Андрей Лео - Сделай что сможешь 2

- Прощеньица просим за вторжение, но уж больно нам коняшки ваши надобны, - первым заговорил лохматый.

Стараясь не делать резких движений, я с показной ленцой воткнул саблю в землю прямо перед собой и усмехнувшись ответил:

- Не продаются.

Освободившейся рукой взялся за подбородок и стал его поглаживать, ладонь была готова в любой момент юркнуть в кобуру под мышкой. Василий свой револьвер в подсумке у костра оставил, зато оба моих при мне, а два ствола на эту гопкомпанию даже многовато. Лихорадочно работающие мозги уже просчитали варианты развития событий. Отдавать лошадей нельзя ни в коем случае: не факт, что нас потом отпустят, да и урон авторитету, однако. Думаю, мирно нам не разойтись. Чёрт! Везёт же в этой жизни на стычки с разбойничками.

- А если мы очень попросим? - лохматый покачал ружьём.

- Я гляжу, варнаки вы, поэтому как честный гражданин ни продать вам коней, ни отпустить вас с миром теперь не могу. Бросайте-ка вы ружья и пистоли свои на землю, повинившимся гарантирую жизнь.

Лохматый удивлённо переглянулся с рыжим и хотел что-то сказать, но его опередил другой заросший детинушка:

- Да чё с ними вошкаться, стрельнуть их, и вся недолга.

Стоп... а вот эту рожу я знаю: это ж ямщик-говорун, угрожавший мне от имени своего хозяина. Пересеклись всё же наши дороженьки. Видать, судьба. Несколько месяцев я его, гада, в Красноярске караулю, а он за городом по лесам прячется. Хотя... может, и не прячется, может, лишь недавно здесь объявился. Подожди-ка, три дня назад купца на тракте ограбили и золотишка, говорят, порядком взяли. Уж не эти ли ухари? Хм... тогда выходит, сундук, что они волокут, набит неправедно нажитым добром. В таком случае нас точно постараются убрать как свидетелей.

О... похоже, и ямщик меня признал, прям засветился весь от счастья, в мою сторону глядючи.

- Ва-а-аше благородие, неушто встренулись? Радость-то какая!

- И чему ж ты радуешься, чудо-юдо? Ведь время пришло с чертями общаться, в рай-то тебе дорога заказана.

Говорун нахмурился и потряс пистолем.

- Это мы сейчас поглядим, кто с кем пообщается.

Вполне вероятно, в таком стиле мы бы ещё долго остротами перебрасывались, но дальнейшие дебаты прервал азиат: бухнулся на колени, протянул ко мне руки и начал причитать, мешая русские и нерусские слова: "Не трогай меня, смерть... отслужу... всё сделаю... не трогай, смерть", и так без остановки. Все оторопели, а я только и смог сказать:

- Лежи и будешь жить.

Дедуля меня понял правильно, заткнулся, лёг лицом вниз, вытянув ко мне руки, и замер. Рыжему это очень не понравилось. Подойдя к лежащему, он пнул его в бок.

- Эй, вставай давай. Вставай, кому говорю.

Никакой реакции. Лохматый криво усмехнулся.

- Чёй-то спёкся колдунишка. Не к добру это.

Колдун? А ведь точно, шаман местный, их тут часто колдунами кличут. Понятно теперь, почему одежда у него такая пёстрая. Может, он к этой шайке вообще не имеет отношения? Ладно, заканчиваем представление.

- Повторяю последний раз: кто не бросит оружие, умрёт.

- Не пужай, пуганы мы, - опять усмехнулся лохматый. - На каторге и не таких страшных видывали.

А рыжий явно что-то заподозрил и попытался повернуть ствол в мою сторону. Пора. Уход с линии огня кремнёвого монстра, время стало нехотя замедляться, шаг в сторону, револьверы в руках, ещё шаг, два толчка в ладони, полуприсед, ещё два толчка. Падаю на бок, перекат, встаю на колено и отрабатываю по остальным целям, как в тире. Василий успел сделать рывок в сторону разбойничков, потом прыгнул, переходя в кувырок и пропуская сноп картечи над собой, как я учил. Вскочил, замахнувшись саблей, и замер, недоумённо взирая на падающих.

