Олег Языков - Псион клана Росс

Но «Росомаха» выпустила звено истребителей. Задача отстрелять ракеты легла на них. То есть, и на меня в том числе. Командир звена отдал чёткий приказ, и мы рассыпались по космосу.

Я видел четыре летящих в нашу сторону ракеты, для моих ушей это было проще некуда. В общем тактическом поле звена я их показал и отметил красным. Где была ещё одна пара, я не заметил. Не до неё пока было. У крейсера была своя, рассчитанная на подобное оружие оборона. Мои же цели шли прямо в лоб. Это было и хорошо, и очень плохо. Хорошо потому, что наше звено совместным огнём могло эти ракеты сразу сбить. Плохо, потому что в случае промаха на встречных курсах мы ракету потом не сумеем догнать — слишком далеко нас разнесёт. Сумма встречных скоростей, понятное дело. Это опасно. Поэтому я, шедший последним в нашем пеленге, никого не слушая, заложил крутой левый разворот. У меня аж в глазах потемнело, и слух на мгновенье пропал. Далеко за кормой моего истребителя тройка наших машин расцвела разноцветными трассами и клубками взрывов небольших ракет ПРО. Больших вспышек сдетонировавших корабельных ракет не было, но командир звена доложил крейсеру, что они посекли вражеские ракеты в хлам. Большая вспышка была всего одна — это в пар разнесло один из рейдеров аграфов. Наверняка «Росомаха» постаралась. А может, «Пила» нежданчик в корму ему подложила. Я было обрадовался и тут же испугался до заикания. Было чему — своими ушами почувствовал, как впереди две ракеты аграфов включили двигатели на последний разгон и бросок к «Росомахе»…

Так получилось, что я летел на истребителе почти под углом в девяносто градусов к бросившимся на крейсер ракетам. Все произошло в один миг. Вот я приблизительно загнал пересекавшие мой курс ракеты в прицел, вот пропищал сигнал автозахвата целей, вот мой истребитель просто-таки излился целой рекой огня. Через пару секунд одна, самая дальняя, противокорабелка закувыркалась, нашпигованная осколками моих ракет и снарядов. А ближняя так и продолжала уверенно идти на крейсер.

Мой истребитель летел на полной скорости. Автоматика удерживала вражескую ракету в центре прицела, и поэтому плавно подворачивала нос истребителя на неё. Наконец, мы полетели с противокорабельной ракетой почти параллельными курсами. Я немного впереди. Стрелять мне было уже нечем, да и не с руки, и поэтому я вздохнул и дал форсаж. Истребитель взбрыкнул конём и вынесся факелом дюз прямо перед аграфской ракетой. Той деваться было некуда — до крейсера ещё далековато, а я — вот он, прямо перед боевой частью, и ракета бодро пошла за мной. В ушах бился чей-то вопль: «Пррыыгааайй»! Я так и собирался поступить. Но немного опоздал. Когда я дёрнул ручку катапульты спаскапсулы, и меня взрывом пиропатрона вынесло метров на сорок в космос, ракета подорвалась в полутора метрах от кормы брошенного истребителя. Видимо, это было достаточно близко для того, чтобы мне досталось по полной. Всё же ракета была ведь противокорабельной, а не противоистребительной, мощи было для меня избыточно. Помню только сильнейший удар по правой ноге, как бревном дали, и больше ничего не помню.

Все, что случилось потом, мне долго рассказывали отец и бабушка с дедом за накрытым белой скатертью праздничным столом. О том, как наши после боя с засадой аграфов успешно слетали в Империю Аратан, пока я отлёживал бока в медкапсуле, о новом городе, который стоят заново земляне на планете Ольга, и о многом другом. А я только удивлялся, цокал языком и нервно пил минералку.

Вот так-то.

Иногда герцогам тоже не сладко приходится!

День рождения и праздничное застолье — это хорошо. Выращенная заново нога — это просто здорово! Это драгоценный подарок к празднику! Но вот одна мысль настойчиво зудела в мозгу и ночным ненасытным комаром мучила меня: как бы мне поделиться своей радостью с ушастыми аграфами, вышедшими на охоту за нами, таким белым и пушистым кланом Росс. Как передать её часть (желательно — головную, килограмм на сто писят ВВ) прямо в самую кучу наших заклятых друзей. Не забуду вашей засады и взрыва ракеты, лишившей меня любимой правой ноги, суки длинноухие! Она же у меня толчковая была!

Чтобы включиться в разработку планов по подготовке и выбору подходящего сувенира для подарка нелюбимым аграфам, мне пришлось улыбаться и врать. Улыбаться, чтобы скрыть кипящую ярость, и врать, что мне ужасно интересно, что же сделали старики-разбойники с нашей Ольгой за тот месяц, когда я без ног (без одной, говоря по правде) валялся в медкапсуле Джоре.

А сделано было немало. Сразу же, как я проснулся на следующее после дня рождения утро, монетами из разбитой копилки посыпались новости. Проснулся я рано, хватит, уже належался вдоволь в медкапсуле, тихо встал, тихо собрался, взял в кабинете удочку, а на кухне стащил из холодильника какую-то нарезку, непривычного ярко оранжевого цвета. Даже не пробовал её вчера за столом. Заодно откусил немного. Завтракать я не стал, захотелось вдруг поймать пяток рыбин и зажарить себе несколько кусков озёрной форели, да под вчерашней местной острой травкой и лимончиком, выжатым на свежайшую, духовитую, розовую мякоть хваченной жаром кипящего масла рыбы. Звучно сглотнув слюну от представленной в уме картинки, я энергично прожевал оранжевый кусок то ли мяса, то ли рыбы. Ничего, соли маловато, но в качестве наживки для рыбалки будет самое то, и вышел на берег озера. Юнона уже ждала меня у вытащенной на гальку и перевёрнутой днищем кверху лёгкой пластиковой лодочки.

— Вот неугомонная девчонка! — сурово бросил я телохранительнице. — Ты что за мной ходишь? Теперь у тебя бабка с дедом есть. Всё внимание им. А я уж сам как-нибудь…

Юнона молча кивнула, чуть зарыла носок ноги в гальку под нос лодки и резким броском подкинула её вверх. Лодка резко встала на кормовой транец, покачнулась и стала медленно заваливаться в сторону озера. Девчонка стремительно шагнула верёд, перехватила белый тузик в воздухе руками и мягко опустила в прозрачную, холодную воду. Всё это выглядело отточенным па огненного и резкого аргентинского танго. Даже треск падающей гальки напоминал стук кастаньет. Только вела в танце девушка.

— Долго этот цирковой номер готовила? — ехидно поинтересовался я, укладывая удочку в лодку.

Юнона серьёзно кивнула. Всё же чувство юмора присуще только человеку. Вот его отсутствие может быть как у андроида, так и у людей. У андроидов это сто процентная характеристика.

— Нет, недолго. Обычная механика и точный расчёт. Ты и сам так сможешь, если захочешь. Специально за тобой не слежу, а тут услышала, как ты шебутишься на кухне. Самое простое было встретить тебя на берегу. Поплыли?