Кирико Кири - Чертоги демонов

Миланье хотела было встать и убежать, однако ноги её не слушались. Они неожиданно стали такими слабыми, что даже не могли поднять её тела. Более того, ей казалось, что невидимая сила толкает её к старшей сестре в объятия, подобно сильному ветру.

А её старшая сестра слегка подалась вперёд, вытянув руки, и улыбнулась. Было в этой улыбке что-то доброе, теплое и… мёртвое. Жуткое…

Миланье, не в силах встать, поползла на руках спиной назад, всё смотря на улыбающуюся мёртвую сестру, что тянулась к ней. Она боролась с невидимой силой, что мешала ей двигаться, но едва ли смогла уползти далеко. Не проползла и метра, как упёрлась спиной в ноги, уже догадываясь, чьи именно. Подняла голову и увидела свою мать. С дырами вместо глаз. Бездонными, чёрными дырами, которые одинаково завораживали и пугали. И она тоже улыбалась. Наклонилась, желая коснуться родной дочери своими холодными… обглоданными до костей пальцами.

Миланье пыталась закричать, но ни единого звука не вылетело из её уст. Огонь в камине, и тот трещал куда громче.

А на колени уже навалилась её сестра-близнец. Она подняла к ней свою голову, и Миланье завизжала от ужаса. На этот раз уже по-настоящему - громко, во всё горло, заглушая все звуки в комнате.

Её сестра-близнец улыбалась. Но половина её лица отсутствовала - в свете огня в камине влажной поверхностью поблёскивали кости головы, и казалось, что эта часть точно так же улыбается. На нём отсутствовал целый кусок кожи и плоти, словно кто-то сорвал его, разделив лицо родной сестры на две части.

Старшая сестра с улыбкой продолжала тянуться к ней, и только сейчас Миланье поняла, что с ней не так. Её живот был вспорот: оттуда вываливались внутренние органы, влажные, с чавкающим звуком падая на ковёр. Они всё лезли и лезли из ней бесконечным потоком, пока та пыталась обнять визжащую от ужаса Миланье. Вот уже их руки оплетают её, но это уже не руки – это щупальца, мягкие и склизкие, которые словно пытаются задушить её.

И тихий добрый шёпот матери на ухо спокойно заглушает её собственный визг.

- Дочка… возвращайся к нам… Нам тебя не хватает… не хватает… среди нас…

Они наваливаются на неё, погребая под собой, улыбаясь. Их чёрные глаза словно становятся шире, закрывая собой всё. А к голосу матери добавляются голоса сестёр, сливаясь в один мягкий, мёртвый и безумный хор.

- Мы по тебе скучаем… нам так одиноко… тебе уже пора… возвращайся к нам…

Они начали раскрывать свои рты так широко, что кожа рвалась на их щеках, обнажая окровавленные мышцы, что расходились следом. Раскрывали так, словно пытались проглотить её целиком, после чего дружно издали звук…

***

Рёв.

Громкий рёв над головами буквально вырвал Миланье из сна, спасая из бесконечного кошмара, который уже оплетал её. Можно было бы даже сказать, что это было спасение, не знай она, что это за звук и чему он предшествует.

Она резко села с гулко колотящимся сердцем, вся мокрая от пота, а в голове эхом ещё затихали слова.

Возвращайся к нам…

Этот добрый материнский голос заставлял разрываться её сердце от скорби, но вид того, что она увидела во сне, буквально пронизывал её ужасом, поднимая волосы на голове дыбом.

Миланье всё продолжала сидеть с ровной спиной, уставившись куда-то в сторону, в то время как Кент уже вовсю стоял на ногах. Он задрал голову вверх, вслушиваясь в окружающий мир и пытаясь определить, откуда и куда умчались штурмовики. В том, что они сделали, он даже не сомневался.

Деревня на их пути уже медленно и мучительно умирала. Не было взрывов, что характерно для газовых бомб, а просто так они не летают. К тому же, ночью, пока Миланье спала, мечась во сне, видимо, от кошмаров, где-то там, вдалеке, он слышал едва слышимые раскаты взрывов. Непрекращающиеся на протяжении восьми часов, они беспрерывно раздавались с той стороны, куда они шли. Значит, фронт был уже близок, пусть Кент и не знал, к кому конкретно он выйдет.

Американцы? Русские? Китайцы? Индусы? Евросоюз? В принципе, без разницы, однако всё же он бы предпочёл выйти к своим, так как, кроме родного и могучего, других языков он не знал. А объяснять, откуда с ним демон…

С ним демон…

Кент покосился на сидящую, словно скульптуру «спросонья», Миланье. Он надеялся её оставить в деревне, что будет перед ними, но деревни уже как бы и нет. Была мысль так же отправить её к своему фронту, где бы о ней позаботились свои, однако Кент слишком сильно сомневался, что после ночного боя существовал тот самый фронт со стороны демонов.

Отправить её обратно? Зависит от того, где они сейчас находятся.

Относительно врат все войска делились на несколько направлений: верхнее, нижнее и два центральных. Плюс три обратных. Смысл был в том, что два центральных и верхнее поочерёдно продвигались вперёд, пробивая основные точки сопротивления и расширяя фронт, в то время как нижнее растягивалось вслед за ними, прикрывая снизу. Обратные войска находились с другой стороны врат и закрывали собой тыл всей компании.

Насколько знал Кент, позади врат, кроме дремучих лесов и гор, ничего не было. Сверху, предположительно, должно было быть море, хотя его никто пока не видел, а вот в центре и снизу уже земли демонов.

Как-то так.

Исходя из этого, если они сейчас находятся прямо перед центральными войсками, что постоянно продвигаются вглубь, то отступай - не отступай, а велик шанс, что Миланье накроют ближайшим глубоким авианалётом в стан врага, что иногда проводились. Вряд ли она сможет далеко уйти одна, да и если кто-то решит позаботиться об осиротевшей девочке, то, скорее всего, пригреет в ближайшем городе, который находится на пути продвижения армий.

Если же снизу, то, учитывая тот факт, что в том направлении пока войска не продвигались, у неё были абсолютно все шансы уйти в глубь материка и спрятаться.

Правда, куда она уйдёт одна? Миланье не то что найти поесть не сможет, она даже об элементарных вещах не сможет позаботиться. Её съедят ближайшие хищники и используют её рожки как зубочистки.

Кент делал свои выводы, исходя из того, где ей могла угрожать самая большая опасность. В данном случае – люди. И совершенно забывал, что Миланье сама по себе может представлять опасность как для себя, так и для окружающих. К тому же, Кент сам не замечал того, что слишком волнуется о её будущем. Буквально несколько дней назад он бы без зазрения совести отправил Миланье на своих двоих по дороге обратно, а не волновался, что с ней станет в пути.

- Нам надо уходить, - сделал он вывод.

- А? – не расслышала его Миланье, слишком глубоко уйдя в себя.

- Надо валить. И желательно подальше отсюда, - он начал быстро собираться.

- А что происходит?

- Деревни впереди больше нет, - тут же вывалил на неё всю информацию Кент. Он даже не подумал, что после произошедшего такое будет не лучшим вариантом для ребёнка. - Её затравили буквально минут пять назад.