Комбат Найтов - Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез [сборник litres]

Среди мужчин-сибонеев, у которых значительно сократилось количество жен, недовольство! Женщины уходят учиться в школу и не возвращаются, стало некому жевать маниок и варить брагу, стало голодно, потому что конуко делать некому, все молодые и самые красивые девушки ушли, остались старые и замужние, да и те стараются при первой возможности снять набедренную повязку! То есть развестись. Работа в Матвееве легче и сытнее. Да, ее много, иногда непонятной: зачем, например, часами месить глину. Но кирпичи постоянно требуются! Да, старых и некрасивых в жены никто не берет, но если работать, то получишь трехразовое питание, пиво, гамак и противомоскитную сетку, и трудолюбивые женщины уходили на работу в форт. Принимали и с детьми, но с шести лет, которых сажали учиться, а их матери работали на строительстве, готовили пищу, убирали улицы и следили за вывозом мусора. Гуазабара попытался воздействовать на отца, но тот, знавший силу и огневую мощь гарнизона, к тому же связанный клятвой подчиняться гуанину Дмитрию, отказался поддержать молодых воинов, а Заворотько, недовольный полигамией и моральным разложением (по его мнению, он выражался, конечно, покрепче, самым ласковым было слово разврат), нашел с ними общий язык. И направил их к соседям! Решил импортировать революцию, рассчитаться с Матвеевым за свой позор. А потом, когда начнутся боевые действия на Кубе, выйти эдаким пророком, что вот: «Я же говорил!

Я предупреждал! Довели народ до ручки!» Сам он не был в момент высадки на острове и плохо представлял себе боевую мощь лукоян и сибонеев. Начитался Фенимора Купера и представлял их могучими и опытными воинами и следопытами. Интриган! Дмитрий послал за ним и за отцом Гуазабара. Но Иван Захарович предусмотрительно куда-то слинял, увидев, как провалился его план: кровь не пролилась, а у экспедиции появился повод для окончательной разборки с ним, и повод посетить Багамские острова. Матуото прибыл на четвертые сутки. Он уже был в курсе, что натворил его сын, длинное ухо работает быстро. Оказывается, подзатыльник – интернациональный жест! Гуазабара съежился, отца он боялся. Поселенцы были его врагами, и он старался держать марку и выглядеть воином, а присутствие отца превратило его в нашкодившего мальчишку. Выяснилось, что ему отказала девушка, к которой он сватался, он хотел сделать ее четвертой женой, и в тот же день Туана ушла в школу и вышла замуж на поселенца. С этого времени и возникло желание рассчитаться с поселенцами. Его развязали. Матвеев решил, что говорить надо на аравакском. Начал издалека:

– Ты знаешь, что мы с великими курили трубку мира, и все признали меня гуанином?

– Я это знаю, великий гуанин!

– Это касается всех? Или кто-то может нарушить слово?

– Нет, это касается всех, и никто не может пойти против воли гуанина.

– Я, великий гуанин, заставлял тебя что-то делать, что противоречит тому, чему тебя учил твой великий отец?

– Нет, великий гуанин. Ты сказал, что все могут жить так, как жили раньше, и верить в тех богов, какие у кого есть. Но наши женщины ушли к вам.

– Их гнали к нам насильно? Их отбирали у тебя?

– Нет, великий гуанин, они ушли сами! Ни ты, ни твои люди не заставляли их уйти, наоборот, не всех брали к себе. Но они уходят и уходят!

– Ты пытался думать, почему они так поступают?

– Когда вас не было, они так не поступали.

– Правильно, у них появился выбор! Что ты им можешь дать такого, чего нет у нас?

– Ничего, великий гуанин! У вас всего больше: и еды, и украшений. И еда у вас вкуснее, и москитос не кусаются.

– А ты думал, почему у нас всего много?

– У вас, великий гуанин, есть «гудящие»!

– А почему у нас они есть, а у тебя их нет?

– Я не знаю, великий гуанин.

– Именно поэтому у тебя их и нет! Потому что ты ничего не знаешь и никогда не работал. Ты только охотился, ловил рыбу, ел и спал. А ты видел, сколько у нас все работают: и воины, и женщины?

– Да, великий гуанин, у вас все выполняют все работы, а нам Ке’, Ки’ и Ку’ сказали, что мужчина – это «Гуазабара», поэтому отец мне и дал это имя, я – воин!

– Ты – плохой воин. Тебя взяли в плен, и ты ничего не смог сделать!

– Я могучий воин! Попробуй убить меня! – у него сжались кулаки и глаза засверкали. Дмитрий ударил его ногой в грудь, неожиданно и сильно. Парень упал, отдышался, перевернулся на грудь и стал стучать кулаками по земле.

– Ты сильнее и более могучий воин, чем я, великий гуанин! Я достоин только смерти! – сказал он спустя некоторое время.

– Нет, мальчик, тебя не убьют, это слишком легкий выход для тебя, хоть ты и хотел принести войну на наши земли. Ке’, Ки’ и Ку’ (боги земли, воды и войны) отвернулись от тебя за это. Ты станешь поселенцем, но не сразу, а когда выучишь наш язык, научишься работать, как мы, когда принесешь пользу нашей сабане. Тогда найдется варише (женщина), которая захочет стать твоей лиани (женой). Это сказал я, великий гуанин!

– Ты мудр, гуанин Дмитрий! Это великое испытание для него! Пройдет через него, станет снова мужчиной! – сказал молчавший все это время Матуото. – Иди, женщина!

– Стоять! Нет, никакой он не женщина. У нас нет такого деления. Он – рабочий. И когда почувствует гордость за выполненное им дело, тогда он и станет мужчиной. Это не наказание, это познание себя, что он тоже может работать, как поселенец, построить настоящий дом и завести себе столько жен, сколько сможет прокормить.

– Хоп! Я согласен с тобой, гуанин Дмитрий.

С этого момента в форт начали приходить в школу и молодые люди. А это тысячи рабочих рук, пусть неумелых, но нашим людям не привыкать, они просто повторяют подвиг Магнитки, Днепрогэса, Беломорканала и других «великих строек». Когда небольшая группа инженеров, с помощью вот таких вот деревенских парней и девчат от сохи, строила индустриальные гиганты СССР, продукцией которых СССР разгромил Германию. И Гитлеру ничего не помогло! Ни то, что инженеров у него было многократно больше, ни то, что их техника была многократно лучше. Пришли такие вот простые деревенские парни и не только, и намылили всем гитлеровским воякам холку!

Осенью в Матвееве запустили коксовую батарею, начали собирать и запрессовывать коксовый газ, который был нужен для разогрева металла при прокате. Да, это не индустриальный гигант типа Магнитки, там все оборудование было американским и немецким, это не закуплено по импорту, а произведено в пятнадцатом веке на некогда пустом берегу залива Матвеева, который у нас на картах обозначается заливом Гуантанамо, с крупнейшей американской военно-морской и военно-воздушной базой в Карибском регионе. И на тот момент ни одно государство в мире не имело такой индустриальной мощи! Да, ширина стального листа меньше двух метров, толщина не может быть меньше трех миллиметров, но работает домна, конвертер Бессемера с воздушным поддувом, коксовая батарея и мартен. А все силы переброшены на строительство гидроэлектростанции, где монтируется турбогенератор 750 киловатт, большего пока не сделали, и требуется закончить плотину и приступить к заполнению водохранилища. А в декабре вышла первая газета, и в школах перешли с коры на бумагу!