Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

— Наверное, учения наверху! — пожал плечами Кулеман. — Это нас не касается!

Он открыл наружную дверь своей личной карточкой и шагнул в тамбур. Теперь от офисного помещения его отделяла армированная прозрачная дверь, от которой у него тоже имелся ключ, но открывать ее он не стал.

Пригляделся. Офисная часть, как и лазарет были ярко освещены. Но если офисная часть была пустынна, то в лазарете мелькали неясные фигуры, и было непонятно, где пациенты, а где медицинский персонал.

По — прежнему не входя, Кулеман позвонил Фланнаган и сообщил о своём приходе.

Фланнаган появилась из одного из офисов. Женщина успела привести себя в порядок, но выглядела осунувшейся.

— Гастман умер! — сообщила она. — Произошел полный отказ иммунной системы!

— Но это генетическое заболевание! Обычно врожденное! Младенцы умирают в течении года! — возразил Кулеман.

— Непосредственная причина смерти крайне тяжелая степень гемофилии! Пациент истек кровью на операционном столе! Мы ничего не смогли сделать! — продолжала Фланнаган, не слушая и не слыша коллегу. — Боже, как я устала! Сейчас домой и в душ!

Она достала свою карточку, провела по щели электронного замка, дёрнула дверь. Та не шелохнулась.

— В чем дело, Тайлер? — ледяным тоном спросила Фланнаган.

— Я ее заблокировал! — спокойно сказал Кулеман.

— Да как ты смеешь?

— На моем месте ты поступила бы точно так же! Теперь карантин распространяется и на тебя тоже!

— Не дури, Тайлер! Я же тебе сама позвонила! После этого прошел почти час! Я могла 100 раз выйти! Решила привести в порядок наблюдения!

— Ты выполнила свой долг, Джослин, я выполняю свой!

— Ну и подонок же ты, Тайлер!

Кулеман молча повернулся, и Фланнаган в отчаянии закричала.

— Я не была в лазарете! Я все время здесь! Ты же видишь, симптонов заражения нет! Прости меня, Тайлер, если обидела! Забудем это недоразумение, я ставлю выпивку! Только открой эту дверь!

Кулеман молча удалялся к внешней двери тамбура.

— Открой эту чертову дверь, Тайлер! — в истерике почти завизжала Фланнаган. — Я не хочу умирать!

Этот крик долгим эхом звучал у него в мозгу.

Купер ждал своего информатора в уютном итальянском ресторанчике «Преццо» на Нью — стрит. Информатора звали Сонни Дженкинс, он был мелким служащим в «Портон — Даун». Купер завербовал Дженкинса с первых дней, как в центр стали свозить русских иммигрантов.

Многого Дженкинс не знал, но слухи и сплетни таскал исправно. Именно от него Купер узнал, что над русскими проводят эксперименты и даже есть жертвы. Это была бомба. «Индепендент» специализировалась на борьбе за права человека. На русских варваров конечно плевать, тем более в условиях войны, но на этом можно было неплохо заработать.

Дженкинс позвонил чертовски рано, часов в 8. Всю предыдущую ночь Купер резался в покер с коллегами из «Кроникл» (надо сказать, в Солсбери слетелась куча журналистов, все ждали сенсаций). Потом пил в баре. Потом трахал проститутку, которая оказалась на 50 фунтов дешевле столичных путан, как говорится, сам Бог велел.

По большому счету никто толком не представлял, каких сенсаций ждать. То ли русские сбросят десант, чтобы высвободить своих, то ли пленных всех расстреляют по военно — полевому суду. Или это ловушка, чтобы заманить и убить как можно больше русских. Но все чего — то ждали.

Купер протянул руку над спящей голой девахой, взял сотовый и прохрипел:

— Какого черта, Сонни, так рано?

— То, что ты сейчас услышишь, стоит этого! У нас в курятнике кое — что случилось этой ночью. Когда услышишь подробности, со всех ног удерешь в свой Лондон, но уже с материалом. Помнишь, Пауэл тряс в ООН пробиркой с белым порошком? Так вот. У них получилось!

Купер мигом проснулся, протрезвел и даже хрен у него встал.

— Ни слова больше! — предупредил он. — Жду тебя где всегда!

Бросив взгляд на часы, кинулся одеваться. От отеля до ресторана можно было дойти минут за 20, но он вызвал такси.

В столь ранний час в ресторане была только свежая выпечка и кофе. Он заказал кофе и выпил. Потом еще.

До Портон — Даун 12 километров и ехать оттуда 20 минут. Похоже Дженкинс его надул.

Затянувшееся одиночество прервал звонок из Лондона. Звонил Крауч, который мониторил ситуацию по сети.

— Есть что новое?

— Жду новостей! — зло ответил Дженкинс. — А у тебя?

— Мелочи, не заслуживающие внимания. Из последних: дорожная полиция Уилтшира сообщает об аварии на федеральной трассе А30 рядом с вами. Мелкий сотрудник из Порт — Даун разбился.

Дженкинс несмотря на изрядно пропитые мозги имел острый нюх на сенсации.

— Имя известно? — спросил он, а когда услышал, уточнил. — Как это произошло?

— Свидетели говорят о подрезавшем «воксхолле» синего цвета, но это пока не подтвердилось!

Пора уносить ноги, понял Дженкинс. В совпадения, как и в любовь с первого взгляда он не верил.

Расплатившись, выскочил на улицу…

Прямо напротив, прижавшись к тротуару, стоял «воксхолл» небесного цвета. Облокотившись на заднее крыло стоял джентльмен, держа на руке накинутый плащ.

Зачем плащ, дождя не предвидится, успел подумать Дженкинс.

— Он ничего мне не сказал! — проговорил корреспондент.

— Мы знаем! — спокойно согласился мужчина и повернул к нему руку, согнутую в локте.

А ведь и правда, дуло огромно, когда смотрит на… Не успел додумать Дженкинс.

Мужчина аккуратно положил дымящийся пистолет с навернутым глушителем на тротуар. Идеально чистый с утра и только что забрызганный рубиновыми каплями.

Обошел машину сзади, сел на пассажирское сиденье рядом с молчаливым водителем и сказал по — русски:

— Валим отсюда!

Мы дошли до траверза Кале ранним утром, миновав ночью Булонь и Гавр. Города проплывали мимо в ореолах огней. Почти всю ночь я провел на палубе, пару раз зайдя в кают — компанию выпить чашечку кофе.

Мигая бортовыми огнями пару раз над судном прошел тяжелый вертолет. Я особо не разбираюсь в технике, да и темень. Но что — то говорило мне, что это суперсовременная машина. Возможно даже «Мурена», фотографий которой нет даже в руснете, а есть только в «подполе».

Некоторое время за мной увязывался Бекк. Подтверждая, что это на самом деле «мурена» и что нам вообще выделена лучшая техника.

— И несмотря на все это, мне сердце вещует, что все кончится грандиозным шухером! — закончил он. — И швахом! Так что в преддверии этих трагических событий хорошо бы забыть старые обиды друзьям!

— Нет никаких обид! — возразил я. — И друзей тоже!

— Да сколько можно? — вскричал Вальжан. — Ну пошутили мы! Глупая неудачная шутка! И что мне теперь за борт прыгнуть?