Александр Михайловский - Война за проливы. Операция прикрытия

Из-за чрезвычайно громоздкой паротурбинной установки с котлами на угольном отоплении это корабль мог похвастать отличной скоростью хода в тридцать пять узлов, посредственным артиллерийским вооружением, состоящим из четырех четырехдюймовых орудий, и всего двумя (что очень мало) однотрубными торпедными аппаратами. Ну а водоизмещение в две тысячи четыреста тонн и вовсе превращало этот и без того посредственный корабль в настоящего Белого Слона [58]королевского флота. Для сравнения – аналогичный по назначению русский эсминец «Новик» имел схожие со «Свифтом» скорость и артиллерийское вооружение, вдвое меньшее водоизмещение и вчетверо большее количество торпед в одном залпе, четыре двухтрубных аппарата (против двух однотрубных у британского аналога). Поэтому-то «Новик» размножился довольно большой серией, а вот «Свифт» непосредственных потомков не имел.

Впрочем, это был новый и чрезвычайно добротный корабль с небольшой осадкой, предназначенный, кроме всего прочего, нести на себе командующего флотилией вместе с его штабом – и поэтому он как нельзя лучше подошел для того, чтобы его ввели в Темзу и использовали в качестве плавучего командного пункта. По крайней мере, это был один из лучших вариантов среди кораблей, обладающих сносной живучестью, а также способных войти в устье Темзы и поднять по ней до Лондона. Еще вчера вечером, бросив якорь неподалеку от Вестминстерского моста, «Свифт» соединился с берегом телеграфным кабелем и телефонными проводами, причем один из проводов вел прямо в Букингемский дворец.

Но в один момент все эти предосторожности оказались ненужными. Зарево яркой вспышки и всплывающий в небеса огненный пузырь показали, что угроза миновала. Впрочем, без ущерба не обошлось. Когда король уже направлялся к выходу, чтобы поздравить со спасением своих верных шотландских гвардейцев, позади него раздался жалобный звон разбитых стекол. Это до Лондона спустя семь минут после взрыва докатилась ударная волна. Впрочем, разбитыми стеклами ущерб не ограничился. Кое-где с крыш сорвало черепицу, которая просыпалась на тротуары смертоносным дождем, и от этого среди уличных патрулей были раненые и даже убитые. Но по сравнению с тем, что могло случиться, эти немногочисленные жертвы были сущей мелочью, не заслуживающей внимания. В королевской шотландской гвардии обошлось без потерь, и спустившийся вниз король первым делом поздравил их и их командира с благополучным избавлением от опасности. В ответ резко повеселевшая шотландская гвардия заверила британского монарха в своей перманентной преданности ему лично и Великобритании вообще…

Побеседовав с гвардейцами, король вернулся к делам и повелел призвать к себе своего временного премьер-министра для того, чтобы разрешить с ним текущие вопросы. Но, как оказалось, после благополучного разрешения инцидента его верный клеврет и сам заторопился на встречу к своему королю. Пока адмирал Фишер пробирался к королевскому дворцу по улицам, не только засыпанным битым стеклом и обломками черепицы, но и заполненным невесть откуда взявшимся ликующим народом, празднующим свое избавление, в Букингемский дворец поступило несколько телеграмм от очевидцев с побережья. Редьярд Киплинг был не единственным паладином, получившим подобное задание, просто он ближе других находился к эпицентру событий. Практически одновременно с ним отчитался лейтенант Джон Тови, подтвердив, что падающий на Лондон астероид навернулся не сам по себе, а после горячего внушения со стороны русского корабля из будущего. Никаких сантиментов; просто связываться с державой, имеющей на вооружение такую мощь, Британской империи не только нежелательно, но и смертельно опасно.

– Джон, – сказал король при встрече своему верному клеврету, – все кончено и мы спасены! Русские выполнили свое обещание и спасли Лондон от катастрофы. Но что мы будем делать теперь? Мы выполним задуманное, даже если для этого придется переломить Британию через колено, или отплатим моему племяннику Майклу черной неблагодарностью?

– Платить русским неблагодарностью смертельно опасно, – ответил Фишер. – Ваш племянник отнюдь не из тех кротких людей, которые подставляют левую щеку после того, как их ударили по правой. Тут, скорее, надо ждать сокрушающего апперкота, совмещенного с каким-нибудь запрещенным приемом.

– Всецело согласен, – кивнул король, – поэтому первым делом я пошлю Майклу свою сердечную благодарность, вторым делом – все-таки распущу парламент, объявив о расследовании деятельности господ депутатов и министров во время угрожаемого периода. Следующие выборы случатся тогда, когда это расследование закончится, а порядок будет полностью восстановлен. Третьим делом – назначу вас до выборов своим постоянным премьер-министром. И, наконец, в последнюю очередь я проведу пышное чествование героев, защитивших Британию от ужасной напасти. Я имею в виду команду русского корабля из будущего, который встал на пути метеора, одновременно увеличив риск для себя и общие шансы на успех. Так вот, Джон – мне не нужны при этом хоть какие-то эксцессы. С этой минуты русские – наши союзники, поэтому офицеры и чиновники, не согласные с этим, должны как можно скорее написать заявления об отставке. Мы и так уже предостаточно наделали глупостей для того, чтобы дополнительно усугубить наше положение. И приготовьтесь, Джон. Отныне вы – самый любимый и проклинаемый человек Британии; вы мудры, коварны, вездесущи и всемогущи, а я – всего лишь король, который время от времени пользуется королевскими прерогативами.

– Один вопрос, Берти, – сказал адмирал Фишер, – а что нам делать с систершипами «Дредноута», находящимися сейчас в достройке?

– А ничего, – пожал плечами король, – как я понимаю, переделать их во что-то путное просто невозможно, а значит, их ждет судьба больших крейсеров серии «Гуд Хоуп». Красивые ненужности, пригодные только для демонстрации флага в третьеразрядных странах. Но смотрите у меня – следующий проект следует разработать намного более тщательно, а построенные по нему корабли с модернизациями должны служить не менее тридцати лет, а желательно и все пятьдесят. Если мы войдем в Континентальный альянс, то это вовсе не значит, что нам не потребуется защищать наши заморские владения от разных морских разбойников. Просто эта задача уменьшается в объеме и становится посильной для наших уменьшившихся возможностей.

– Я вас понимаю, – кивнул Фишер, – и еще раз обдумаю вопрос, какие именно корабли потребуются нам в новых условиях. Но только вот вопрос: согласится Германия на наше вхождение в Альянс или упрямство Берлина станет неодолимым препятствием для исполнения этого плана?