Комбат Найтов - Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез [сборник litres]

Зимой Дмитрий и Лора оставили всех на две недели и уехали в деревушку Торо, где был построен дом отдыха. На правом берегу реки построили большой дом, вспомогательные помещения, котельную и машинный зал, отдельное помещение со столовой, спортивный городок и жилые дома обслуживающего персонала, а на левом берегу – коттеджи для начальствующего состава. Река впадала в небольшую бухту с песчаным пляжем из желтого песка (местная редкость, песок здесь в основном белый). Наличие большого количества американских кедров и сосен, полное отсутствие пальм, агав и кактусов придавало местности схожесть с берегами Крыма. Особенно в зимнее время. В дом отдыха с удовольствием ездили: сто двадцать километров на поезде, потом двадцать на переделанном в автобус «Студебеккере». Дмитрий и Лора приехали сюда на «Додже» по заасфальтированной дороге. Участками, правда, дорога была трудно проходимой из-за ремонта: посередине дороги создан вал из гравия и песка, в нем сделана канавка, в которую налили битум из озера Питч. Жаркое солнце его нагревает, и он несколько дней пропитывает валик насыпи. Затем грейдер разравнивает покрытие на все полотно дороги. Укатку не производят, но через некоторое время асфальт равномерно пропитывает весь стройматериал. Единственное но: летом дорога липкая и ловит ящериц и другую мелкую живность. Зато не требует частых ремонтов, и стоимость покрытия низкая. Лоре понравился дом отдыха и возможность проводить время только с Дмитрием, не отвлекаясь на что-либо другое. Единственное, что она исключила из обслуживания – приготовление пищи. В коттедже была кухня, и Лора готовила почти все сама, кроме хлеба, который брала готовый, если не пекла тонкие гуанчские лепешки, составлявшие основу их пищи.

– Я бы с удовольствием поселилась с тобой на необитаемом острове! – сказала она как-то вечером. Дмитрий улыбнулся, отхлебнув томатного сока из высокого бокала.

– Через некоторое время нам бы пришлось менять остров из-за перенаселения!

– Мне тоже так кажется! – ответила Лора, чуть распахнув халатик и потрогав живот. – Месячные приходить не собираются и немного побаливает грудь.

– Ну, еще бы, милая! Мы основательно занялись этим еще до отпуска, а здесь…

Лора слегка покраснела, потом заметила, что ей кажется, что пока есть время, его грех терять. Халатик отлетел в сторону, ее высокое тело с длинными ровными ногами, подтянутым, несмотря на недавние роды, животом и острыми довольно крупными грудями, заканчивающимися рельефными розовыми сосками, двинулось на Дмитрия.

– Как я выгляжу в одежде по-кубински?

– Меня всегда интересовало, как ты умудряешься сохранять такую белую кожу на таком солнце? – спросил Дмитрий, целуя подошедшую к нему Лору в руки и бедра.

– Женщинам-гуанчкам, у которых родители менсеи и ачименсеи (короли и дворяне), запрещается подставлять свою кожу солнцу. Без одежды и сомбреро мы не имеем права выходить на солнце. Хотя мне иногда очень хочется иметь такой цвет кожи, как у Тани или Веры. Вера так просто часами иногда валяется на солнце.

– Я не буду возражать, если ты будешь это делать тогда, когда тебе этого хочется. – Дальше слова кончились, пришлось перебираться из кресла на ложе.

Лора отдышалась чуточку раньше, подула на вспотевшее лицо Димы.

– Жарко! Я пойду выдавлю сок! Тебе какой?

– Манго, лучше чуть зеленоватый!

– Со льдом?

– И с джином, если тебя не затруднит.

– Нет, не затруднит, что ни сделаешь для любимого мужа! – Дима посмотрел на удаляющийся высокий таз жены, на копну ее длинных волос, которые достигали коленок, развернутые плечи и очень выверенные уверенные движения. Она была пропитана грациозностью пантеры, женственностью и всегда возбуждала желание. Трудно было поверить, что перед ним женщина из каменного века, насколько уверенно она пользовалась холодильником, электросоковыжималкой и миксером. Электроцех наладил выпуск товаров народного потребления, организовав кооператив «Саратов». Основу этого кооператива составили рабочие саратовского завода холодильного оборудования. Их всего пятеро, но делают чудесные вещи.

По приезде еще одна новость: Вера беременна, но об этом он узнал несколько по-другому. Юра Ходырев, полковник, начальник отдела СМЕРШ, постучав, вошел в кабинет.

– У нас ЧП, товарищ адмирал. Из типографии на «Петрозаводске» пропало два с половиной килограмма шрифта и двести сорок гранок. Преступление раскрыто, но я решил сначала посоветоваться с вами.

– Не понял, но ладно, давай!

– Помните, что подполковник медслужбы Хабарцев настоял на открытии медицинского техникума четыре месяца назад?

– Да, конечно.

– Так вот, туда набрали только женщин и девушек, мужчин там нет. Одним из преподавателей работает Вера Михайловна Панина, ваша жена. Ведет гигиену, акушерство и родовспоможение. Так вот, Дмитрий Васильевич, она создала тайное общество, поставившее своей задачей борьбу за права женщин в СССР. Шрифт с гранками с «Петрозаводска» выкрала и вынесла она. Шрифт сейчас находится в вашем доме, так как мы выяснили, что по дороге она никуда не заходила.

– Твою мать! Что требуется?

– Я, конечно, могу действовать строго по закону, товарищ адмирал, но не хотелось бы, чтобы это вышло за пределы этого кабинета. Расследование проводил сам.

– Когда?

– Четыре дня назад.

– Она где?

– У вас дома.

– Поехали. Вот чертова кукла! Вера Засулич и Софья Перовская в одном флаконе!

– Насколько мне известно, вы правы, Дмитрий Васильевич. Последние несколько дней крутится возле завода боеприпасов.

– Этого только не хватало!

Они поднялись на второй этаж и вошли в комнату, где жила Верочка. Она писала прокламацию. Ее арестовали за кражу типографского оборудования. В набросках, которые нашли у нее, много писалось о несчастной судьбе женщин в СССР, о том, как их бессовестно эксплуатируют захватившие власть мужчины, которые создали для себя беспрецедентно льготные условия и наживаются на труде и телах несчастных женщин. И что необходимо вести пропагандистскую и вооруженную борьбу с режимом. В общем, к оружию, угнетенные пролетарки! Абсолютно охренев от увиденного и услышанного в кабинете начальника СМЕРШ, Дмитрий спросил Верочку, зачем она это делает.

– У каждой женщины должен быть свой персональный муж! И он должен нести ответственность за произведенных им детей! Вот ты сколько раз видел Елену?

– Не помню, но видел несколько раз.

– А ребенку нужен отец!

– Отец у нее есть, без него она бы не появилась.

– Отца у нее нет, так как он появляется дома от случая к случаю, участия в воспитании ребенка не принимает и существует лишь в его воображении.

– Стоп, Вера. Все правильно, ты замечательно обвинила меня, что я ребенком не занимаюсь. Это все правильно для СССР 1940 года. А с сорок первого я нахожусь на фронте и видел далеко не всех своих детей, несмотря на то что очень хотел этого. И сейчас женщина может родить, даже если создать ей все условия, десять – двенадцать детей. Все! Больше природа не допустит. Мужчина может создать гораздо больше их, а нам требуются люди! Причем не со стороны, а наши люди, воспитанные и обученные нами. Ты обратила внимание на то обстоятельство, что к нам в колонию приезжают только язычники, что кроме одной девицы с неопределенным вероисповеданием, ни одного христианина или мусульманина нет?