Игорь Кулаков - Форк 1941 [СИ]

Да и промышленность не могла прыгнуть выше своего потолка. А прекрасных средств связи из США, которые могли скомпенсировать пока не достающий объём, не было. Ленд-лиз ещё не заработал, а попытки закупок больших партий, предпринятые зимой 40/41 советскими представителями в США, не увенчались успехом. Соответствующее разрешение Госдепартамента США не было получено. Несмотря на намечавшийся выбор «в пользу Сталина против Гитлера», за океаном СССР своим союзником ещё не считали.

Многое так и осталось не осознанным и исправленным. Хотя в тех же танках количество машин с радиостанциями стало большим, чем в «иной реальности»

К 22 июня удалось закрыть только самые очевидные «дыры», исправить только самые ужасные недочёты…

И наделать новых.

20 июня все газеты Союза вышли с напечатанным совместным обращением от имени Президиума Верховного Совета и Политбюро ЦК ВКП(б).

«…Скопление германских войск около советских границ вызывает огромную озабоченность советского правительства. Мы напрямую, через все средства массовой информации СССР, обращаемся к германскому народу и вождю германской нации Адольфу Гитлеру и призываем одуматься и не совершать действий, влекущих трагические последствия для народов наших стран и всего человечества. Надеемся на добрую волю и понимание всей меры ответственности…»

Несмотря на возможные опасения насчёт потенциальной паники в стране, на самом высшем уровне было решено – страна должна была знать, что её ждёт.

Впрочем, Сталин (несмотря на увеличившийся круг посвящённых в «главную тайну СССР») после сентября 40-го года многие решения обставлял так, что его прозорливость и предвидение были ясны всем. Не удержался он и в этот раз…

Тем более, что к этому числу всем осведомлённым окончательно стало ясно – «Германия начнёт также».

А вождь страны вполне себе понятно и искренне желал себе лучшего образа на страницах будущих учебников истории и «страниц всемирной сети».

Хотя бы той её части, которая будет относится к СССР…

За неделю до войны, когда Рожков купался крайний раз в море, Сталин собрал Политбюро без особых предварительных пояснений его членам «зачем?» и предоставил слово приглашённым туда Берии, Тимошенко, Мерецкову, Шапошникову и Ванникову, попросив их изложить сведения о предстоящем нападении Германии и подробно рассказать о той подготовке, что была проведена за последние 9 месяцев.

Пока что без слов о попаданце и факте путешествия во времени.

Члены Политбюро, которые в разной степени, но уже давно знали, к чему движется страна и помня те указания, которые исходили от Сталина в разговорах «тет-а-тет», восприняли сие лишь как подробные дополнения «в рабочем порядке». Хотя и с большим интересом выслушали доклады приглашённых.

Кроме Ворошилова.

Климент Ефремович с большим трудом задавил обиду. Он, конечно, не то чтобы догадывался, а прямо знал, к чему всё идёт – слишком много было предпринято действий, но то, с каким размахом шла эта подготовка и то, что стало известно по линии внешней разведки ГУГБ НКВД… всё это прошло мимо его глаз.

Доверие Сталина он явно потерял. Берия ещё выше поднимет свой авторитет в глазах Хозяина. Такие материалы достал! Здорово он в секреты германцев залез…

Да и тот странный проект, связанный с ураном, о котором в ЦК шли тихие разговоры, и на который шли такие ресурсы, он тоже в связи с подступающей войной? Неужели учёные головы действительно что-то там со сверхмощными бомбами делают, про которые в западной печати несколько статей гипотетических в завершившееся десятилетие мелькало? И снова про ракеты заговорили… и какое-то новое КБ работает, средства немалые на опытные работы выделяются, вроде же уже всё выяснили с прожектами, поддерживавшимися вредителем и заговорщиком Тухачевским!? И это всё – в преддверии большой войны. Зачем?

Климент Ефремович отлично понимал, за что его в мае 1940 сняли с поста наркома. Советско-финская, хоть и стала победной, но совсем не в том объёме и не такой ценой, на которую все рассчитывали.

Немного подумав, он решил пока не лезть с вопросами к Хозяину. Настроение у того было деловое, какого-либо недовольства в свой адрес за прошедший год он не слышал, за работу на посту заместителя председателя СНК СССР ни разу товарищи серьёзно не выговаривали, он и решил – ни к чему. Не время пока.

Гитлер, как и в «тот раз», толкнул-прочитал 21 числа «обращение к солдатам Восточного фронта», в котором вещал о «160 дивизиях СССР, сконцентрировавшихся на границе», про будущее «величайшее сражение в истории человечества», про союзников Германии – «финских героев», румынов под командованием Антонеску, составляющих «самую большую в истории группу армий»… с целью завершения этой великой войны и для спасения «европейской культуры и цивилизации»…

Это было так же, как и в «тот раз».

Еврорейх версии 1.0 и Drang nach Osten, чтобы завоевать Lebensraum im Osten.

Порядок действия, служащего запуском кульминационного этапа в плане «Барбаросса», уточнённый распоряжением армейского командования Германии 10 июня, грохотнул похоронным набатом, возвещавшем о разгоравшейся, самой кровавой в истории человечества, бойне.

21 июня сигнал «Дортмунд», о существовании которого знали осведомлённые в СССР, ушёл в германские войска так же, как и в «тот раз». Сигнал «Альтона» о переносе наступления на другой срок не прозвучал.

Хотя в верхах германского политического и военного руководства поняли, что большевики немало узнали о плане, направленном против СССР, но все сомнения уже были отброшены в сторону. Вера в несокрушимую мощь германских вермахта и люфтваффе была как никогда на высоте. Как у Гитлера, так и у всего германского народа. Которому пока ещё предстояло заплатить за всю свою поддержку ужасных расистских и человеконенавистнических наци-идей.

После подтверждения о прохождении сигнала в Москве сделали вывод, что последняя попытка – через обращение от 20-го июня, если и не предотвратить войну, то хотя бы «сбить прицел» у немцев, пропала втуне.

Советская авиация частично была рассредоточена на полевых аэродромах. Многие из которых, тем не менее, явно были известны немцам. Полёты высотных разведчиков из авиагруппы Ровеля, хоть и не с такой интенсивностью (из-за потерь от МиГ-3 авиаполков ПВО), как в «мире Рожкова», продолжались. И никто не отменял радиоперехват и агентурную разведку. Возможности по которой на территории западных Украины и Белоруссии у абвера были весьма приличны.

Да и рассредоточение – тоже палка о двух концах. Авиацию раздёргивать и управлять поэскадрильно было бы сложнее и уж не с такими «великими» умениями, как у советских авиакомандиров образца 1941, пусть и прошедшими усилиями тех, кто выполнял приказы Рычагова, большее количество боевой учёбы на основе некоторых знаний из будущего.