Александр Башибузук - Князь Двинский

Следующим собрался с докладом Яжук, но я первым принял своего главного рудного мастера Уве Хортсмана.

Как мне показалось, старик даже помолодел за время моего отсутствия, в глазах светился азарт, движения порывистые, а на покрытых сеткой морщин щеках — румянец. Он пришел не один, а с худеньким и рыжим как огонь пареньком из местных, притащившим на плече немаленький увесистый сундучок. Положил его у ног, степенно поклонился и стал у двери, сложив руки по швам.

— Как вы, мастер Уве? — я показал мастеру на кресло, сам наполнил чарку арманьяком и поставил перед ним. Дойч настоящая жемчужина из обоймы моих соратников. Великолепный специалист и кристально честный человек. Ему дозволяется гораздо больше остальных, но Уве отлично знает свое место и никогда не злоупотребляет милостью господина.

— Эта, земля… — мастер сделал глоточек из чарки, поморщился и закончил фразу, — благословлена самим Господом.

После чего щелкнул пальцем, получил от рыжего увесистый кожаный мешочек и одним движением распустил на нем завязку. На столешницу с металлическим стуком посыпался крупный черный песок, частично спекшийся в кристаллические образования.

— Здесь! — мастер взял один из кристаллов и торжествующе сунул его мне под нос. — Здесь больше двух с половиной третей великолепного железа! Такого я не видел даже в Штирии и Саксонии, сир. И его много! Целое месторождение! Крицы не требуют длительной выковки и получаются почти без примесей!

— Две с половиной трети? — я взял в руку песчинку и покатал ее между подушечек пальцев. Магнетит? Магнитный железняк? Похоже так. Увы, из меня металлург или геолог, как из козьего гузна валторна.

— Сир! — бурно вскинулся мастер, подумав, что я сомневаюсь. — Так и есть, две с половиной, даю свое слово! Мы уже два месяца работаем на этом сырье. Железо получается лучше саксонского. А я знаю, что говорю! — он поднял к потолку скрученный подагрой палец. — Увидите сами.

Я молча еще плеснул старику в стопку, а потом капнул и себе. За такое не грех с самого утра оскоромится. Ну вот, получила Русь свое первое качественное железо. И это мы копнули только возле себя.

И скомандовал:

— Дальше, мастер Уве, дальше! Я вам внимаю, как самому апостолу Петру.

На свет появился следующий мешочек, из которого посыпались бурые комки руды и лепешечки из красного металла.

— Медь, частично самородная! — палец мастера в очередной раз ткнул в потолок. — Нашли недавно около Виж… Вяж… господи, какой варварский язык… — он требовательно посмотрел на паренька. — Петр, ты скажи!

— Выяжозеро, княже! — пояснил с поклоном рыжий и продолжил на ломаном, но вполне правильном немецком языке. — Неподалеку от него нашли.

Я вытаращил на него глаза.

— Говоришь и понимаешь?

За Петра ответил Хортсман:

— Плохо! Путается еще, лентяй, но толк будет. Обучается быстро, скоро будет больше знать, чем мои помощники. Так вот, медь отличная, ее достаточно много, все сопутствующее для плавки бронзы тоже здесь присутствует в количестве, но доставка оттуда неимоверно трудная. Мы привезли всего одну партию и сразу же для пробы отлили из нее пушки. Надо ладить дорогу. Других медных месторождений пока не нашли…

— Бронза — первоочередная задача. Дорога будет. Дальше, мастер, дальше…

И пошло-поехало, из сундучка, как из волшебного горшочка стали появляться: пирит, сера, слюда, самородное серебро, золото, черт побери, даже гранаты, аметисты и самоцветы. И селитра с серой! Прямо под боком. Селитра с серой, Карл, селитра с серой, мать их ети! Дохера самородной селитры! А это порох! Дохера пороха!

А рыжий Петр методично пояснял, где был найден тот или иной образец.

Реки Щугца, Мезень, Золотица. Елга, Вармуга и Нюхча, горы Мяндова, Кологора, Конжезеро — от множества мудреных местный названий у меня пошла кругом голова.

А напоследок, Уве брякнул на стол замшевый мешочек с десятком разного размера алмазов и пожаловался:

— Нет месторождения, хоть тресни. Все это случайные находки.

— Найдете! — подбодрил я его. Хотя алмазами не особо впечатлился. Вот медь и селитра — это да! Пушки и порох — вот что для меня сейчас главное.

— Я хочу, чтобы меня похоронили в этой благословенной земле… — уже хорошо захмелевший дойч пустил слезу.

— Да ладно, мастер, я вас еще домой свожу, с внуками тетешкаться.

— Нет у меня внуков, — вдруг признался мастер. — Вообще никого нет, так что мое место здесь, сир. Главное, чтобы иногда подливали в чарку этого волшебного напитка… — он красноречиво покосился на штоф с арманьяком.

— Обещаю… — я быстренько обозначил Хортсману приоритетные направления работы, а потом спровадил его. А рыжему Петру положил жалование и чин помощника главного рудного мастера, дабы видел свою перспективу, шкет.

А потом отправился с инспекцией по местам, прямо в седле выслушивая доклады. Начал с самого поселка.

Поглядел на крытые дранкой избы и пообещал себе, что когда-нибудь их будут крыть черепицей, как в Европе, хотя и у нас подобное только в городах, а простой народишко, даже не дранку, а солому пользует. И попутно вставил грандиозного фитиля за то, что застраиваются как бог на душу положит, без всякого плана.

— Народец тянется, — вещал Яжук. — Как прослышал, что храм строится, да домишко готовый — тянутся со всех сторон целыми семьями. А мы уже расчищенную делянку под поле выделяем. А за то, они нам отрабатывают два дня в неделю, где укажем.

— Зерно разгрузили? — перебил я его.

— Конечно, княже. А то, что на посев, отдельно, как положено.

— Будешь выдавать людям. Ну и о наших полях не забудь. Там я умельца привез, расскажет, что да как. Зерно из северных земель, должно и у нас уродить. И железные кромки для плугов, да топоры и лопаты раздай. Сам рассчитаешь, сколько и кому.

Управляющий с пониманием закивал.

— А за то, мы им третий и четвертый день добавим, так, княже?

— Добавляй, но чуть позже, после того как обживутся, чтобы было что терять, — после недолгого раздумья, согласился я. К нам идут не холопы, свободные, не понравится — уйдут искать лучшей доли. Но мы очень много даем взамен, гораздо больше чем остальные, так что лишний день барщины не должен сильно смутить людей.

— Вот только баб слишком много, — пожаловался управляющий.

— Это как?

— Дык, почитай в каждой семье вдова, а то и две. Мужики мрут, а бабы сами остаются при родительской или мужниной семье. Проку нам от них немного, но стараемся к делу определить.

— Бабы, говоришь? — неожиданно мне в голову пришла интересная мысль.

Ну а что, почему бы и нет. Во всяком случае, попробовать стоит. Мурманам я помог в прошлый приезд, скупил у армянских купцов весь женский товар, что нашелся по пути из Москвы. Но им все мало, так пусть женихаются чин по чину, авось кого и увезут к себе.