Игорь Кулаков - Форк 1941 [СИ]

Зенитная оборона аэродромов была усилена. Около трети новых средств ПВО, произведённых и старых, собранных из запасов к 22 июня, были поставлены в состав двухсот сорока новых зенитных батарей для обороны аэродромов, формирование которых началось (и было доведено до конца!) с ноября 1940-го.

В «мире Рожкова» приказ НКО по формированию 166 подобных батарей вышел только в апреле 1941. Со всеми вытекающими и малоутешительными к 22 июня результатами.

Эти соединения ПВО заметно усилили слабую оборону аэродромов, которую пытались ранее обеспечить всего 3 шт. счетверенных ЗПУ, входивших в штаты каждого БАО – батальона аэродромного обслуживания.

Внимательное изучение тактики германских ВВС по материалам книг и журналов фаната варгеймов из XXI века позволило заметно скорректировать методы боевой подготовки и тактику наших ВВС, давшие результаты уже 22 июня. Но и число опытных лётчиков после первых дней заметно уменьшилось. Как в ВВС РККА, так и в люфтваффе. К сожалению, и в «этот раз» потери советских ВВС были значительно выше германских.

Рычагов, изучивший множество авиамурзилок, с согласия наркома и Генштаба внёс изменения в оснащении новой техникой авиачастей приграничных округов. С позиции послезнания исчезла логика скорого перевооружения на новую технику. В «тот раз» её в авиации приграничных округов практически не освоили, множество новых неосвоенных самолётов так и сгорело на аэродромах. «Двойные комплекты» – старое оснащение и новое при единственном штате лётчиков, слишком красноречивы были случаи с новыми самолётами – на которых до 22 июня пару «успел пролететь» командир авиаполка и его заместитель, а остальные только посмотрели и прочая и прочая… процессы оснащения переориентировали и скорректировали.

Забитых техникой аэродромов – самолёты крыло к крылу в «этот раз» не было.

С осени процесс поставки новой техники резко сменил направление с приграничных округов на внутренние. Пусть уж лучше перевооружаются и осваивают новинки промышленности авиачасти там. Эти же соединения после сменят истощенные части ВВС приграничных округов, которые будут после приграничного сражения отправлены на отдых, пополнение, переоснащение и освоение новой техники.

Причём переучивание шло сразу авиаполками, что избавляло от разнотипья и облегчало работу технических служб.

Мемуары Георгия Нефёдовича Захарова со строками, в которых он описывал свои ощущения от полёта на У-2 вдоль границы за несколько дней до войны, о том, что видел приграничные районы на сопредельной территории с плохо замаскированными и совсем не замаскированными массами машин, бронеавтомобилей, танков в рощах, в деревнях и хуторах так задели поздней осенью за живое Рычагова, читавшего данный текст из «пока не наступившего», что он, на очередном докладе, показал их Сталину. Привычка притаскивать вождю что-то совсем ошеломляющее нравилась, похоже, им обоим. И получил в конце встречи «мудрое» (задне-передним числом) напутствие:

— Все, что хочешь делай, Паша, но чтобы авиация у тебя… и 22 июня и после… дралась лучше, чем в «тот раз»… Конфликтов с ведомством Лаврентия никаких на местах нет?

В этот раз по ту стороны границы было так же. Всё так же сжимался кулак фашистской военной машины.

Но не по эту… здесь её удар был встречен и перенесён намного лучше.

Павел Рычагов, снова отчаянно, сильнее чем прежде, верил в вождя, страну и себя и всю войну рвал жилы и напрягал свой совсем не самый гениальный (ну лётчик-истребитель он был, истребитель!), но уж какой имелся «стратегический взгляд» ради того «наказа вождя».

Рвал и упирался на своём посту за службу Советской Родине так, что незадолго до Победы его молодой и закалённый организм всё равно не выдержал. И Павел Рычагов встречал радостную новость о безоговорочной капитуляции Германии и о Победе в войне – такой долгожданной и такой бесценной, в больничной палате. Едва удержавшись после инфаркта по эту сторону границы жизни и смерти. А компанию ему составили пришедшие его навестить и поддержать попаданец, явившийся вместе со своей восхитительной Маргарет, про которую падкий до женской красоты Павел Рычагов уже столько слышал, но лично увидел первый раз. Он тогда только сглотнул и напомнил себе, что Рожков – его очень хороший товарищ, почти что друг и вообще он обязан тому жизнью. Да и ну нафиг, учитывая кто эта сногсшибательная юная вертихвостка. Пусть сам путешественник из будущего с ней жизнь долгую и счастливую строит. Может, чего и выйдет у них. Всяко разно та – не пара командующему Советскими ВВС.

Хмель от предвоенного ветра удачи из головы командующего Советскими ВВС уже давно и очень хорошо выбили знание о тех «застенках НКВД», где он мог кончить свои дни, знание о том «что было у страны по-другому» и свежую боль воспоминаний о тех, кого знал лично, с кем когда-то вместе летал и кого забрала закончившаяся война. Лица тех, кто не вернулся – кого он так часто посылал на смерть…

Принимая и возвращая парочке поздравления с Победой и забирая уже только себе – пожелания скорейшего выздоровления, он понял – что всю войну, мечтая снова сесть в самолёт, и сделать это после Победы, когда Сталин пообещал ему снять это запрет, ныне он так и останется командующим ВВС. Которому уже врачи не дадут подняться в небо.

Командующий авиации страны, которая победила…

Отгрустив после выздоровления и приняв запрет врачей на личные полёты, он наконец, засядет тогда за «простенький аркадный авиасимулятор». Слова из непонятного, брошенного на ходу комментария человека из будущего вылились в дни, проведённые в виртуальных битвах над Тихим океаном.

А вскоре, товарищ Рычагов, собираясь на приём в Кремль – получать третью Звезду Героя, лишь будет сожалеть о том, что ещё не скоро вычислительные средства дойдут до уровня, позволяющего как-то обучать лётчиков с применением «виртуальной реальности». А впереди была… «дорога к звёздам». Не теми, которыми судьба уже осыпала щедро его, а теми, которые в недостижимых далях пространства за атмосферой и дорогу к которым мостили Королёв и К.

Но пока до сих волнующих и невероятных моментов впереди была вся война. Которая началась и здесь 22 июня…

«22 июня, ровно в четыре часа…». Эти строки помнят… нет, пожалуй, уже не все, но пока ещё многие. Там, откуда силами неведомой хре… неведомыми процессами в кротовой норе материализовался главный герой этой истории.

Поскольку попавший в иные времена и иные пространства товарищ-господин Рожков, учитывая его профессиональные качества, любил всё раскладывать по полочкам, сортировать и алгоритмизировать, то рассмотрим происходившее в самый страшный день по отселектированным (попавшим в выборку по заданным условиям, да?) регионам советской страны, сосредоточившись на районах границы и двигаясь с севера на юг.