Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

— Запомни их такими!

Захар сидел угрюмый — его дочь находилась в базовом лагере под охраной. Шаман что — то вырисовывал стоптанным башмаком в пыли и загадочно улыбался. Лицо Межеедова было непроницаемо как глыба льда.

— Что ты хотел сказать, когда тебя Шаман прервал? — тихо спросил Вершинин у Бекка.

— Твой план говно! — ответил тот.

С ракетным крейсером явно что — то было не так.

— Сорвало кормовой швартов! — пояснил Бекк.

Корму судна вынесло на середину Темзы. Крейсер лениво дрейфовал.

— Часовой у трапа отсутствует! Самого трапа нет! — продолжал майор.

Они с Вершининым устроили НП на пятом этаже здания, напротив. Шаман снабдил их покоцанными биноклями эпохи наполеоновских войн и автоматами примерно того же периода. Если новее, то ненамного.

— Что будем делать? — спросил Палыч.

— На судно можно перебраться по носовому швартову! — предложил майор.

— Я не об этом!

Вершинин кивнул на судно. «Легасов» производил тягостное впечатление. Нигде никакого движения. Мертвая тишина. По всем признакам покинут экипажем. С лееров свисают грязные тряпки. На корме зияет дыра — вертолетная площадка заклинена в нижнем положении. На судовых надстройках демонстративно открыты все люки.

— Ничего не понимаю! Куда делись все люди? — спросил Вершинин.

Ответ получился зловещим. Мертвая на вид Темза оказалась обитаема. Что — то тяжело плеснулось в глубине, на поверхности родился яростный бурун, нечто прошло по кругу вокруг недобро затихшего корабля.

Причина стала ясна, когда напарники разглядели возле самого борта страшную находку. В бинокль были видны тельняшка, тёмно — багровое, почти черное мясо.

Тишину прорезал тихий звук трещоток.

— Это еще что? — насторожился Бекк.

— Аж мурашки по коже! — признался Вершинин.

— Вроде с корабля!

Они опять обшарили судно при помощи биноклей. Тщетно. Просто один большой пустой корабль.

Рыба в воде тем временем почуяла кровь и, потеряв осторожность, ринулась за добычей. Трещотки зазвучали громче. В них чудилось кровожадное ожидание, но это конечно были лишь домыслы. Просто одна тварь почуяла другую.

Рыба подплыла к наживке и вцепилась в нее. Она била хвостом и пыталась вырвать кусок побольше. Раздался громкий всплеск, и некая сила выдернула рыбу из ее родной стихии. Тварь громко треснулась хребтиной о борт. Было видно, что она угодила прямиком в сети, закреплённые на верхней палубе. «Рыба» ощерила пасть, утыканную по периметру клыками, напоминающими кривые гвозди, и испустила высокочастотный визг, от которого стало нестерпимо больно ушам.

На корабле мгновенно проступили силуэты «рыбаков». Два мохнатых паука прилипли прямиком к отвесному борту. Размером они были поболее рыбины, а та длиной была метра 3–4.

— Слепыши! — ошеломленно проговорил Вершинин. — Слепыши на корабле!

Охотники тыкали в жертву клешнями, а та дергалась все меньше и верещала все тише. Наконец затихла и поникла.

— Карачун! — подтвердил Бекк.

— Я читал, пауки впрыскивают внутрь жертвы желудочный сок и ждут пока все переварится, а потом высасывают, оставляя пустую оболочку! — проговорил Вершинин.

Он представил экипаж корабля и ученых во власти этих жутких существ и содрогнулся. Он понял, что мир для него изменился в очередной раз. Другие люди на курортах отдыхают, секс туризмом увлекаются, а к нему жизнь словно по заказу психопата повернулась чудовищной гранью.

— Тихо! — шикнул Бекк. — Похоже главный объявился!

Над палубой медленно извивались корявые щупальца. Сам хозяин скрывался за бортом, но судя по отросткам, он был раз в пять крупнее тех тварей, что прилипли к борту.

Сеть с добычей быстро втянулась на верх и исчезла за фальшь бортом. Как по команде исчезли и «рыбаки». Судно мирно качалось на волнах обманчиво пустое и манящее, но люди знали, «слепыши» там, пасут очередную жертву.

— Есть мысли, как нам проникнуть на судно? — поинтересовался Бекк.

Палыч хотел сказать, что это не реально, а вместо этого вдруг вспомнил про беглецов.

— Что интересно случилось с Анжеликой и профессором Карагодом? — размышлял он. — Профессор, большая умница, что — нибудь бы да придумал. А Анжелика вообще на Капитанов работала. Это же бездна возможностей. Не могли они попасться в эту ловушку!

— Вы про меня сейчас говорите? — раздался голос.

Сексом, путешествиями и спортом надо заниматься вовремя, но никак не в 60 лет, это профессор Карагод понял слишком поздно. Анжелика сказала, что надо подняться на крышу 9 — ти этажного здания рядом с Тауэрским мостом. Профессору слова не дали, хотя он больше всего на свете желал убраться от страшного места, а не лазать по крышам. Он до сих пор не мог понять, как им удалось спастись с захваченного тварями корабля.

Анжелика в развевающемся коротком платьице, сверкая голыми ногами, быстро затерялась на верхних пролетах лестницы, и профессор безнадежно отстал.

Нобелевский лауреат сделал еще одно важное открытие [59] Вообще то открытие сделал ранее Жорес Самуилович Равва, преподаватель ТПИ :

— Можно притвориться молодым, но лестница выдаст всех!

Профессор присел на минуточку на выщербленную ступеньку, отлично понимая, что никогда не сможет оторвать от нее свой старческий зад. Он представил себе свою профессорскую квартиру и магазин «Супермагнит» на первом этаже. Как он долго выбирает сайку посвежее в булочном отделе, а потом идет за персиковым йогуртом.

Он как раз наливал йогурт в свою любимую чашку, когда вернулась запыхавшаяся раскрасневшаяся Анжелика Матвеева. Поставила на пол дафл [60] Дафл — дорожная сумка , опустилась перед ним на корточки, заглянула в глаза.

Откуда она взялась? В его мечтаниях ее не было!

— Виталик, ты чего остановился? Надо идти!

В ее голосе было столько материнского участия, что он на мгновение купился и даже всплакнул.

— Я не могу больше! Ты же не хочешь, чтобы я помер прямо тут, на лестнице? Оставь меня здесь!

— Ну как я тебя оставлю? Ты что, Виталька? Ты же совсем один здесь! Тебе одному не выжить!

— Крейсер не отвечает на радиограммы, кого — нибудь пришлют выяснить причины!

— Какие радиограммы? Связи нет давным — давно!

— Я про тебя ничего не скажу! Если что и узнают, то не от меня… — уже договаривая Карагод понял, что лепит не то, глаза его девочки заледенели.

— Что ты не скажешь? — выкрикнула она. — Что ты можешь сказать и кому? А ну встать, мразь!

Он кое — как поднялся на дрожащие ноги.

— Ну что герой — любовник, теперь ты готов идти? — усмехнулась она.