Я не задерживаясь перекатываюсь вперёд и разворачиваюсь, контролируя пространство за спиной, затем поворот кругом, поводя стволами... Никого! Осматриваю "поле боя" в поисках подранков, но, кроме азиата и знакомого ямщика, никаких признаков жизни не наблюдаю. Всё... амба, крышка, моё золотишко!

Тишина, наступившая после выстрелов, прерывается глухим подвыванием подстреленного говоруна. Как-никак обещал я ему нелёгкую смерть, а обещания надо выполнять. Василий продолжает в недоумении бросать настороженные взгляды то на лежащих, то на револьверы в моих руках. А я чего? А я ничего. Достаю из кармана горсть патронов и начинаю перезарядку - может так статься, что на пальбу к нам ещё кто-нибудь из недоброжелателей пожалует. Тут только мой казачок пришёл в себя и метнулся к костру за своим огнестрелом. Оценив его суетливость, постарался напомнить о главном.

- Кусты проверь и вокруг пройдись.

Перезарядив оружие, спрятал его, но достал нож. Мне ещё пренеприятнейший разговор предстоит с одним гадом. Осмотрел в очередной раз поляну и вздохнул: бурно лето заканчивается, даже слишком. Взор остановился на старике-тунгусе. А с этим необходимо что-то решать... причём здесь и сейчас.

Всего на несколько секунд отвлёкся, задумавшись над тем, как поступить с местным коренным жителем, а обстановка меж тем успела измениться: сзади раздался выстрел, и пришлось мне вновь пригнувшись выхватывать револьвер. Та-ак... Василию всё же довелось пострелять. Проследил за его взглядом... твою дивизию, говорливому ямщику погеройствовать приспичило!

- Александр Владимирович, он в вас с левой руки пытался целиться, - стал оправдываться казак.

С досады захотелось выматериться от всей души, но лишь зубами скрипнул да рукой махнул.

- За колдуном пригляди.

Эх, Саша, едрить твою бога душу! Надо было этому мордатому говоруну оба плеча прострелить, чтоб и не рыпался. Неправильно ты его характер просчитал, ой неправильно! Чё-ёрт! Неужели оборвалась одна из ниточек, ведущая к наглому "хозяину"?

К моему большому удивлению, ямщик был ещё жив и, зажимая рукой рану в груди, даже смог высказать парочку нецензурных выражений в мой адрес, когда я рядом присел. Хотя, конечно, жить ему оставалось совсем чуть-чуть. С такими ранениями без срочного хирургического вмешательства на этом свете не задерживаются. Перевязку делать бессмысленно, на расспросы у меня от силы минут пять.

- Не лежится спокойно? - миролюбиво поинтересовался я и услышал в ответ очередную порцию ругани. Ты смотри-ка, хорошо держится, поганец. Боль от ран должна быть очень сильной.

- Вижу, ты за лето деньжат хозяину насобирал. Небось сундучок, что вы тащили, полон злата-серебра?

- Пусть тебе, байстрюк, то серебро кха... поперёк горла встанет.

- Да я вообще-то серебро не ем.

- Ничё-ничё! Хозяин с тебя кха... семь шкур спустит. Попомни мои слова, на каторгу босой пойдёшь. Уж ныне-то Сапожников ему подсобит.

Какая знакомая фамилия!

- Сапожников? Пётр Иванович?

Утвердительным ответом мне послужил довольный оскал ямщика. Ууу... как всё запущено! Это ж канский городничий, что помог мне обзавестись дворянством. Выходит, он кроме денежных махинаций с имуществом покойничков ещё и шашни с бандитами водит. И по-видимому, достаточно плотно. Ведь говорун меня байстрюком обозвал, значит, знает гад о том, что я на самом деле незаконнорожденный. Ну и о моём подложном дворянстве, скорее всего, тоже. А поделиться с ним такой информацией мог лишь Пётр Иванович.