать, что его сын взят под наружное наблюдение – слишком много непонятного и лишнего вокруг него стало происходить, хотя сам он вроде как к этому и непричастен, нормально вжился в окружающую среду. Да и действительно, хороший человек. Достоин быть наследником рода Драбицыных.

– Сколько ему там до школы осталось?

– Две недели.

– Отправь-ка ты его ко мне на это время. Немного натаскаю на будущее.

– Только его?

– Ну и наследницу Воронцовых, конечно. Но я им сам позвоню.

– Пара?

– Возможно, но сейчас пока не могу сказать. Будущее еще не свершилось и не предопределено, по крайней мере в некоторых моментах. Но оно есть, и могу сказать только, что этим двоим предстоит перевернуть мир с ног на голову. У них великое будущее. А больше не могу сказать.

– Не могу или не хочу? – усмехнулся граф.

– Это как тебе будет угодно, – в свою очередь также со смешком отозвался Козьма.