Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

Впрочем, как вскоре стало понятно, имелись и более веские причины для страха.

Проснулся он от жуткого предсмертного вопля. После эксперимента Кулебакин стал замечать неприятные изменения в психике. В их числе были крики, которые якобы звучали до мгновения до просыпания. Он полежал еще в тишине огромного дома, разглядывая как тени тисовых кустов танцуют свой завораживающий танец в лунном свете на стенах и потолке. Он решил, что это на самом деле был призрак крика, когда новый вопль явственно пронзил тишину округи.

Кулебакин схватив автомат, оказался на ногах. Сон как ветром сдуло. Да и невозможно было спать, когда в доме через дорогу с человека сдирали кожу заживо. А звучало это именно так.

Не мелькая в окне, он тщательно изучил дома, напротив. В них с вечера не было ни огонька. Ладно, они скрываются, но хозяева чего опасаются?

Снова надрывный крик, на этот раз переходящий в затихающий хрип. После этого он услышал то, чего никак не ожидал услышать. Смех. Он бы назвал его звонким, но звонкий смех не отразил бы в полной мере жуткую действительность. Звонкий смех это нечто веселое, так смеются дети или молодые женщины. Услышанный им смех являлся скорее высокочастотным, словно обычный смех включили на убыстренную перемотку.

Благодаря эксперименту Кулебакин отлично видел в темноте, но даже ему не удалось в полной мере рассмотреть то, что появилось из дома, напротив. Окна дома были разбиты и судя по всему давно, внезапно из всех дыр быстро полезли темные гибкие фигуры.

Он мог бы назвать их человекоподобными, не более. Непропорционально длинные конечности мелькали с немыслимой быстротой. Поначалу он не понял, что они делали перед домом. Нормальные преступники предпочли бы давно скрыться. Потом он понял: они играли! Прыгали, бесились, гоняли друг за другом. Так играли бы волки, только что загрызшие нежную косулю и напившиеся свежей кровью.

— Эдди!

От неожиданности он едва не пристрелил Фланнаган. Твари среагировали мгновенно. Замерли, а потом исчезли. Эксперимент сделал Кулебакина снайпером. Он мог стрелять на опережение даже по летящему самолету, но ему не удалось удержать резвящихся тварей в своем темпе восприятия. В бесконечно незначительный интервал времени, для характеристик которого подошло бы очень малое и имеющее чисто теоретический смысл число, твари растворились в темени за домом.

— Что случилось? — шепотом спросил он.

— Мне страшно! — так же шепотом ответила она.

— Спускайся и ложись на диване!

— Я боюсь, вдруг кто притаился в темноте! Иди ты наверх!

Кулебакину было без разницы, где его прикончат, на первом этаже, или на втором, и он поднялся. Джози была в белой шелковой ночнушке.

— Надеюсь на твое благоразумие! — предупредила она.

«Я бы не стал», — подумал он.

Когда он полз на свое место на двуспальной кровати, то чувствовал себя торпедоносцем, готовым пустить на дно небольшой линейный корабль.

Он клял эту белую ночнушку, потому что она даже в темноте подчеркивала рельефный женский зад. И одновременно молил бога, чтобы он дал к нему прикоснуться.

Бог добр, он услышал его. Расстояние между лежащими сокращалось, а затем, когда женщина выгнулась вперед, ее роскошный зад буквально наделся на него. Тут он своего не упустил.

Где мои 17 лет?

Неприметный джентльмен Лео Диксон жил в крохотном доме на Краун — уолк вдалеке от туристической суеты, довольствуясь скромной пенсией от государства в 168 фунтов в неделю. Соседям не досаждал, всегда был вежлив. Спокойно доживал деньки, таких стариков в Англии порядка 20 — ти миллионов.

В один из дней в его квартирке раздался телефонный звонок. Всего один, после чего вызов прекратился. Лео не удивился. Мало ли? Ошиблись номером. Ему и звонить то некому. Женат никогда не был. Бездетный. Родственников растерял. Даже если они есть, все старперы, им не до друг друга. Им бы не ссаться в постель, а не вспоминать кто кому кем приходится.

В этот же день мистер Диксон надел теплую старенькую толстовку, сел в свой Ровер 2000 — го года выпуска, купленный за 100 фунтов на онлайн — аукционе и поехал до Бакнейл — Роуд, где остановился у небольшой забегаловки с гордым названием «Кафе Диана».

На часах было 13.50. Мистер Диксон спокойно посидел в машине, потом вышел и пошел по тротуару мимо кафе. Ровно в 14.00 дверь отворилась, выпуская человека в теплой фуражке и кашне. Диксон по совпадению находился напротив двери, они с выходившим случайно соприкоснулись, и господин в кашне пошел себе гулять дальше.

Мистер Диксон передумал гулять и вернулся в машину. Приехав домой, он разрешил себе разжать руку с зажатой в ней «моменталкой». Шторы были заблаговременно опущены, Лео включил настольную лампу и достал с полки томик Томаса Харди, используемый для дешифровки.

Соседи тихого англичанина были бы в шоке, узнай, что никакой он не мистер Диксон, а наоборот, фамилия его Буров, а имечко вообще Алексей. И является он офицером русской разведки, а именно полковником Службы внешней разведки Российской федерации и между прочим, Героем России.

После дешифровки полковник Буров с горечью и изумлением прочем сообщение Центра.

«Объект совершил побег. Предположительно находится в городе. Центр заинтересован в эвакуации. В городе эпидемия. Летальность людей пожилого возраста (свыше 65) 100 процентов. Решение Центр оставляет за вами».

Лео сжег послание и тщательно размешал пепел в пепельнице. Ему в прошлом месяце исполнилось 66. В жизни случалось всякое, как у всякого разведчика — нелегала, но ценил Алешка Буров первые 17 лет.

Жил он тогда в деревне. Из окна был виден пруд с огромным дубом на берегу и школа, где он учился.

После окончания школы он уехал из родного села на учебу, чтобы уже более никогда не возвращаться. Единственный сын у родителей, он более не видел их никогда.

Новое задание Центра Бурова немало озадачило. Дело даже не в том, что он со своим возрастом подпадал в зону риска заразиться новым вирусом. Мало ли в его жизни было опасностей? Одной больше, подумаешь.

Однако в свое время он недурственно засветился в Солсбери, устраняя по заданию Центра беглого предателя. Тогда он так до конца и не понял, был ли смысл убивать коллегу — предателя. Все секреты он уже выболтал, опасности более не представлял. Ну предал, ну сбежал, убивать ради морального удовлетворения? Чтоб другим неповадно было? А когда это кого останавливало?

Специфика работы заставляла оставлять все сомнения дома, так что он тогда исправно побрызгал на дверь предателя неким спреем, с обращением с которым инструкция требовала вести себя крайне деликатно. Беглый полкан, дочка его и случайный свидетель — полицейский едва не отправились к праотцам.