Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

— Что, рыцарь на распутье? — подколол Карагод.

— У нас план внутренних переходов имеется! — деловито возразила Анжелика. — Получен в результате личного контакта с командиром БЧ — 2 капитаном — лейтенантом Дабужским! Нам повезло, что главный командный пункт и все боевые посты укрыты внутри корпуса, и имеется возможность прохода к ним без выхода на верхнюю палубу. Выход наверх в сегодняшних реалиях рекомендуется исключительно самоубийцам! — она улыбнулась, словно кошка, съевшая плошку сметаны.

Впрочем, это была ее фирменная улыбка. Академик уже отмечал ее некоторые ужимки и позы, которые она без меры эксплуатировала, правда, с неизменным успехом. Рейдеры особо не заморачивались с ней, прикинул Карагод.

— И что это за личные контакты с каплеем Дабужским? — саркастически спросил он.

— Передернула ему затвор! — равнодушно пожала она плечами.

— Сучка! — вырвалось у профессора.

— Полегче, академик! Если не хочешь ответ, не спрашивай! И вообще! — она направила на него ствол, показавшийся Карагоду бездонным. — Еще раз оскорбишь, шлёпну и оставлю тут валяться!

Она сделала паузу, дав ему напугаться всерьез, и засмеялась.

— Не заморачивайся, Виталя! Я пошутила! — и пошла дальше.

Карагод торопливо засеменил следом и сразу уткнулся в девичью спину. Здесь в тамбур выходил боковой коридор. Анжелика прижала профессора к стене.

— Там посторонний предмет на полу! — тихо предупредила она.

— Мало ли? Забыли! — шепотом возразил он.

— Забыть конечно могли. Но видишь ли, это автомат! — она ловко вывернула свое оружие прикладом вперед. — Принимай!

— Нет! — он вскинулся.

— Я ж тебе не убить предлагаю! Я возьму тот, что у стены!

Она ловко нырнула за угол, завладела автоматом, удовлетворённо хмыкнула.

— Теперь у нас есть серьезный армейский…

И прижала палец к губам. Ее глаза напряженно обшарили тамбур по всей длине.

— Ничего не слышишь, профессор?

Где — то в отдалении словно коротко крутанули трещоткой.

— Как так может быть, профессор? — она растеряно глянула на автомат в руках и в ту сторону, куда удалялся звук. — Не говори, что это то, о чем я думаю!

— Они внутри корабля! — сокрушенно признался Карагод.

— А как же твои собственные слова, что пауки снаружи безопасны, и что они не могут нам угрожать, достаточно закрыть двери? Корабль железный и все такое!

— Это была не вся правда! — скромно сказал Карагод. — К тому же я говорил, что хотела услышать ты. Те «слоны», что бродят по верхней палубе, действительно нам не могут причинить вреда, пока мы сами не выйдем к ним. Но есть одно, но. Пауки приносят потомство. Одна самка может отложить до 3 тысяч яиц. Самое жуткое, что пауки вылупляются полностью сформированными, то есть в нашем случае людоедами. Отличаются от взрослых особей только малыми размерами.

— На корабле сотни вентиляционных люков, ракетных шахт и кабельных каналов! Все эти технические отверстия сейчас используются самками для кладки! А некоторые уже кишат прожорливыми тварями! — выпалила Анжелика.

— Я предупреждал, что судно более пары суток не протянет! Давай уйдем, пауки сделают остальное! Умоляю!

— Прекрати умолять, идиот! — она оторвала от себя его старческие руки. — Это у вас, у людей, можно развернуться и уйти! Рейдеры — это не люди! Возможно, они даже не разумны!

— Так не бывает!

— А муравьи? 10 — метровые муравейники строят, а в башке ни одной извилины!

— Ты иногда говоришь страшные вещи, Анжела. Человечество во власти чудовищной силы, которая возможно не имеет цели! Ты должна быть сильной! Начнем с малого — сейчас развернемся и уйдем!

Молодая девушка посмотрела на старого профессора как на несмышлёного ребенка.

— Эх, профессор! Вылетевшую пулю обратно в ствол не вернешь!

В коротком тамбуре у стены была навалена куча празднично переливающихся лиловых шаров. Посреди единообразия военного судна — это пиршество красок выглядело дико.

— Яйца! — подтвердила Анжелика. — Надо пройти мимо них. Иди строго за мной и не дергайся.

Наставив стволы на яйцекладку, они двинулись вперед, прижимаясь спинами к противоположной стене. Карагод почувствовал нестерпимый приступ тошноты, разглядев в месиве яиц разодранное человеческое тело. Яйца были отложены прямо в нем.

Он выплеснул содержимое желудка прямо на кладку и в ужасе замер. Но яйца хранили полную неподвижность. Стоило людям продолжить движение, как в тишине вкрадчиво прокрутили трещотку.

— Замри! — выдохнула Анжелика. — Самка где — то рядом!

Короткий тамбур оставался пустым в обоих направлениях, но в следующий раз тихий трескучий звук прозвучал гораздо ближе.

— Самка приняла твою блевоту за угрозу! — сказала Анжелика.

— Надо бежать!

— Если бы знать, в какой она стороне находится! Тем более пауки прыгучие твари — могут скакнуть сразу на 10 своих корпусов. От них не убежишь.

Она обратила внимание профессора на открытый сходный люк, зияющий от них в метрах пяти.

— Придется прыгать, иного выхода не вижу! — сказала она. — Ты первый, я после тебя.

— Я старый, я не смогу! — воспротивился он.

Трещотка прозвучала неожиданно и над самым ухом.

— Давай, профессор! — звонко крикнула Анжелика.

Карагод сделал пару шагов на ватных ногах — и ухнул вниз. Чудом ничего не сломал, но, когда повернулся со счастливым лицом, чтобы сообщить об этом девушке, она сверзилась на него сверху, повалила, но тут же вскочила и поволокла прочь. Рот ее был раззявлен, но слов слышно не было.

Через комингсы сверху лезло чудовище. Люк оказался слишком узок для него, паук успел отожраться. Временами что — то происходило с его маскировкой. Поначалу он был полностью невидим, лишь поручни трапа приобретали невнятную кривизну, точно на картине кубиста. Затем в этом месте словно возникло большое зеркало, отразив тамбур и их перекошенные лица. После этого зеркало разломилось на множество сегментов, стремительно теряя отражательные свойства.

На верху трапа проступила голова паука — гиганта, покрытая рыжей шерстью. 4 пары глаз, чёрных как бездна, уставились на людей. На морде торчали 2 хитиновых крюка — хелицеры, из — под которых свешивался полуметровый ротовой хобот.

Передние мохнатые щупальца извиваясь стали тереться о хелицеры, извлекая тот самый зловещий дребезжащий звук. Хобот послушно эрегировал и заполоскался от возбуждения.

Люди как по команде опрометью кинулись прочь. Лишь у Анжелики хватило самообладания обернуться перед тем, как нырнуть за очередной поворот. Монстр снова стал невидим, и лишь поручни трапа, искривлённые под немыслимыми углами, свидетельствовали о том, что он все еще находится там.