Андрей Лео - Сделай что сможешь 2

В памяти сразу всплыла его хитрая рожа и пышные усы. Ох уж этот усссатый градоначальник! Чувствовал я, с двойным дном сей человечек, но такого, признаться, не ожидал. Это что же получается, в Канске некий "хозяин" нашёл себе опору в лице городничего? Спелись голубки? Тогда становится понятно, почему мне весной так нагло претензии выдвигались. Наверно, посчитали сволочи, что в случае чего припугнут меня разоблачением. Любопытно, уж не сам ли Сапожников предложил такой финт ушами? Хм... да не... рисковать из-за каких-то пяти тысяч усатый не будет. Не того полёта птичка. Вероятно, это частная инициатива "хозяина".

В свете новой информации возникает вопрос: а не организовал ли городничий гибель Патрушевых в целях приобретения их имущества? А что? С такими-то помощничками вполне мог на полную катушку позлодействовать.

Мозги на остаточном адреналине работали быстро, все размышления проскочили за пару секунд, но масштабы задницы, в которую удалось попасть, немного ошеломили. Глядя на ухмыляющегося говоруна, я выдавил только:

- Во не живётся-то вам в Канске тихо-мирно, - и замер от новой мысли. - Эээ, погоди-ка... Уж не собрался ли твой хозяин в Красноярск перебираться?

- То не мово ума дело. Кха... кха.

Ага, так я тебе и поверил!

- Как зовут-то хозяина твоего?

- Найдёт х-х... кха... узнаешь.

Он опять растянул губы в улыбке, и из уголка рта тонкой струйкой потекла кровь. Да-а... неправильно я его характер просчитал. Думал, молить станет о пощаде, за жизнь цепляться, а он лыбится.

- Покаялся бы перед смертью-то.

- Там... кха... покаюсь... х-х.

Слегка дёрнулся, рука, зажимавшая рану, расслабилась, а взгляд остекленел. Всё. Конец. Так ведь стервец и отошёл в мир иной с улыбочкой на лице. Что ж, бывает и такое в жизни: дерьмовый человек... а ушёл достойно.

Ладно, Саша, просчёты и ошибки ты и потом обмозгуешь, сейчас же следует с тунгусом разобраться. Нужен ли нам свидетель? Вот вопрос так вопрос!

- Эй, колдун. Можешь встать.

Даже не пошевелился. Ну да, "чукча в чуме ждёт рассвета". Подхожу, присаживаюсь рядом и тихонько спрашиваю:

- Жить хочешь?

О... сразу ожил, голову поднял.

- Хочу, смерть, хочу!

- Не понял: смерти хочешь?

- Ты смерть. Я жить хочу.

- М-м... ясно. А почему считаешь меня смертью?

- Знаю.

О как! Всё просто и сердито.

- И чья же я, по-твоему, смерть?

- Плохих людей.

Мда... смешно... Я покачал головой: а ведь мне интересен стал этот старик, и убивать его совсем расхотелось. Спрашивается, каким образом мог попасть шаман в бандитскую шайку? Коренные сибирские народности ни с каторжанами, ни с бандитами стараются не общаться.

- И что ж ты, старый..., - очень хотелось сказать "пень", - с плохими людьми по лесу шастаешь? Вводишь, понимаешь ли, честных людей в искушение пристрелить тебя.

- Лечить взяли.

- И где ж больной?

- Умер.

Нормально, блин!

- И где умер?

- Полдня назад иди. У пещер умер.

- Тогда на кой хрен ты с варнаками сюда причапал? - разговор начал меня малость раздражать: старик выдавал какие-то короткие рубленные фразы, и хоть на понятном русском языке, но чтобы разобраться в ходе событий, приходилось эти фразы из него почти клещами вытягивать.

- Сказали, помогай - сундук в город носи, там отпустим.

Ха... так бы и отпустили они его... с ножом в спине, на все четыре стороны. И что, чёрт возьми, мне с ним делать? Убивать рука уже не поднимется. К Софье Марковне на "беседу" отвезти? О-о... хорошая мысль, босс быстро разберётся с этим... дремучим жителем тайги.

- Ладно, вставай. Поможешь могилки копать, - я тяжело вздохнул, - а после расскажешь всё более подробно.

Дальнейшие сборы и похороны пролетели мимо меня. Пока шаман копал общую могилку лопатой, принесённой покойничками, Василий успел проверить их вещи и стащил тела к выкапываемой яме. В это время я изображал стоящего на стрёме и прикидывал, как же выкрутиться из создавшегося положения. Отвлёкся, лишь когда казак подозвал к сундуку с деньгами.

Всего четыре мешочка с серебряными монетами, по прикидке на вес и взгляд три тысячи рублей, не больше... И никакого тебе, Сашок, золота, никаких бумажных денег. Золотые горы, нарисованные воображением, поманили и растаяли. Ну... не судьба. Откровенно говоря, не сильно-то я и расстроился, азарт в душе уже прогорел и пеплом покрылся. Теперь для меня важнее решить, как разобраться с канской мафией, а золото... Да бог с ним, наживём ещё.

Тела схоронили неглубоко, так... только бы зверьё не добралось. Глубоко копать некогда, нам здесь надолго задерживаться не стоит. Не ровён час, забредёт сюда какой-нибудь охотник или крестьянин, объясняй потом, что мы не разбойники. По закону следует полицию Красноярска оповестить о стычке, но... кто ж сейчас в сибирском лесу по государственным законам живёт? Нет таких - вымерли. Тем более, серебро тогда пришлось бы отдать в "закрома родины", да и нервотрёпки с полицией было бы выше крыши. Оно нам надо?

Завершая тягостную процедуру, Василий воткнул в могилу крест, сделанный из двух веток, и, посмотрев на меня, как бы оправдывая свои действия, сказал:

- Хош варнаки, а всё ж православные.

Я кивнул, соглашаясь. Эхх... сколько по Сибири таких безымянных могилок раскидано... страшно представить. Недавно с купцом Кузнецовым статистику по каторжникам и ссыльнопоселенцам Енисейской губернии обсуждали, так мне поплохело. В среднем из насильственно доставленных в Сибирь до пятидесяти процентов уходит в бега сразу, а вновь объявляется в России или ловится по дороге лишь четверть от этого количества. Остальные... По некоторым оценкам, две трети сбежавших гибнет по лесам. А это тысячи, а то и десятки тысяч людей.

Дело в том, что кроме суровых природных условий и опасных животных беглые каторжники на своём пути встречают сибирских крестьян и местных инородцев, а они беглых не любят. Причём о-очень не любят - за воровство, за разбой, за насилие, совершаемое над женщинами. Поэтому убийство беглецов не редкость, их просто стреляют, как зверьё. По закону опять же вроде как ловить и сдавать в полицию нужно, но... случалось, пойманные вновь сбегали и мстили обидчикам - дома сжигали, убивали крестьян. В результате редко теперь местные беглецов ловят, буйных и наглых легче и надёжней пристрелить.

Мне Пётр Иванович заметку показывал из газеты "Московские ведомости" за 1865 год, так там написано, что если б крестьяне не уничтожали беглых, то Сибирь с каторжниками едва ли справилась бы. Вот такие пироги с котятами, едрёна вошь! И мало кого в пространстве от Урала до Тихого океана беспокоит высокая смертность среди ссыльных и каторжан.

Однако не стоит думать, что местные жители слишком кровожадны. Тут как в пословице: с волками жить - по-волчьи выть. Когда приходится постоянно сосуществовать бок о бок с преступниками, собранными со всей России-матушки, то поневоле научишься давать адекватный отпор на любые агрессивные действия.