Олег Здрав - Весь мир на дембель

Сам Воскресенск, в отличие от колхозного рынка — город приятный и симпатичный, на удивление, чистый и ухоженный. Нет в нем очарования старинной русской провинции, ведь, полвека назад это было всего лишь большое село, но для конца восьмидесятых годов райцентр смотрится очень неплохо, хоть и без архитектурных излишеств. Стандартные пятиэтажки, но более современного дизайна, чем «хрущёвки» и «брежневки», просторные широкие улицы, уютные парки, парочка кинотеатров, помпезный дом культуры в обрамлении фальшивых колонн в древнегреческом стиле. Здание облисполкома на центральной площади с монументальной надписью на фасаде: «Решения партии в жизнь!». Глядя на этот лозунг, по привычке пытаешь понять, что именно означает эта реклама, но вспоминаешь, что на дворе 1989 год и это просто декоративное украшение, не несущее маркетингового смысла. Единственная достопримечательность — ледовый дворец спорта «Химик», монументального советского стиля из стекла и стали, неестественно громадный для такого скромного городка.

Весь Воскресенск стоит на двух столпах, они же — градообразующие предприятия: бетонный завод и химический комбинат. Большая часть населения трудится на этих предприятиях, да и сам город в своё время появился, как официальное дополнение к этим двум промышленным монстрам-заводам. Больше ничего интересного здесь нет — обычная провинциальная дыра, как и положено любому районному захолустью, если конечно, это не закрытое режимное поселение. Реутов, например, на фоне Воскресенска смотрелся бы, как прекрасный город из светлого далекого будущего, хотя раньше почему-то мне таким не казался.

График работы у грузчиков-шабашников рваный и непредсказуемый, поэтому часто сидим на пустом складе в ожидании машины, которая где-то сломалась или застряла в дороге. Время коротаем — каждый, как может. Колян и Вован режутся в секу, Марат сложил из овощных лотков подобие царского ложа и давит на массу — всю ночь прогулял где-то, вернулся под утро, в меру хмельной, довольный, как кот, обожравшийся сметаны. Звал меня с собой накануне, но ни финансы, ни гардероб не располагают к любовным приключениям. Помнится, даже Остап Сулейманович без зеленого костюма и желтых ботинок не решался на качественный адюльтер.

Бригадир отправился куда-то на разведку, рынок большой, вдруг, да подвернется шабашка, я же приступил к чтению советских газет. Телевизора у нас с Маратом пока нет, по причине временной бедности, поэтому свежие новости можно узнать из двух источников: или из разговоров, или из газет. Учитывая специфику моего труда, почерпнуть от моих коллег можно лишь информацию о точках сбыта паленого самогона, сваренного из полиэтиленовых крышек. По слухам, был такой термоядерный рецепт во времена сухого закона. Поэтому альтернативы газетам, как источнику знаний не нашлось, даже учитывая риск несварения желудка от такого чтения, согласно предупреждению профессора Преображенского.

Выяснилось, что я многое пропустил во время своей незапланированной отсидки, события в стране и мире не стояли на месте. Иногда даже неслись вскачь, образно выражаясь. К сожалению, в киоске «Союзпечати» не нашлось газет за весь месяц, лишь вчерашние и позавчерашние номера, но и этого хватило, чтобы озадачиться не на шутку.

Товарищ Лигачев отправился с неожиданным визитом в Японию. Обычно такие мероприятия готовятся и планируются за полгода вперёд, а иногда и за несколько лет начинается подготовка, а тут, вдруг, такая стремительность — на момент моего похищения даже намеков на этот визит не было, а без моих консультаций вряд ли обошлось бы. Тем удивительнее масштабы и результаты этой встречи. Речь зашла, ни много ни мало о подписании мирного договора с Японией! Правда, не сразу, а к пятидесятилетию Победы, к 1995 году.

Насколько я помню, даже через семьдесят с лишним лет после окончания войны мирный договор со страной Восходящего солнца мы так и не подписали, а тут такая резвость. Конечно, пока это всего лишь обещания, и условия на которые согласны японцы будут на порядок лучше для СССР, но это реальный прорыв в отношениях.

Особенно впечатлил лично меня не сам будущий договор, а то, что ему предшествует. Подписано огромное количество межправительственных и торговых договоров и меморандумов. О совместной разработке нефтегазовых месторождений на Сахалине, о программе совместного развития рыбоперерабатывающих заводов на Курилах, о Советско-японской судостроительной верфи во Владивостоке! Сейчас Япония — мировой лидер в крупном судостроении, китайцы и корейцы ещё только на старте, и если постараться можно отхватить свой кусок пирога на этом рынке.

Дальше больше! Потомки самураев готовы развернуть в СССР производство видеомагнитофонов и телевизоров с последующей локализацией! Соглашение о свободной экономической зоне «Владивосток» уже почти готово.

Если и были у меня сомнения, чьих это рук дело, то прочитав о «последующей локализации» сразу понял, что это аналитическое управление генерала Леонтьева постаралось. Поскольку фраза эта моя, и про откровенно скотскую идею Гарри Каспарова отдать Сахалин японцам в обмен на видеомагнитофон для каждой российской семьи тоже я ему рассказывал. Здесь же мы наблюдаем творческое переосмысление полученной информации и, не менее грандиозное воплощение её в жизнь. С размахом, не мелочась. Мне даже чуточку обидно и грустно стало — выучил на свою голову, теперь сами справляются, и возможно лучше.

Если кто-то наивно подумал, что на этом грандиозность планов и сенсационность новостей закончилась, то он сильно ошибся! «Тойота» будет выпускать в Советском Союзе «народный автомобиль»!

Именно в такой формулировке и озвучено. Скорее всего, это будет скромная бюджетная модель, доработанная под наши сервисные реалии и дороги, но решение замечательное во всех смыслах. Опять же, с последующей локализацией. Планируется два завода: на Дальнем Востоке и в европейской части РСФСР.

И в качестве вишенки на торте, одновременно с этим товарищ Павлов, находясь там же в Токио, озвучивает идею нового государственного автомобильного займа именно под этот проект. Вкладываешь восемь тысяч рублей под три процента годовых, и через четыре года гарантировано получаешь новенькую «Тойоту» какой-нибудь калужской сборки.

Я бы обязательно отдельно добавил, что это цена в базовой комплектации, и легко наварил потом бы ещё 10–30 % сверху для желающих проапгрейдить свою машинку, но мое компетентное мнение так и осталось при мне по причине отсутствия связи с Токио.

Даже минимальная цифра в сто тысяч проданных авто уже в первые годы серийного производства даёт сумму восемьсот миллионов рублей в год. За пять лет таким образом товарищ Павлов забирает у населения 3–4 миллиарда советских рубчиков, резко сокращая необеспеченную денежную массу.