Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

— А ты гнилое яблоко, валяется на полу и на хрен никому не нужное! — выкрикнула Алька.

Кольт у нее отобрали, но под замок не стали сажать как Захара.

Получив по чашке полбы [58] Полба — каша из дикой пшеницы и кружке чая, Бекк, Межеедов и Вершинин расселись на бревнышки, приспособленные под скамьи.

— Интересно, удостоит нас сегодня Шаман своим присутствием? — размышлял Бекк. — Меня волнует, носит ли он всякие свистульки и куриные лапки. Если носит, то он совершенно не может быть нам полезен.

— Это что именно понимать под полезностью? — охотно поддержал разговор Межеедов. — Это в свою очередь зависит от того, что именно ты хочешь поиметь от колдуна. Если кучу вооруженных пацанов для захвата Фермы, это затея бессмысленная и опасная. Поляжем все!

— Да не носит он никаких свистков! — вырвалось у Вершинина.

Оба майора как по команде уставились на следователя.

— Или я чего — то не понимаю или одно из двух! — проговорило Бекк.

— Наш пострел везде поспел! — сделал вывод Костя. — Если бы при получении задания я знал Палыча лучше, я лучше согласился бы на трибунал!

— Расстреляли бы! — кисло улыбнулся Бекк. — Колись, Палыч, насчет Шамана.

— Ему 103 года. Его зовут Эдвин Кулебакин.

— Епсть! — Межеедов поперхнулся кашей. — Горячая, мля!

Бекк внимательно посмотрел на него.

— Она горелая, но не горячая. Горячая она была час назад. Мужики, знаете, как херово чувствовать себя идиотом. Впрочем, об этом я могу говорить долго. Константин! — рявкнул он. — Выкладывай, что знаешь!

— Эдвин Кулебакин числился в списках, заключенных Портон Даун!

— Ты помнишь списки? Там ведь наверняка было полно фамилий! — засомневался Вершинин.

— Свыше 10 — ти тысяч! — признался Межеедов. — Но у меня чип в голове, там много всего, в том числе и полные списки жертв!

— Жертв? Они все погибли?

— Мы не знаем. Британские спецслужбы раскрыли нашу резидентуру. Кулебакина переправить не удалось. Считалось, что он погиб в Солсбери. А он значит, выжил.

— Значит, выжил! — подтвердил тихий знакомый голос.

Шаман в монашьей накидке и в окружении ватаги вооруженных детей стоял, заложив руки за спину. При свете дня его лицо менее зловещим не стало. Нос нависал грозным клювом.

— Бог вас не пощадил, отче! — проговорил Бекк.

— Бог давно умер, сынок! — проскрипел Шаман. — Мы вас не ждали, а вы приперлись. У меня лишь один вопрос: зачем?

Шаман присел на бревнышко, напротив. Когда рядом хотел пристроиться Герка, прикрикнул:

— Держи периметр, солдат!

Так выяснилось, что он может повышать голос. Шаман внимательно оглядел пришлых по очереди и задал странный вопрос:

— Женаты?

Майоры отрицательно помотали головами, Вершинин ответил:

— В разводе.

Шаман крякнул:

— И чем вы можете нам помочь, если свою жизнь устроить не можете?

— Вывод некорректный! — не вынес несправедливости Вершинин, за что Бекк ненавязчиво наступил ему на ногу.

— Некорректный?! — возопил Шаман. — А тысячи соплеменников в биореакторе Портон Даун? Где вы были?

Пацаны ощетинились стволами.

— Мы же не могли объявить Англии войну! — примирительно заявил Вершинин.

Так получилось, что майоры доверили ему главную болтологическую часть.

Шаман неожиданно успокоился.

— Понятное дело! Свои проблемы решали. Опять же умысел был — сначала сплавили весь человечий мусор в Лондон, а потом решили чужими руками его утилизировать.

— Вы несколько тенденциозно интерпретируете события! — скромно заметил Палыч.

— Че он такое сказал? — выразил общее недоумение Герка.

Шаман продолжил, судя по отсутствию реакции, старый был глух как пень и вел разговоры больше сам с собою.

— Хотя скоты среди арестованных конечно попадались. И изрядные. Куча евреев опять же пострадала ни за что. Ну как ни за что? Прятались за русскими фамилиями вот им и перепало. Много чего я повидал, пока сидел в фильтрационном лагере.

Шаман вздохнул, пошамкал беззубым ртом. Межеедов впитывал каждую его реакцию. Согласно имеющейся в его чипе информации Эдвин Кулебакин был единственным удачным исходом беспрецедентного эксперимента по созданию идеального солдата и убийцы. Но нет. Перед ним сидел обычный старик, столетняя развалина. Должно быть, когда меняет трусы, у него бесконтрольно капает с конца. Если конечно он меняет трусы.

— Как же так? — сокрушался Костя.

До этого он старался не думать о собственном будущем, теперь же он словно видел себя в конце жизни. Ничего не осталось от сверхспособностей, лишь изношенная человеческая оболочка. Самая обыкновенная.

— Приведите арестованного! — приказал Шаман.

— Ась? — не понял Демьян.

— Лысого фермера приведи! — рявкнул Шаман.

Он и нормальную дисциплину не смог наладить, сокрушался Межеедов, не понимая, что и дисциплина была и выучка молодых бойцов, только минула чертова уйма времени, и идеальный боец устал.

Впрочем, вскоре Косте стало не до переживаний и пришлось вспомнить боевые навыки.

Едва привели фермера, как Шаман забился словно в эпилептическом припадке:

— Захарушка! — с отчаянием прокаркал он, хотя имени ему никто не называл.

Вершинин оторопело смотрел на ворочающуюся в пыли кучу — малу. Едва Захар узрел Шамана, то волком выбросился на него. Скорость перемещения оказалась такой, что успел среагировать только Межеедов, и исключительно из — за чипов, ускоряющих обычную человеческую реакцию.

Именно в этот момент Вершинин вдруг понял, кого же они на самом деле привели.

Межеедов и Захар дрались не на жизнь, а на смерть. Удары и захваты следовали один за другим и с такой скоростью, что не воспринимались взглядом. Неизвестно чем бы все это закончилось, если бы не вмешался Бекк. И чипов у него в башке не было, и нога плохо гнулась, но он вырубил Захара простым и чрезвычайно эффективным приемом, называемым «удар сырым поленом по лысой башке».

— Нет тут ни черта! — сказал Оскар Эллингтон по — русски и зашелся в кашле.

— Тут он, не успел далеко убежать! — возразил Эдвин.

Старики находились в здании костела, который после разграбления напоминал просторный производственный ангар.

Оскар, седой как лунь, уселся на выщербленный гранитный валун, который до войны был крестом. Устроил рядом автомат.

— Не сиди на холодном, чтобы потом на жопу не жаловаться! — предупредил Кулебакин.

— Жопа у меня не от этого! — возразил Оскар. — Запоры замучили.

— Животрепещущих подробностей не надо! — предупредил Эдвин.

— Сам же спросил! — обиделся Оскар.

Он с кряхтением потер коленки и пожаловался: