Алексей Вязовский - Я спас СССР. Том II [litres]

– Это тогда вам лучше в Тихую бухту, не доезжая до Орджоникидзе. Там у нас лучший песчаный пляж и народу мало.

Дальше добрая женщина объясняет нам, как лучше туда подъехать на машинах и где здесь можно купить продукты. Судя по ее словам, при наличии машины закупать продукты удобно. Что ж, спасибо за подсказку. Благодарим даму и отправляемся дальше.

– Ле-еш, так есть уже хочется, может, где-нибудь остановимся, поедим? – жалобно спрашивает Вика.

Да, обедали мы давно. За время долгого пути делали несколько остановок, чтобы перекусить, и все, что нам с собой накрутила в дорогу заботливая баба Ганя, мы уже умяли. Единственная радость – по пути удалось заправить газовый баллон, теперь можно снова готовить на плитке. Но ужин-то когда еще будет – продукты для него сначала купить нужно, а у нас, кроме фруктов и овощей, ничего нет. Девчонки и на них готовы один вечер перекантоваться, а вот нам, парням, без мяса и горячей пищи тяжко. Избаловали нас подруги и баба Ганя за две недели отдыха, ох, избаловали! Мигаю фарами Леве, чтобы он остановился на обочине, коротко совещаемся с парнями по поводу обеда. Разворачиваться и ехать назад в ресторан нет смысла, мы на это столько времени угрохаем, что потом палатки придется в темноте ставить. Решаем быстренько поесть в каком-нибудь кафе или ближайшей столовке для отдыхающих. Заодно можно будет купить там что-то на ужин, чтобы потом только разогреть на плитке.

Кафешка с «редким» для Черноморья названием «Волна» обнаруживается метров через двести. Народу вроде немного – основной поток страждущих уже схлынул, но небольшая очередь все-таки есть. В меню из всех блюд там осталась только куриная лапша «Домашняя», котлеты подозрительного вида и содержания, разваренный серый рис на гарнир. Ах да, еще компот из яблок. Выбора нет, берем то, что предлагают, располагаемся за столом у открытого окна с видом на проезжую часть и синие скалы вдали. Юля тщательно протирает алюминиевую вилку чистым носовым платком, потом подозрительно обнюхивает содержимое тарелки и, наконец, решительно разламывает вилкой котлету. Видно, не до капризов стало девушке, голод – не тетка! Смело кладет кусок котлетины в рот и… тут же выплевывает ее назад в тарелку.

– Фу-у… дрянь какая, прокисла, что ли?! И рис не лучше – слипся комком, как оконная замазка. Дим, возьми мне лапшу, может, хоть она съедобная.

– Не, Юль, лапша эта тоже малосъедобная.

Лева отставляет в сторону тарелку с недоеденным первым и с тоской в глазах рассматривает липкий рис с котлетой. Вика с Леной нерешительно переглядываются и дружно тянутся к компоту. Один Димон геройски работает ложкой – армия еще и не к такой еде приучит. Я, наверное, тоже мог бы все съесть и особо не капризничать, но вопрос – чем этот подвиг потом обернется? Разбрякшая вермишель в водянистом бульоне – это еще ладно, не так рискованно. А вот котлета, простоявшая в тридцатиградусную жару на плите несколько часов, уже по-настоящему опасна для жизни. Народ вопросительно смотрит на меня.

– Предлагаю лапшу съесть, компот выпить. Котлеты подарить местным собакам, если они, конечно, решат рискнуть своим здоровьем. И срочно ищем рынок или магазин.

– Магазин здесь рядом, но сомневаюсь, что мы найдем там что-то путное. Если только спиртное да хлеб или крупы какие-нибудь.

– Доедаем и идем на разведку.

Магазин рядом, как и сказал Лева, но ассортимент в нем совсем убогий. Со спиртным действительно проблем нет – в Планерском свой коньячный завод, да и привозной водки тоже хоть залейся. А вот с едой тоска зеленая – ни мяса, ни сыров, ни колбас, одни рыбные консервы на полках да крупы на развес. Из овощей-фруктов вялая картошка, морковка да яблоки. Стоим с пацанами, думаем, что нам теперь делать: тушенка у нас еще осталась, но ее хватит всего на пару раз – это наш НЗ, и тратить его раньше времени не стоит.

– Чего грустите, хлопцы?! – весело щурится на нас из-за прилавка толстая тетка с белой заколкой в волосах. Ей явно скучно, и она не прочь поболтать с кем-нибудь из покупателей.

– Очень мяса хочется, – жалобно вздыхает Левка.

– Тю-ю, мяса!.. А гроши-то у вас остались или все уже прокутили да прогуляли с девчонками?

– Остались.

– Тогда вам к Ашотику надо. Ему вчера родственники несколько бараньих и свиных туш привезли.

– А кто это?

– Так директор нашей «Волны». Знаете, где это?

– Знаем, как не знать. Чуть не отравились сейчас в его кафешке.

Тетка заливисто хохочет, являя миру крепкие стальные коронки:

– Та вы, хлопчики, не с той двери зашли! Вы идите через хоздвор, а потом на крыльцо под железной крышей. Там у нашего Ашотика личный кабинет.

– А он с нами будет разговаривать?

– Куда он денется! Будет ерепениться – скажете, Люба вас прислала.

– А Люба – это вы?

– Я, хлопчики, я. Ну, бегите, а то он сейчас домой уедет, придется тогда вечером его ловить.

Поблагодарив тетку, выходим на свежий воздух. Нет, ну что за страна такая! Ничего нигде нет, но все, оказывается, есть. Только зайти нужно в правильную дверь и обратиться к правильному человеку. За последнюю четверть века своей прошлой жизни я уже порядком отвык от всего этого жлобства. Отвык! Есть деньги – идешь в магазин и покупаешь то, что тебе по средствам. Лучше или хуже – другой вопрос. Зато кланяться никому не нужно. И я совсем не хочу снова во все это дерьмо с головой окунаться. Фарцовщики, швейцары в ресторанах, «ашотики» все эти вороватые – как же противно! Но в этой старой новой реальности, даже при наличии больших денег, неизбежно приходится иметь с ними дело, иначе придется есть котлеты неизвестного происхождения. Нет, конечно, еще можно влиться в тесные ряды номенклатуры и припасть жадным рылом к государственной кормушке – собственно, первые шаги в Союзе писателей я уже к этому сделал, только это еще дерьмовее. Не готов я пресмыкаться и платить такую высокую цену за «блага». А парни даже не понимают, почему у меня вдруг испортилось настроение. Наводку нам дали, денег полно – что не так? Да «все не так, ребята…»

Ашотик, колобок лет пятидесяти, с ярко выраженной армянской наружностью, встречает нас, как дорогих гостей, стоит нам упомянуть Любу. Пока Левка озвучивает директору кафе список наших чаяний, а Димон демонстрирует ему несколько фиолетовых купюр с ликом вождя в качестве нашей платежеспособности, я скромно молчу и не отсвечиваю. Не хочу общаться с этим скользким армянином. Не хочу, и все тут. И, кажется, он это понял. По крайней мере, в беседу меня не вовлекает, вопросов не задает. Лишь когда свертки с купленным мясом переходят в наши руки, а деньги за них соответственно исчезают в бездонном кармане белого халата Ашотика, он весело интересуется у меня: