Леонид Воронар - Межлуние [СИ]

Странный силуэт, обрамленный шелестящей листвой, бесследно исчез с того места, на котором только что был. Мальчишка подождал какое-то время, надеясь увидеть его снова, и не обнаружив таинственного незнакомца, извинился перед дамой и выскочил из комнаты.

Ему были непонятны причины визитов некоторых вампиро, чьи посещения кабинета, бывало, заканчивались разговорами на повышенных тонах, и чередовались с унизительными монологами просителей, стремящихся вызвать жалость. По договоренности с отцом, наследник рассказывал о появлении подозрительных личностей, замеченных вблизи дома. За это ему привозили новые книги и обещали купить телескоп.

Тихонько постучав, Нико приоткрыл дверь и заглянул в будуар, едва освещаемый горящей лампой с зеленым абажуром, поскольку плотные шторы полностью закрывали окно. Лица мужчин были скрыты в тени, и только тлеющий уголек кончика сигары, отражающийся в глазах, выдавал расположение гостя.

— Еще один у леса, — шепнул мальчик.

— Спасибо, мой остроглазый наблюдатель, продолжай свои поиски, — с теплотой в голосе отозвался Джузеппе и повернулся к брату, готовому задать закономерный вопрос.

— Иногда они приходят ко мне. Если подумать, то им больше не к кому идти.

Дон Мортум выпрямился и с грустью посмотрел на стену кабинета, увешанную благодарственными золочеными табличками, не редко имевшими анонимного отправителя.

— Прости, не понимаю, о ком идет речь?

Он поставил бокал с бренди на полку секретера.

— Милосердие есть наивысшая добродетель. Я отошел от практики, но не перестал быть врачом.

В темноте послышался звук закрываемой сумки с медицинскими инструментами.

— Мне надо с ним поговорить. Иногда они ищут терпеливого слушателя и мудрого советника, а не временное убежище или свежую кровь.

— Надеюсь, ты не даешь им деньги? — В вопросе прозвучала нота неодобрения.

— Не вижу в этом ничего дурного. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из местных жителей преждевременно скончался, — возразил хозяин дома, перехватив скептический взгляд. — Составишь мне компанию?

— Ради твоей безопасности.

— Не будь таким черствым. В сердце должно оставаться место для бескорыстного поступка.

Пока мужчины спускались в кухню и покидали дом через черный ход, ими не было произнесено ни единого слова — каждый думал о том, как заблуждается его брат.

— И как часто, позволь спросить, они докучают?

— Изредка, — последовал лаконичный ответ.

— Удивляюсь твоему спокойствию. Мне бы не понравилось, если бы кто-то начал бродить под окнами.

— Те, кто не умеют себя вести как светский человек, не забираются так далеко. Есть более доступные места, где принимают всякое отребье, давно потерявшее приличный облик и всякую порядочность.

— Ты о Сагро?

Джузеппе нахмурился, и, казалось, продолжил, не заметив вопроса:

— Таких сейчас много. Слишком много, к сожалению.

Они дошли до опушки и подняли головы к елям, раскинувшие во все стороны свисающие ветви.

— Я никого не чувствую. Может быть, он ушел?

— Увы, — брат поднес к носу пальцы и, растопырив их в стороны, покрутил кистью перед лицом, — пары перебивают обоняние.

— Очень жаль. Поднимемся выше?

— Да, пойдем. По крайней мере, прогуляемся.

Вампиро ступили на мягкую лесную подстилку из ковра прошлогодних иголок, и направились вверх по склону.

— Бывали разногласия?

— Представь себе. Мне тоже приходилось отказывать. То были совсем запущенные случаи.

Несколько минут они карабкались вверх и остановились прислушаться.

— Черт возьми, и что же ты делал?

Дон Мортум на мгновение всмотрелся в лицо брата, но так и не ответил.

— Хорошо, допустим это не мое дело. Неужели не боишься? Нет, мсье, вы не так меня поняли. Не за себя. За семью?

— Они всегда истощены, — сухо констатировал Джузеппе, которого что-то привлекло. — Гляди, вон там, на стволе. Видишь?

— Похоже на лишай…

Вампиро приблизились к ели и осмотрели серую кору, словно обожженную прикосновением факела, хотя следов пламени нигде не было видно. Она словно обесцветилась под воздействием некоего реактива.

— Они оставляют метки?

— Нет. Это что-то новое.

— Безлунная тьма, а вдруг это ловушка?

Джузеппе вскинул голову и резко обернулся к дому, почувствовав угрозу тем, кто остался позади. Впрочем, он быстро успокоился.

— Мы бы это поняли гораздо раньше.

Вампиро посмотрели по сторонам, выискивая возможную угрозу, но тишина была им ответом.

— Должен заметить, здесь красивые места.

Вся напускная футровская манерность Луи куда-то испарилась.

— Потому здесь и живу, — отозвался Дон Мортум.

— Может быть я последний скряга, — начал Луи и осекся, увидев ироничный взгляд брата. — Ладно, признаю. Жлобов подобных мне еще поискать. И все же. Я бы вложил приличные деньги, лишь бы ты не встречался с этими визитерами. Подумай, может составишь мне компанию во Флории? Твоему мальчишке надо получать образование.

— Это не дает мне покоя. Мне тяжело жить в толпе, и я не хочу навредить сыну.

— Решайся, Джузи, — Луи протянул руки, обхватив Демерона за плечи — братьям надо держаться вместе. Мы все сможем! Не хорони себя заживо!

— Вернемся к этому позже. Нам еще надо найти этого несчастного.

— Тьма с тобой, идем! Поговорим с твоим попрошайкой!

Вампиро вскарабкались намного выше этого места, прежде чем на еловом стволе началось какое-то движение. Морщинистая кора искривилась, упростив рисунок до ломаных линий, сливающихся в объемные многоугольники, растущие в размерах и искажающие фактуру дерева, постепенно меняющую тональность до темно-графитового цвета. Процесс постепенно ускорялся и на дереве образовался нарост, поблескивающий острыми кристаллическими гранями. Его нижняя часть стала вытягиваться к земле, словно острый нож, и, вонзившись в нее, расширилась в стороны и раздвоилась. С каждой секундой угловатая форма усложнялась, наливаясь объемом и дробясь на большее количество граней, словно невидимый ювелир отсекал от нее лишнее, пока отдаленно не стала похожа на фигуру человека, прислонившего ладони к ели с большим бледным пятном на стволе.

Неуклюже опустив то, что у людей называют руками, фигура шатнулась назад, сделав неестественный шаг с прямыми коленями, как бывает у впервые вставшего на ходули. Развернувшись на месте, она согнулась и по ее поверхности пошла рябь, сглаживающая силуэт, дробящая и уплотняющая сеть граней, подчиненных форме треугольника. Затем еще и еще раз. Изменения происходили все быстрее, а интервалы между ними становились короче. Казалось, что это будет продолжаться вечно, пока в какой то-то момент то, что стояло под сенью ветвей, не явилось копией человека, одетого по последней моде в темный футровский костюм.