Игорь Кулаков - Форк 1941 [СИ]

— Абрам Фёдорович, содержимое вашего разговора с товарищами из Политбюро – это секретно совсем или как?

Ему пришлось рассказывать.

Как следовало из его неторопливого повествования, презентация «цифрового будущего комми-стайл» в первом приближении выглядела так:

Во-первых, как оказалось, совсем недавно, во время моей недавней командировки в Молотов, именно когда я провёл там «мастер-класс по программированию на М-1» в ВЦ тамошнего универа, он поднапряг Светлану. Мило поулыбавшись и сделав пару комплиментов – как она, с некоторой странной обидой в голосе позже сама мне призналась.

О причине её обиды и об истинном адресате её неудовольства я сообразил не сразу, а сообразив, решил, что самое лучшее в данной ситуации – ничего не делать. Как говорится – дашь палец, откусят по локоть…

В общем, в нагрузку ко всем своим обязанностям, Лежнёва изготовила для и по указаниям и заметкам Абрама Фёдоровича презентацию в LibreOffice (разумеется, без использования всех его возможностей), которую он позже просмотрел и одобрил. Светлана перепечатала её текстовое содержимое на машинке, тщательно подготовив вместо иллюстративного материала аж два десятка плакатов!

Иоффе эксплуататор, блин:-) И очередной «трудовой подвиг» в ряду прочих девушки из 8-го отдела. Именно в подобных ситуациях до меня доходило, насколько далеко ушёл после цифровой революции наш, XXI век от реалий сороковых двадцатого…

Впрочем, несмотря на всю видимую усталость Светланы, она, кмк, втайне очень гордилась многими делами рук своих. Помимо естественных ощущений от причастности к «главной тайне СССР», своей посильной помощи стране в суровые годы, она была очень довольна тем, что смогла освоить многие аспекты работы на компьютерах будущего, и стать «на ты» с немалым объёмом программного обеспечения иных времён. Фактически, находясь на уровне владения им на втором месте после меня сверхценного.

Даже превосходя моментами двух других «первых программистов СССР». Очень уж у Шуры-Буры и Ляпунова был специфический режим работы, завязанный на потребности текущих дел по заданиям, распределяемым Абрамом Фёдоровичем.

Изучив материалы доклада Иоффе для членов Политбюро, я поинтересовался его оценкой самой встречи.

Меня интересовало, насколько эти, «главные лица в стране» просекли всю глубину «зияющих высот»:-) будущей цифровой революции. Всё же, Иоффе там обрисовал очень и очень многое. Он рискнул даже чуть-чуть, не раскрывая истинной природы источника подобных предсказаний, поговорить про будущее подальше.

Его намёки, связанные с прогнозами об объёмах памяти будущих ЭВМ и их быстродействии выливались и в некоторые предсказания по сферам их применения.

Понятно, что некоторые обещания были встречены с откровенным недоверием, а Иоффе, заранее получив от ЛПБ строгое указание – «пока решения товарищ Сталин не принял…», вынужден был «крутиться как мог», без неубиваемого аргумента с попаданцем и компами из 2018-го.

Так что ему пришлось попрыгать. Наобещал он членам ПБ много. Но его радовало, что прогнозы всё же относили это «многое» в 50-е, 60-е и 70-е. Не прямо завтра.

Тем и спасся:-)

Впрочем некой благожелательности по отношению к себе он добился путём демонстрации фильма об М-1.

Да, там, в документальном фильме, снятом «коллегами» из 8-го отдела, моя морда и фамилия вовсю мелькала. Вот так, заочно, первый раз, меня и представили этим… короче, этим… членам политбюро.

Конечно, даже с Иоффе я не допускал подобных (с соответствующей пошлой мимикой) сравнений. Вот только сейчас, сидя у себя в квартире, с кривой усмешкой и вспоминаю. Про своё мнение об профессиональных революционерах, большевистских функционерах самого высшего ранга… ну, посмотрим, что из этого выйдет. Видимо, «тащ Сталин», скоро, в сорок втором всё же рискнёт явить мою личность в истинной ипостаси перед своими соратниками.

Представляю, что ТАМ будет, знакомство с «20+» сойдёт за легкий пикничок…

24 декабря 1941. Москва. Кремлёвский кабинет Сталина. ИВС и ЛПБ…

Размышления и внутричерепные шуточки попаданца о том, как мог бы Иоффе «показывать презентацию на компе» для членов Политбюро и мысли, что ему самому скоро устроят ещё одни смотрины (на забавного человечка из будущего, мда…), странно пересеклись с предновогодними мыслями Сталина.

Вождь страны, вошедшей в ритм военного времени, и отбившей с лучшими (чем в «тот раз») результатами первый, самый страшный натиск врага, размышлял о будущем.

И том, что рано или поздно придётся доводить знание о факте путешествия во времени и «иной истории» страны до других членов политбюро.

Как бы ни выглядело заманчивым избежать этого, ограничив Лаврентием, Вячеславом и немногими «спецами» количество тех, кто знал и мрачноватых перспективах и печальном опыте развития послевоенного СССР. Пусть и «в другой раз».

Соратники не поняли бы много, чего он задумал и стал бы воплощать. Одно время он рассчитывал, что будущей Победы и ещё более вознесённого собственного авторитета после войны будет достаточно, но… то, что в его замысле обрастало подробностями, слишком шло вразрез с прошлыми установками и решениями.

Да и вчерашний доклад Лаврентия кое-что сдвинул в мировосприятии.

Перечислив и рассказав и состоянии работ по темам, находящихся на контроле, Берия сообщил о слухах в АН СССР.

— Также имел место быть разговор среди член-корреспондентов Академии наук (один из троих просигнализировал, пояснил Лаврентий) – «…случилось что-то невероятное и власти знают, и часть действительных членов тоже, но молчат, как рыбы…»

Ожидаемо. Неизбежно. Но всё равно неприятно. И, главное – Сталина беспокоил больше всего один аспект, связанный с предстоящим разговором в ПБ – товарищи, когда дело всё равно дойдёт до разговора о Рожкове и его компьютерах, не обойдутся без упрёков об долгом умолчании от своих.

Берия добавил: – о факте путешествия во времени речи не шло, фразы звучали следующие… — он передал лист с изложением беседы – …«урановый проект и какой технический прорыв в расчётной технике, превосходящий ту М-1, о которой все знают…»

Этот вариант – в худшем, ином воплощении с раскрытием информации о попаданце, обсуждался заранее, но Берия с некоторой опаской ожидал реакции Сталина.

Довольно-таки тягостная для наркома пауза прервалась репликой вождя:

— Всё-таки кто-то проболтался… или сами сообразили, что… на М-1 что-то не сделаешь? Ты вот что, Лаврентий – держи руку на пульсе, но пока ничего решительного не предпринимай… возможно, слухами и всё закончится. Дело такое, сам понимаешь, не поверишь, пока сам не увидишь. Мы сами пошли на этот риск. Вопрос в том, будет ли он оправдан…