Александр Михайловский - Война за проливы. Операция прикрытия

– Но, господин Бесоев! – воскликнул принц Константин, – почему ваш император так стремится отдать этот город болгарам, а не нам, грекам? Ведь вся территория Македонии – это древняя греческая земля, которая по праву должна принадлежать Греции…

– Во-первых, – со скепсисом сказал подполковник Бесоев, – по какому праву? Мой государь что-то не видит вашего бурного энтузиазма по поводу отвоевания населенных греками островов Ионического моря и побережья Анатолии. А ведь эти земли в древности были заселены чистокровными эллинами, которые считали соплеменников Александра Македонского дикими варварами, путь даже и говорящими на койне. Во-вторых – если брать в расчет не только город Солун, а весь Солунский регион, то болгарское население в нем преобладает над греческим или сербским. И это болгарское население желает жить именно в Болгарии, а не в Греции и не в Сербии. То есть наш император пошел навстречу народным чаяниям. В-третьих – порт Солуна необходим болгарам для того, чтобы вести самостоятельную внешнюю торговлю. Транзитные пошлины на таможнях сопредельных государств, а также сложности с прохождением проливов Босфор-Дарданеллы – это совсем не то, что способствует увеличению товарооборота. И кроме всего прочего, город Солун входил и в территорию древнего болгарского царства, и было это значительно позже, чем времена жития Александра Македонского. В-четвертых – мой государь понимает, что ваше государство разорено, в стране инфляция, а посему вам не помешали бы те самые транзитные пошлины, которыми вы намерены обложить болгарские товары, но для его императорского величества это не является основанием для того, чтобы забрать этот город у законных владельцев и отдать его вам. Надеюсь, вам понятны мои объяснения?

Прозвучало все это с таким равнодушием и такой скукой в голосе, что греческий принц непроизвольно дернулся.

– У вас не хватит сил разгромить греческую армию и отбить Салоники! – злобно процедил он. – У меня под командованием восемьдесят тысяч штыков, а у вас, насколько я знаю, в двух дивизиях только пятьдесят. Ведь турки нанесли вам большие потери, не так ли? А если я верну оружие сдавшимся турецким аскерам и дам им права временных союзников, то тогда численное преимущество моей армии и вовсе станет подавляющим. Так что убирайтесь отсюда пока целы, а не то вам же будет хуже!

– Не все в этом подлунном мире измеряется количеством штыков, – с ледяным зловещим спокойствием произнес в ответ подполковник Бесоев, – вы просто еще не знаете пределов НАШЕГО могущества. Впрочем, я и так уже распинаюсь перед вами дольше, чем хотелось бы. Умному моих слов было бы достаточно. Прощайте, ваше королевское высочество, мы более с вами не увидимся. – И, уже по-русски, сказал болгарскому генералу: – Пойдемте, Георгий Стоянович, у нас еще много дел…

Русско-болгарские парламентеры развернулись и зашагали к своим позициям. Принц Константин, кипя гневом (еще бы – какой-то русский подполковник разговаривал с ним, урожденным Глюксбургом, как с нашкодившим мальчишкой) выхватил револьвер, намереваясь застрелить наглеца в спину, и тут же услышал на болгарской стороне сухой щелчок винтовочного выстрела и ощутил, как в правое плечо его будто лягнула лошадь. Раненая рука повисла плетью, выронив на землю ставший невероятно тяжелым револьвер. Скосив взгляд на плечо, принц Константин увидал рану, из которой толчками вытекала кровь… А этот наглый русский даже не обернулся.

И тут же на греческого главнокомандующего налетели адъютанты; они поволокли его в лагерь греческой армии, где имелся полевой лазарет. Командующий греческой армией правильно понял, что этот выстрел, пощадивший его жизнь, был последним русским предупреждением. Сразу после перевязки принц Константин вскрыл наконец злополучный пакет от императора Михаила, и, прочитав послание, ужаснулся тому, что там было написано. Потом, смирив свой дух, он отдал приказ готовиться к отводу греческих войск от Салоник, отложив на потом свои планы ужасной мести… Если русский царь пишет, что нарушитель союзного соглашения будет жестоко наказан, независимо от своего звания и титула, то, значит, так оно и будет. Появилась в последнее время за русским кузеном определенная склонность не оставлять на потом недоделанных дел и не отступать от своих замыслов. Если он решил отдать Салоники болгарам, то противиться этому бессмысленно.

Константин подумал, что зря он тогда схватился за револьвер… ибо этот господин Бесоев, флигель-адъютант и подполковник, как нельзя лучше подходил под описание одного человека, пришельца из будущего, который у императора Михаила занимался разными «горячими» делами. Много раз, бывая в Македонии, он раз от разу расстраивал планы вождей македономахов, и с каждым его визитом болгарские четники становились только сильнее. И вот – закономерный итог. Господин Бес пришел ставить точку в давно начатом деле. В Греции этот человек ходил под смертным приговором, и даже не под одним, но эта земля не Греция и никогда ею не будет, а из окружения русского императора тем более выдачи нет. Еще и высмеют с унижением личного достоинства…

Шесть часов спустя, уже в полевом лагере на западном берегу реки Вардар, греческий принц наблюдал, как по мосту реку переходят последние солдаты его армии. Причем первыми на тот берег перебежали капитулировавшие аскеры вместе с Таксин-пашой. Уж им-то встречаться с болгарами было совсем не с руки. Вот переправа завершена, мост очистился от людей, и как раз в этот момент над лагерем греческой армии на бреющем полете с грохотом пронеслись две стремительные остроносые тени… Они последовательно сбросили на несчастный мост по полному букету из двадцати восьми осколочно фугасных бомб массой в двести пятьдесят килограмм. Цель была поражена – причем так, что от моста не осталось ничего, кроме щепок. Устрашенные этой демонстрацией, а также видом выдвинувшихся из города колонн болгарских солдат, греческие войска стали стихийно сниматься с полевого лагеря и отступать, то есть бежать – туда, откуда они пришли. И принц Константин был не только не в силах остановить этот сплошной человеческий поток, но и не собирался этого делать. Черт с ним, с премьер-министром Феокотисом, настоявшим на этой авантюре. Сразу же было понятно, что перечить русскому императору смертельно опасно! В последнее время тот стал нетерпим к любому сопротивлению и стремился ликвидировать его тем или иным путем.

30 июня 1908 года, поздний вечер. Санкт-Петербург. Зимний дворец. Готическая библиотека.

Присутствуют:

Император Всероссийский Михаил II;

Замначальника ГУГБ – генерал-лейтенант Нина Викторовна Антонова.