Михаил Ланцов - Война за мир

Потихоньку. Очень медленно. Буквально шаг по шагу ему удавалось ставить под имперский контроль те или иные земли, расширяя сферу фактического влияния державы. Но это продвижение шло ОЧЕНЬ медленно.

Только на севере удалось в сжатые сроки навести порядок. Но исключительно за счет очень резких и жестких силовых мер при поддержке имперского центра. Слишком уж сильно беспорядки там били по железнодорожным коммуникациям, связывающим восток и запад Империи. В остальных же местах творился ад…

Да, конечно, люди работали. Что — то выращивали, что — то производили, нуждались в торговле и, как следствие, пытались так или иначе выйти на имперские коммуникации. Приходилось вести очень сложную политику сдержек и противовесов. И регулярно проводить «контртеррористические операции». Точечно. Иголочными уколами. Прорвались. Вырезали руководство банды. И откатились. Сил, чтобы удержать все китайские провинции у Святополка не было. Хотя бы завоевывая их по очереди.

Хуже того, его отец, Николай Александрович, ему мало чем помогал. Просто наблюдал, придерживаясь только одной позиции — Китай должен быть выгоден Империи. И вкладываться лишний раз в его освоение и умиротворение, тем более значимо, не желал.

А теперь война…

Весь юг Китая полыхнул словно огромная бензиновая лужа. И почти все силы, которыми Святополк располагал, пришлось направить туда. Из центральных провинций Империи подошли подкрепления, но крошечные в масштабах имеющейся проблемы. Всего три дивизии Имперского резерва, вооруженные по устаревшему на 1925 год образец. Да — очень неплохо, по мерам 1914 года. Он — то знал, что реально есть у отца… и что он ему просто сбагрил какой — то шлак, непригодный для серьезной войны на западе.

Было обидно.

Очень обидно.

Но ему хватало ума придерживать свою обиду, отчетливо осознавая, что там — действительно важнее. И что, если тут все будет проиграно — не беда. Отобьют. Потом. А если там — то все, финиш.

В любом случае — практически все наличные войска Святополка находились в южных провинциях, занимаясь удержанием ключевых точек и усиленным патрулированием транспортных коммуникаций. Здесь же в Запретном городе находились только небольшие полицейские силы и полк Лейб — гвардии, выделенные для его личной охраны.

И это пугало. Сильно пугало.

Святополк был прекрасно осведомлен о предательстве главы лейб — конвоя и попытке штурма Гнезда Грифона. Он там бывал нечасто, большую часть времени проводя в Китае. Слишком много дел. Но попытка штурма ТАКОЙ резиденции наводила на самые мрачные мысли. Тем более, что в ней участвовало несколько тысяч, собранных в пригороде столицы. И это — там, в относительно благоприятной обстановке. А здесь предательством было пропитан даже воздух. Однако снять с юга и перевести ближе к Запретному городу даже лишний полк он не мог. Отец бы это не одобрил, посчитав трусостью.

На самом деле Святополк точно не знал — одобрит отец этот поступок или нет. Но сам для себя посчитал это трусостью. Курьезная ситуация. С одной стороны, он боялся повстанцев, которых было прилично по всему Китаю, территорию которого он практически не контролировал. С другой стороны, он боялся бояться. Смешно и глупо. Но как есть.

Постояв немного у окна, он тяжело вздохну. Нужно было ложиться спать. А он не мог. Страх держал его в перевозбужденном состоянии.

Супруга посмотрела на него с совершенно нейтральным взглядом. Она была обязана своим положением браку со Святополком. Ее родственники уже не раз выходили с ней на связь, подбивая к измене. Но она лишь улыбалась. Мысленно. Каждый раз находя подходящие слова оправданий. Она — то в отличие от своих родственничков, что бунтовали, прекрасно знала кто такой Николай Александрович и на что способен. А потому не тешила себя глупыми грезами. И привлекать внимание этой реинкарнации Цинь Ши Хуанди не спешила. Во всяком случае такого рода внимание. А в то, что он именно реинкарнация основателя Китая Серафима была убеждена абсолютно. И не стеснялась об этом говорить всем, кто мог бы услышать и осмыслить ее слова. Да и вообще — стремилась быть опорой этого, как она думала, великого человека, присматривая за его непутевым сыном.

И Святополк это знал. За руку не ловил, но был уверен — сделай он хоть что — то угрожающее отцу, эта «рыбина» его заложит. Рыбина… да… именно так в своих дневниках он называл свою супругу, отмечая ее внимательность, выдержанность, скользкость и хладнокровие. За всю их совместную жизнь он видел лишь несколько раз, чтобы она искренне улыбалась. Да и то — не ему. Все остальное время она словно какой — то обитатель морских глубин, который выискивал жертву. И, что примечательно, она эти жертвы регулярно находила…

— Тебя что — то тревожит, — мягким, обходительным голосом спросила Серафима, бесшумно подойдя к супругу, погруженного в свои мысли. Тот вздрогнул.

На лицо Серафима сама учтивость. Но все дело портили глаза. Слишком умные. Слишком холодные. Слишком безжалостные.

— Да. Погода. Давно дождей не было. Это может сказаться на урожаях.

— Да… действительно, — едва заметно кивнула она, не отводя взгляда. — Нужно будет осведомиться у губернаторов о положении на местах.

— А ты чего не спишь?

— Не могу уснуть без тебя. Ты же знаешь, как я тебя люблю… и как переживаю. Я все сделаю, лишь бы ты был счастлив. — Произнесла она жалостливым голосом и даже чуть обиженным. Но Святополк на это не повелся. Он ее слишком хорошо знал.

— Сделаешь мне расслабляющий массаж?

— С удовольствием, — едва сдержав гримасу раздражения ответила супруга. Она была худенькой и довольно изящной, в отличие от своего мужа. И ее дохлые, слабые руки утомлялись от массажа в рекордные сроки. В то время как этот «кабан» мог «расслабляться» столько, сколько ему этот массаж будут делать. Из — за чего каждый раз ее руки настолько утомлялись, что она ими толком и пошевелить то не могла. И не только сразу, но и следующие два — три дня. А как они болели?

Своего рода мелкая месть кота Леопольда. Не больше. Святополк прекрасно знал, что эта продуманная, бесчувственная тварь на свете боялась только одного — его отца. И она самолично его — своего мужа ночью прирежет, если заподозрит какую — то измену Императору. То есть, угрозу для своих детей. Кроме того, она так и не простила ему глупости участия в развлечениях старшего брата из — за чего ей никогда теперь не стать Императрицей. Из — за чего он для нее был чем — то вроде старой сковородки, которая вот — вот прогорит и ее нужно будет выкидывать. Еще немного. Еще чуть — чуть. И на помойку. Его. Из — за чего Святополку было страшно с ней находиться. Просто страшно. За что он старался ей и отомстить при первом удобном случае.