Алексей Вязовский - Я спас СССР. Том II [litres]

– Да вы садитесь, ребятки, за стол. Сейчас я вас чем-нибудь прохладненьким угощу.

– Давайте я хоть корзины в дом занесу, – вежливо предлагаю я.

– Ну, занеси. В сенях их поставь.

Поднимаюсь по невысокому крыльцу в пару ступеней и попадаю в приятную прохладу сеней. Вытянув шею, с любопытством заглядываю в жилую часть дома – туда, где скрылась хозяйка. Скромно. Можно даже сказать, бедненько. Но чистота в хате просто идеальная. На полу пестрые домотканые половики, на окнах нарядные ситцевые занавески. Главный предмет в комнате – старый резной буфет – украшают вышитые гладью салфетки. Чуть левее – беленая печь, на приступке которой стоят надраенные до блеска чугунки и сковородки. На стене висит открытая полка для посуды – тоже прикрытая ситцевой занавеской.

В доме много фотографий. На них и сама баба Ганя молодая. Разные мужчины, в том числе в военной форме. Лица у всех строгие и даже скорбные. Не привык наш народ улыбаться – слишком много бед и скорбей на его долю выпало.

Видимо, в доме есть и подпол, потому что вскоре хозяйка выносит мне большой запотевший глиняный кувшин с квасом.

– Держи-ка, сынок, неси на стол. А я сейчас кружки возьму.

Вот нравится мне эта пожилая женщина. Невысокая, полноватая, с крепкими натруженными руками. Все в ее доме говорит о трудолюбии хозяйки. На вид бабе Гане лет шестьдесят с гаком, а может, и того больше. Но ее подвижности и домовитости позавидуют и молодые. Пока она разливает квас по глиняным кружкам, я интересуюсь, поддерживая светскую беседу:

– Вы давно в Оленевке живете, баб Гань?

– Давно. Еще до войны с мужем покойным сюда с Украины перебрались. Село-то это тогда Караджи называлось, татар здесь много жило. Это уже после войны его переименовали, когда всех татар из Крыма выселили.

– А муж ваш на войне погиб?

– Да нет, – вздыхает хозяйка. – Он потом уже умер, лет через десять. Иван мой с войны контуженный вернулся, без ноги. Болел долго.

– А дети у вас есть?

– Есть, как не быть. Сын – военный, на Дальнем Востоке служит, всю жизнь по гарнизонам мотается. А дочь сейчас в Харькове живет, замуж там вышла. Вот внучонка старшего мне на лето прислала, Ванькой назвали – в честь деда.

Потом хозяйка расспрашивает нас, кто мы и откуда. Уважительно качает головой, узнав, что все мы учимся в Московском университете. Постепенно переходим к животрепещущей теме еды. Договариваемся о сумме, в которую входит и готовка, и покупка продуктов. Все нужное баба Ганя найдет сама – овощи возьмет с собственного огорода, остальное прикупит на рынке. Нас это более чем устраивает.

– Летом я в основном на улице готовлю, вон моя помощница, – кивает баба Ганя на дровяную плиту летней кухни. – Давайте для начала я вам завтра борщ к обеду сготовлю. А на ужин голубцов натушу.

– Нам со своим котелком к вам приехать? – проявляет инициативу радостный Лева.

– Да вы же в машине все расплескаете, пока довезете! Нет, первое придется в бидоне носить. Вы не переживайте – я к вам своего внука пришлю, все равно парень без дела весь день мотается. И раз уж я подрядилась за деньги вам готовить, так пусть Ванька тоже немного потрудится. Сейчас кликну его, он у соседей должен быть.

Через несколько минут мы знакомимся с хозяйкиным внуком – вихрастым белобрысым парнишкой лет десяти. Узнав, что мы на машине, Ванька собирается с нами ехать, чтобы узнать, где мы остановились. Этот парень – настоящий кладезь информации.

3 августа 1964 года, понедельник, 10.00.

Кремль, Москва

– Проходите, товарищи, проходите… – Хрущев махнул рукой в сторону стола для совещаний. – Совсем зарылся в документах.

Генерал Мезенцев оглядел знакомый кабинет в кремлевском здании Совнаркома и сразу уселся на ближайший к Хрущеву стул. А вот мужчина, вошедший вслед за ним, – грузный и лысый, словно бильярдный шар, одетый в строгий аппаратный костюм, – сделал несколько шагов вперед и по-военному застыл по стойке «смирно».

– Представляюсь по случаю прибытия к новому месту службы!

– Иван Григорьевич! – Хрущев недовольно крякнул. – Мы же не в армии. А Особая служба при ЦК – не Главное управление контрразведки Смерш. Товарищ Иванов, садитесь, я сейчас освобожусь и поговорим.

После того как все расселись, Никита Сергеевич дочитал какой-то документ, отложил его в сторону и тяжело вздохнул, сложив руки на животе.

– Собрал я вас здесь, чтобы обсудить координацию КГБ и ОС ЦК. Служба новая, не обкатанная, так сказать, в боевых условиях. Могут быть пересечения, всякие накладки.

– Считаю, что с Иваном Григорьевичем мы сработаемся. – Мезенцев постучал ручкой по столу. – Еще в войну в Смерше служили вместе, потом наши пути разошлись, но надеюсь, что контакт восстановим быстро.

Иванов согласно кивнул.

– И как только ОС ЦК наберет штат, соберем расширенное совещание, разграничим сферы, так сказать, ответственности.

– Со штатами у нас большая беда, – тоже вздохнул Иван Григорьевич, повернулся к Хрущеву. – Брать людей из Лесной школы КГБ вы мне запретили. Собственных специалистов – кот наплакал. Вот вы дали первое задание. Восстановить зарубежную агентурную сеть товарища Сталина. Передали мне документы. Но это же международный масштаб, для этого нужна целая операция прикрытия, тайниковые операции!

– Можно воспользоваться нашей зарубежной резидентурой, – отреагировал Мезенцев. – Опыт у нас наработан большой.

– Я против, – покачал головой Хрущев. – А если в резидентуре предатель? Засыплет нам всю сеть. Не вы ли, Степан Денисович, недавно приходили ко мне с санкцией на разработку генерала Полякова?!

Мезенцев покосился на коллегу, на чьем круглом лице не отобразилось ровным счетом ничего. Слегка поморщился. Хрущев заметил это, моментально отреагировал:

– Ничего, ничего, пусть Иван Григорьевич тоже знает. Предателей ОС ЦК искать не должна, это прерогатива контрразведки, но если вдруг случайно наткнутся… Ведь инициативника по Полякову вы так и не знаете! Вдруг у Ивана Григорьевича получится наладить с ним контакт? Прошу это обсудить в рабочем порядке.

Хрущев многозначительно посмотрел на Иванова. Тот успокаивающе кивнул.

– Так вот насчет кадров. – Первый секретарь ЦК побарабанил пальцами по столу. – Есть у меня для вас один очень хорошо зарекомендовавший себя парень. Боевой хлопец!

Мезенцев обеспокоенно взглянул на Хрущева, уже догадываясь, о ком пойдет речь.

– Он очень нам помог в последних событиях. И прикрытие у него отличное – придумывать ничего не нужно. Зовут его Алексей Русин.