Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

Сколько это продолжалось? Через несколько секунд я преодолел шок и потянулся за сотовым, где была камера. «Анжелика» отрицательно качнула головой.

— Я не буду снимать! — пообещал я.

Голос не слушался. Да и смешно это, разговаривать с собственным глюком. Но если сильно хочется, то надо торопиться.

— Мы вернемся? — спросил я.

«Анжелика» вытянула ладошку и показала «викторию».

— Победа? Мы победим? — понял я.

И тут она что — то произнесла. Рот ее шевелился беззвучно. Я тщетно пытался прочесть по губам. Первое точно «не».

— Не ходи? Не лезь? — пытался я угадать.

НЕ ВЕРЬ!

«Анжелика» кивнула. И продолжила.

— Палыч! — голос тонул как в вате.

Вальжан хотел, как лучше, и снова все испортил.

Туман завихрился, смазался, белый свет потух — и «Анжелика» исчезла.

Из тумана вынырнул Бекк. В руке его чудовищных размеров пистолет.

— Ты чего вооружился? — спрашиваю.

— Слава Луке, Палыч! Жив!

Как выяснилось, в тумане человек упал с борта в залив.

— Спасли? — спросил я.

— Какой там! В таком месиве разве что найдешь? К тому же это простой матрос.

— Конечно, если бы офицер! — поддел я.

— Вот только не надо меня лечить! Все решения принимает капитан! А ты чего здесь? Только не говори мне…

— Она сказала МНЕ! — дошло до меня.

— Кто сказал? — не понял Вальжан.

Так я ему и сказал.

Туман кончился внезапно.

Контр — адмирал Парецкий собирался отдать команду застопорить ход и выслать вперед разведку, когда крейсер вышел на чистую воду.

Парецкий вышел из рубки и оглянулся. Свинцовая стена, ровная как стол, уплывала назад. Занимая все пространство от горизонта до горизонта, наверху она смыкалась с клубящимися облаками. Это был тот же туман — плотный, не пропускающий сигналы спутников.

— Заработал радиолокатор. Расстояние до берега 7 миль! — доложил вахтенный помощник. — Радиосигналы проходят, но только в пределах корабля. Связи с большой землей по — прежнему нет!

И то хлеб, подумал Парецкий.

— Полный вперед! — скомандовал он.

А сам подумал, нас будто приглашают.

Он снял фуражку и вытер изнутри платком.

Крейсер прибавил ход. Уже через 5 минут на горизонте возникла темная береговая полоса. Приближаясь, она светлела.

В бинокль просматривались исполинские отвесные белые скалы высотой в 100 метров. Римское название Альбион означает «Белый остров», вспомнил Парецкий.

Судя по увиденному, они вышли к тому месту, куда планировали. Это был город Дувр.

Капитан приказал убрать с палубы посторонних. Оставить исключительно группу эпидемиологов в защитных костюмах, которые займутся делом и будут анализировать пробы воду и воздуха на предмет заражения и опасности для людей.

Не доходя одной мили до берега, контр — адмирал дал команду застопорить ход.

Город вымер.

Перед пляжем на мелководье словно распотрошенная туша огромного кита лежал на борту 9 — ти палубный паром длиной не менее 200 — т метров с гигантскими буквами на борту DFDS. Когда — то белоснежно — белый за прошедшие 80 лет он покрылся ржавчиной и грязным налетом. В районе автомобильных палуб имела место зияющая дыра, в которую виднелись наваленные в кучу изуродованные автомобили, похожие на игрушечные машинки.

Не сразу капитан заметил второй паром, затонувший на глубине. Из воды торчали лишь верхушки навигационных вышек.

Заброшенный пляж напоминал свалку мусора, под которым не было видно песка.

За пляжем начинался город. Вернее, призрак города.

Викторианские фасады шикарных отелей на набережной зияли выбитыми окнами и следами застарелых пожарищ. На улицах брошенные автомобили с распахнутыми дверцами.

На давно не пользуемых дорогах и тротуарах на нанесенном ветрами грунте разрослись неопрятные заросли. В некоторых местах деревья пробили и разворотили асфальт.

На вершине горы возвышался над проливом знаменитый Дуврский замок 12 века с башнями и крепостными стенами. Со времен Второй мировой войны в замке сохранились неплохо укрепленные артиллерийские позиции, с которых крейсер виделся бы отличной мишенью.

Ложное чувство — все системы корабля находились в полной боевой готовности и способны были перехватить даже ультрасовременную гиперзвуковую ракету.

Но кто его знает, что выдумали англикане за 80 лет отсутствия связи.

Парецкий почесал в затылке, сдвинув адмиральскую фуражку.

Хотя с другой стороны, где эти англикане? По Дувру явно прошел и никого не пожалел поголовный мор. Никакой движухи. Нет птиц и животных. Собак нет.

Людей нет, как и их останков. Великая сушь. Если бы не шум волн, то и абсолютная тишь.

— Идеальное место для первой высадки! — заметил вахтенный помощник.

И в этот момент пришел академик Карагод.

Академик пришел с молоденькой ассистенткой. Одета она была легкомысленно — легчайший топик, дымчатые очки как на пляже.

— Анжела Матвеева, мой ассистент! — представил академик.

В руках ассистентки держатель с листком бумаги в зажиме. Парецкий сразу обратил на него внимание.

— Что говорят ваши специалисты? — спросил капитан.

— Во взятых пробах воды и воздуха присутствия отравляющих веществ не обнаружено! — успокоил ученый. — Следов применения биологического оружия нет! Радиация в норме!

— Добро! Высылаем вертолет на разведку!

— Этого делать нельзя! — твердо заявил Карагод.

— Почему?

— Объяснять не имею права, но здесь мы высаживаться не будем. И вообще с этого места надо уходить как можно быстрее!

Капитан затылком чувствовал на себе взгляды вахтенных.

— Должен вам напомнить, уважаемый профессор… — начал он, закипая.

В такие моменты у него багровела шея — особенность сосудов головы. И сам он себе в такие моменты отчаянно не нравился. Чисто физиологически. Капитан с красной шеей.

— Вот это подтвердит мои полномочия! — Карагод повернулся к ассистентке, и та с каменным лицом вынула лист из зажима и протянула капитану, будто одолжение делала.

Официальный бланк.

Прямо из штаба флота, прикинул Парецкий. Приказу уже месяц, а он о нем ничего не знает.

«О приоритете выбора места высадки и действий на суше на территории Англии в процессе экспедиции на ракетном крейсере «Академик Легасов».

«На основании положительных результатов межведомственных проверок приказываю:

1. Процесс высадки осуществлять строго в местах, указанных академиком АН России Карагод Виталием Мефодьевичем.

2. Контроль за исполнением приказа возложить на контр — адмирала Парецкого Юрия Олеговича.