Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

В отличии от мужиков, когда бьет женщина, все случается гораздо веселее. Что мужик? В моей практике был случай, вызвали нас на ограбленную квартиру, из которой как оказалось грабитель не успел ретироваться. Когда я зашел, он и двинул мне скалкой по голове. Хорошо, шляпа была надета. Пробил бы черепушку, к гадалке не ходи.

Эффекта не получилось. Перешагнув порог, я без заминки оказался по ту сторону добра и зла. Сиречь выключился как испорченный робот. В глаза точно чернилами плеснули — и вот я уже в больничке.

С Анжеликой получилось все гораздо изощрённые. Только я приступил так сказать к изучению материала (а материала имелось богато, на много часов познаний и открытий), так вот едва я дал волю рукам, как девушка резко отстранилась. Глаза ее широко распахнулись, я еще, дурень старый, хотел отпустить комплимент по их поводу. А то знаете, современные девицы любят щурить глазки, мода такая, так что их даже не разглядеть.

А тут фактура открылась во всей красе. Серые с серебринкой девичьи глаза. Я уже открыл пасть, уже говорил комплимент, хотя отражение чувств в этих самых чистых глазах мне решительно не понравилось. В них не было ни капли укоризны из моих подростковых снов, только гнев. Смотри ка, как все реалистично, а еще призрак, подумал.

В следующую секунду Анжелика от всей души врезала мне оплеуху. Надо сказать, что девушки кажутся эфемерными воздушными существами лишь пубертатным подросткам. На самом деле у них тяжёлые кости, да и мышечная фактура бывает неподъемной.

Когда Анжелика подобным образом прервала мой эксперимент, у меня только искры из глаз посыпались. Веселенький такой фонтан. Я заплелся о собственные ноги и со всего маху пошел на посадку своей пятой точкой. Железная палуба ракетного крейсера это вам не мягкое кресло в партере самарского академического театра драмы имени Горького.

Надо сказать, что и доселе меня преследовали приглушенные смешки. Они раздавались то за машинами вояк, то из тамбура. Теперь же и вовсе грянул идиотский смех.

Уже не таясь, из тамбура вывались мой друг Бекк и профессор Карагод, буквально закатываясь от хохота.

Вся красная от возмущения Анжелика оглянулась на них.

— Что здесь происходит? Потрудитесь объяснить!

Профессор, вытирая слезы произнес примирительно:

— Анжела, это всего лишь шутка! Мы с товарищем майором не рассчитывали на подобный эффект!

Кипящим от негодования голосом девушка отчеканила:

— В таком случае вы с товарищем майором наверняка не рассчитывали, что я подам официальную жалобу на имя начальника экспедиции!

Потом она повернулась ко мне. Надо сказать, что я так и не удосужился к этому времени подняться.

— А вы! Вы! — голос девушки сорвался. — Как вы могли? Я вас ненавижу!

Она резко отвернулась и исчезла в тамбуре.

Я начал вставать. Для чего сначала повернулся и встал на четвереньки. Потом упором рук сел на корточки. Потом помогая себе руками наконец встал.

— Палыч? Ты что? — севшим голосом проговорил Бекк.

— Ничего! — ровным голосом ответил я. — Тебе тоже когда — нибудь будет 50!

— Ты что обиделся? Я же пошутил! — возопил Бекк. — Разрядил обстановку!

— Считай, ты ее разрядил, и один из друзей выскочил из твоей обоймы! — так же ровно произнес я. — А сейчас я, пожалуй, пойду. Мне надо жопу «спасателем» смазать.

Доктор Джослин Фланнаган возглавляла лабораторию, но, когда первой получила результат, получила в свое распоряжение 8 — й этаж целиком. В ее распоряжении был сосредоточен ударный кулак из почти сотни сотрудников. Министерство обороны требовало результаты.

Ученым удалось выделить генные особенности русских, которые согласно их расчетам, влияли на боеспособность. Фланнаган перешла на опыты с англосаксами. Несколько человек, как водится, погибло. (Точнее, умерло 98 человек, пока эксперимент не удался и подопытный остался жив. С другой стороны, кого волнует сколько там умерло, когда на кону гениальный прорыв).

Прайс, удивительный хозяйственник, но понятия не имевший о грандиозности открытия, вопрошал:

— Эрик, я заложил душу дьяволу, чтобы достать биореактор, но я представления не имею, как действует эта штука.

Эрик не любил тратить время на дилетантов, но ради куратора сделал исключение.

— Речь идет о таком явлении как микрохеризм. Когда мужчина и женщина занимаются сексом, и в тело женщины попадает сперма, то мужские ДНК проникают в мозг женщины.

— Вот это впрыск! — хмыкнул Прайс.

— Дело во впрыске! Мужские У — хромосомы оказались способны пересечь так называемый гематоэнцефалический барьер — полупроницаемую мембрану, которая предотвращает попадание большинства химических веществ из крови в мозг. Мы имеем дело с интереснейшим процессом — мужские клетки участвуют в генетической постройке женского организма!

— Нечто похожее мы проделываем с русскими? Берем от них гены и пересаживаем их в мозг нашим подопытным?

— В точку! А биореактор только ускоряет процесс. Мы не можем ждать годы.

Джослин Фланнаган была фанатиком своего дела. Кроме занятий наукой ей в этом мире ничего не светило. Ей было за 30, с отсутствующей прической, огромной грудью и тяжеловатыми бедрами. Она обожала аляповатые украшения на строгих костюмах. Еще она боялась мышей. Один раз она увидела крохотного мышонка и запрыгала по полу.

В достижении научных целей дама перла как танк. Прайс, активно участвовавший в кадровой политике, именно на таких и делал ставку.

Фланнаган была категорически против использования в качестве катализатора в биореакторе «человеческого материала».

— У вас весь нижний этаж трупами забит! Используйте! — предложила она.

— Откуда вам известно про нижний этаж? — насторожился Прайс. — Даже если это было бы так, трупы нам не подойдут! Они все заморожены — переморожены, после размораживанию потеряют все свои кондиции!

Прайс пошел к Бляшке.

— И что вы предлагаете? — поинтересовался Эрик.

— Шеф, у нас среди подопытных русских много вип персон: министров, губернаторов, директоров, депутатов. Получается, что мы их держим исключительно из — за их былой значимости, но вся беда в том, что в абсолютном большинстве они все евреи. Никто не спорит, евреи умный народ, но с точки зрения создания непобедимых солдат совершенно бесполезный.

— Вы говорите ужасные вещи! — проблеял Бляшке.

— Зато я единственный ваш подчиненный который дает результат!

Бляшке терпеть не мог, когда на него давили. В такие моменты он становился податливым как пластилин и ненавидел себя.